Иван Голушко - Танки оживали вновь

Весть о смерти генерала В. Б. Лавриновича быстро облетела не только танкистов, но и все войска 23-й армии. Генерал пользовался большим авторитетом среди солдат и офицеров. Его смерть была для всех нас тяжелой утратой.

Город Белоостров 20 сентября 1941 года был фактически уже освобожден. Это - первая победа в наступательном бою с начала войны на нашем направлении. Появились и у нас первые герои, которых ставили в пример, - командир танка В. В. Порошин, наводчик сержант Юдейко, радист сержант Левенец, механики-водители рядовые Мисюра, Суворов, Королев и другие. Для всех этот бой явился большой практической и моральной школой, в том числе и для ремонтников. Хотя нам и не пришлось непосредственно вести танковый бой, однако, будучи среди танкистов, пехотинцев и артиллеристов, в этом бою мы были вместе с ними, делали свое, положенное нам дело. Эвакуировали подбитые танки. Ремонтировали их. Проверяли. Снова готовили в бой. Этот скромный труд, мне казалось, вносил какую-то лепту в общий успех, хотя в душе мне всегда хотелось быть командиром танка, быть в самом пекле сражения. Но я понимал, что и без нас, техников-ремонтников, не обойтись. Без них в бою тоже нельзя. И чем лучше они исполняют свой долг, тем весомее будет их вклад в победу. А дело наше, как показал бой под Белоостровом, было сложнее, чем это представлялось до сих пор.

* * *

Нашу 1-ю роту 48-го танкового батальона после успешного боя за освобождение Белоострова снова отвели в Агалатово, как говорится, на старые квартиры. Начались учебные будни, доукомплектование батальона. Так продолжалось до октября. Трудное это было время для Ленинграда. До нас доводили обстановку, а она, надо прямо сказать, была удручающей. Враг рвался к столице нашей Родины Москве, вел бои, по существу, у пригородов Ленинграда. Уже в конце сентября фашистские автоматчики на мотоциклах прорывались на развилку шоссе недалеко от больницы Фореля. Здесь проходила окраина города. Однако Ленинград не был взят. Немцы не могли даже начать бои в городских кварталах. Произошло "чудо", в котором до сих пор буржуазные историки не разберутся: каким образом фашистские дивизии, подошедшие к городу, были остановлены защитниками Ленинграда?

Хочется напомнить, кто превратил город в неприступную крепость. На наиболее важном направлении, прикрывавшем Ленинград, на фронте Лигово - южная окраина Пулково была развернута 42-я армия, на рубеже Верхнее Кузьмино, Путролово, Новая стояла 55-я армия. По Неве оборону держала невская оперативная группа, воины 1-й Краснознаменной танковой дивизии. На тихвинском и волховском направлениях рубеж, проходящий от Липка, Кириши и дал.ее по правому берегу реки Волхов, обороняли 54-я армия Ленинградского фронта и войска Волховского фронта. На Карельском перешейке против финских войск сражалась 23-я армия на рубеже Сестрорецк, Белоостров, Никулясы. Наши войска прочно удерживали плацдарм в районе Петергоф, Ораниенбаум. Повсеместно была создана хорошо развитая в инженерном отношении оборона, которая строилась глубоко эшелонированной, противотанковой. Противовоздушная оборона прикрывала город от налетов авиации противника. Умело организованная прочная оборона под Ленинградом оказалась для гитлеровцев неодолимой, она сорвала все их расчеты в замыслы.

Немецко-фашистские войска не смогли захватить город, встретив решительное и мужественное сопротивление советских войск, и с 25 сентября перешли к обороне. Гитлер решил задушить город блокадой и голодом. Артиллерийский обстрел, авиационные бомбежки, отсутствие продовольствия должны были, по мнению врага, ускорить падение города. Следуя этой варварской установке, в район Урицка гитлеровцы подтянули крупнокалиберную артиллерию и методически обстреливали жилые кварталы города, истребляя мирное население, разрушая бесценные памятники русского искусства и зодчества.

Положение было очень тяжелым. Особенно трудно приходилось защитникам города во второй половине ноября и в декабре 1941 года. Прекратилась из-за ледостава на Ладожском озере подача грузов водным транспортом, а после того как противник захватил город Тихвин, все грузы пришлось доставлять по коммуникациям, удлинившимся на 400-500 км. Самолетами в период с 14 по 28 ноября было переброшено 1200 тонн продуктов, по это лишь в очень малой степени пополняло иссякавшие запасы продовольствия. Нормы выдачи продуктов питания за сентябрь - ноябрь снижались пять раз. Так, 20 ноября рабочие горячих цехов получали 375 граммов хлеба в день, рабочие и инженеры - 250, служащие, иждивенцы, дети до 12 лет - 125 граммов. Одновременно снижались нормы выдачи хлеба и войскам. Начал также ощущаться недостаток в материалах на ленинградских заводах. Падала выработка электроэнергии, иссякли запасы топлива. Остановилось трамвайное движение, водопроводная сеть к декабрю перестала работать.

Сообщение с Большой землей поддерживалось по воздуху и через Ладожское озеро по трассе Ваганово - Кокорево (западный берег) - поселок Кобона (восточный берег). И только благодаря успешной работе ледяной дороги на Ладожском озере с 25 декабря нормы выдачи хлеба были повышены.

Гитлеровцы, не отказываясь от мысли измором захватить Ленинград, пытались туже стянуть кольцо блокады, соединиться с финскими войсками. Но и эта попытка не удалась. Ленинградцы стояли насмерть!

* * *

В первой половине ноября 48-й танковый батальон получил задачу совершить марш в район Невской Дубровки. Затем это решение отложили в связи с тем, что поступил приказ: у прибывших 12 танков Т-26 и 6 танков БТ-7 усилить дополнительной броней башни и лобовые части, а если удастся, то и борта. Дело в том, что броню танков Т-34 снаряды вражеских противотанковых пушек в то время, можно сказать, не пробивали. Уязвимы были гусеницы и борта, если снаряд попадал в них под прямым углом. Из десяти танков Т-34, участвовавших в бою за Белоостров, противник вывел временно из строя шесть, причем половина из них подорвалась на минах-фугасах. Повреждения были, как говорится, не смертельные, и танки удалось быстро восстановить.

Поэтому решение усилить броню легких танков Т-26 и БТ-7 и тем самым в какой-то степени приравнять по бронестойкости к танкам Т-34 было воспринято нами как естественное. Меня, специалиста технической службы, занимал вопрос: как же можно выполнить эту задачу здесь, в лесу, не имея никаких мастерских, сварочных агрегатов, а главное, броневых листов? Впрочем, очень скоро этот вопрос решился.

Как-то после обеда меня вызвали в штаб батальона. В землянке командира я не сразу заметил сидящего ко мне спиной полковника, который отогревал руки у печки-времянки. Комбат майор Тимофеев, указывая на полковника, сказал: