Василий Емельянов - С чего начиналось

Когда я вошел в комитет, мне тотчас же сказали, что полчаса назад приходили из крайкома: меня приглашал Лобков, а его зачем-то вызывала Москва. Все очарование реки исчезло.

Секретарь крайкома, у которого я был через несколько минут, сообщил мне, что звонили из Государственного Комитета Обороны и просили быстро меня разыскать. В чем дело, он не знал.

Телефонная связь Барнаула с Москвой была хорошей, я отчетливо слышал каждое слово.

— Через несколько часов состоится решение Государственного Комитета Обороны о назначении вас уполномоченным ГКО по производству танков в Челябинске. Ваш мандат мы перешлем в Челябинск. Вы его получите у секретаря Челябинского обкома. Вы можете летать?

Оттого, что новость была неожиданной, я растерялся и вначале не понял вопроса — могу ли я управлять самолетом или лететь в качестве пассажира? О чем спрашивают?

— Лететь могу.

— Передайте трубку Лобкову.

Не совсем понял, о чем они говорили, слышал только ответы Лобкова:

— Хорошо, все будет сделано. Обращаясь ко мне, Лобков пояснил:

— Мне приказано немедленно отправить вас в Челябинск самолетом. Из Новосибирска до Свердловска самолеты летают, а вот как я переправлю вас до Новосибирска? Попробуем что-нибудь все-таки сделать.

И он стал звонить начальнику летной школы, только что организованной в Барнауле. Переговоры были долгими. Наконец Лобков сказал:

— Начальник школы обещает отправить вас на учебном самолете У-2 до Новосибирска, а уж оттуда вы сможете лететь рейсовым самолетом. Я в Новосибирск позвоню, там вам помогут.

Через час я был на летном поле и незамедлительно оказался в открытой кабине самолета позади летчика.

Было ветрено. Уже в первую минуту у меня чуть не сдуло шляпу с головы. Я ее снял и, зажав в коленях, поднял воротник. Летели низко. Погода была неважной. Начал моросить дождь. За шиворот лились струйки воды. Дождь начал усиливаться, и летчик стал искать площадку для посадки.

«Ну вот, сядем где-нибудь в этих бескрайних полях, и застряну я здесь надолго», — мелькнула тревожная мысль.

— Во что бы то ни стало надо лететь! — стал я кричать летчику.

Он кивнул в знак согласия. Но вот наконец и Новосибирск. Весь мокрый я вылез из самолета. Меня провели в служебные помещения аэродрома, заставили раздеться, обсушиться.

— У вас еще целых два часа до прибытия самолета, всю вашу одежду успеем просушить, — весело сказал один из летчиков. — Мы и не думали, что дотянете до Новосибирска, Опасались, что придется вас разыскивать где-нибудь в поле.

Звонок Лобкова, конечно, делал свое дело, и вскоре я сидел в кабине десятиместного «Юнкерса».

— Немецкие самолеты мы используем только здесь, в Сибири, — пояснили мне работники аэропорта. — А за Уралом уже нельзя. Там нас могут принять за «немца» и сбить. Ну, и здесь, конечно, на них летать не так уж безопасно.

Полетели нормально. В самолете было всего пятеро пассажиров — трое военных, остальные — работники промышленности, летели на уральские заводы договариваться о дополнительной поставке инструмента.

К вечеру мы благополучно прибыли в Свердловск. Я прошел к начальнику аэропорта и назвал свою фамилию.

— Немедленно отправим, я уже получил указание, — сказал он мне.

В многолюдье аэровокзала я неожиданно встретил группу инженеров из ленинградского проектного института — Гипромеза. Одного из них я хорошо знал.

— Как вы сюда попали? — спросил я его.

— Едем на Магнитку. Туда эвакуировали из Мариуполя бронепрокатный стан, и нам надо будет срочно запроектировать его размещение и привязать все коммуникации. Да вот никак не можем выбраться из Свердловска. Уже третий день торчим на аэродроме. Все нет и нет самолетов на Магнитку. Может, поможете вылететь?

— Попытаюсь, — пообещал я и вновь направился к начальнику аэропорта. Объяснил ему, какое значение имеет для нас быстрый пуск на магнитогорском заводе бронепрокатного стана.

— Вот чудаки! Да чего же они мне толком не объяснили. У меня есть один шестиместный самолет. Я на нем всех вас и отправлю. Вы сойдете в Челябинске, а они полетят дальше.

И через час мы взлетели. Уже в самолете я подумал: а где же мне придется работать, на каком заводе? Еще перед войной с группой специалистов я выезжал на Урал для отбора заводов, где можно было бы, в случае необходимости, организовать производство танков. Вот тогда-то мы и присмотрели заводские площади на Энском заводе. По нашему мнению, там можно было бы обрабатывать броневые детали и собирать корпуса танков. Но на Энском заводе не было, к сожалению, больших прессов, необходимых для изготовления некоторых деталей танковых корпусов. И помню, мы еще тогда предложили смонтировать там пресс мощностью в несколько тысяч тонн.

«…Как все же обстоит дело с прессом? — думал я, когда самолет приближался к Челябинску. — Без пресса нечего и думать о производстве на этом заводе танковых корпусов. Все остальные детали изготовлять можно на существующем станочном оборудовании, а вот некоторые детали башни без пресса не изготовишь — их надо штамповать».

…Самолет пошел на посадку. Челябинск.

Снова в Челябинске

Вот и знакомый аэродром. Небольшое деревянное помещение аэропорта. От Свердловска до Челябинска летели 55 минут.

— Сколько километров от аэродрома до города? — спросил я одного из служащих.

— Вам в какое место города нужно?

— В центр, к обкому.

— Если измерять в километрах, то не больше двадцати, а если по времени считать, то часа полтора затратите. Дорога плохая, да еще на прошлой неделе прошли дожди и все развезло.

— Как же мне отсюда до города добраться?

— Вот придет автобус, и поедете.

— А сколько ждать придется?

— Да автобус уже должен прибыть. Что-то задерживается. Может быть, случилось что-нибудь. Вчера четыре часа ждали, все мотор никак не заводился. Трудно сказать, когда он придет.

Может быть, позвонить на ферросплавный завод? Там меня, наверное, еще не забыли? Да ведь и директор завода мой старый соратник.

В телефонной трубке услышал знакомый голос директора завода Дыханова:

— Вы откуда? С аэродрома? Сейчас же посылаю за вами машину. Приезжайте прямо к нам в заводоуправление, в обком успеете.

Я слушал Дыханова, а в памяти вставали картины прошлых дней. Перед глазами возникли заводские корпуса и люди. Какие люди! Для них все было нипочем. Действительно, не было трудностей, которые они не могли бы преодолеть. Упорные в достижении поставленных целей, энергичные и смелые, думающие не о себе, а о том, как лучше и быстрее сделать то, что поручено. Теперь, вероятно, и не узнаю завода — ведь прошло уже четыре года, как я уехал из Челябинска в Москву.