Юрий Сафронов - Дневник Верховского

В конечном счете, все эти дипломатические, военно-стратегические и политические просчеты и привели к роковой черте. Расплатой стало поражение России в Первой мировой войне, революционная смута и крушение русской государственности.

1914 год внешне начинался совершенно спокойно, и ничто не предвещало надвигающейся катастрофы, разве что Брюсов календарь туманно предсказывал на тот год: «Великая перемена в некотором знаменитом государстве, новый образ правления в некоей республике; славное побоище, великий государь воцарится». Для любителей астрологических прогнозов в этом календаре были предсказаны «32 несчастливых дня» в 1914 году, и среди них 17 июня и 20 августа (л. арх.). На этот раз любители мистики были разочарованы. Покушение на Франца Фердинанда состоялось 15 июня, а начало войны Германии с Россией — 19 августа…

Начиная с января 1914 года, в дневнике императора Николая II начала появляться балканская тематика:

7-го января. Вторник.

…Принял нового сербского посланника{45}…

11-го января. Суббота.

…Принял до докладов —румынскую, сербскую и болгарскую военные миссии…

17-го января. Пятница.

…После молебна осмотрел внутренние помещения и уехал в Зимний дв., где посетил наследного [принца] сербского — Александра. Привез его в Царское…

20-го января. Понедельник.

Утром приезжал Николаша с докладом… В 21/2 принял сербского председ. совета министров Пашича…

25-го января. Суббота.

…Завтракали: Ольга, Александр сербский и Фредерике…{46}.

Содержание переговоров Николая II с Николой Пашичем доподлинно неизвестно, но, поскольку Пашич зарекомендовал себя как весьма осторожный и прагматичный политик, можно предположить содержание той беседы. Кроме вопросов военно-технического сотрудничества и политической поддержки Сербии со стороны России, могли затрагиваться и другие вопросы. Пашич был тогда не в последнюю очередь весьма обеспокоен всесилием офицерской сербской организации «Черная рука», создававшей двоевластие в стране и проводящей авантюрную на тот момент политику создания «Великой Сербии». Фактически оба государства, Россия и Сербия, не были готовы к войне. Сербия была истощена двумя предыдущими войнами — с Турцией и Болгарией, а Россия — войной с Японией и внутренней смутой 1905 года. «Сегодня в наших интересах, — заявлял Н. Пашич, — чтобы Австро-Венгрия просуществовала еще 25—30 лет, до тех пор, пока мы на юге не освоим все настолько прочно, что эти территории нельзя будет от нас отделить»{47}.

Премьер Н. Пашич, которого в среде «черноруковцев» называли обидным прозвищем «Иуда», не пользовался популярностью у сербского общества. Во всяком случае, Верховский это отмечал, описывая реакцию зрителей белградского кинотеатра при появлении на экране Пашича (С. дн. 2. II).

Смещения Пашича безуспешно добивались лидеры «Черной руки», видя в нем серьезное препятствие для проводимой ими на тот момент политики. Несомненно, что Пашичу нужно было заручиться поддержкой всесильного российского императора.

Сербская газета «Самоуправа» 31 января (13 февраля) 1914 года писала по случаю возвращения Пашича и наследника королевича Александра из России в Белград: «…Император, царский дом, политические деятели оказали нашему наследнику сердечное внимание, а сербский премьер удостоился особого благоволения великого славянского Царя…».

Переходя к политическим переговорам в Петербурге, газета писала, «что переговоры покрыты тайной, однако, имея в виду непрестанное стремление России к сохранению мира, в чем не может быть никакого сомнения, переговоры эти касались мер достижения означенной цели». По поводу различных комментариев относительно стремления России к возобновлению Балканского союза, газета писала, «что только такой союз мог бы твердо обеспечить мир и спокойствие всей Европы. К сожалению, в силу слишком сильного возбуждения народных чувств, после последних войн, комбинация эта пока неосуществима, но существующая солидарность Румынии, Сербии, Греции и Черногории и их дружественные отношения служат прочным залогом сохранения установленного бухарестским договором равновесия, и противодействует возможным покушениям на незыблемость мира». В заключение газета писала, что переговоры в Петербурге в этом направлении имели важное значение. «Результатом их могут быть вполне довольны все истинные сторонники мира и спокойствия на Балканах»{48}.

В то время дипломатическое и военное ведомства Российской империи конфликтовали друг с другом в области разведки, политики и стратегии на Балканах, но при этом одинаково не имели цельного подхода к проблеме спора между Сербией и Болгарией. Даже самые решительные офицеры-генштабисты питали иллюзии относительно возможности компромиссного решения македонского вопроса и сербо-болгарского примирения. В российской дипмиссии в Белграде в судьбоносном 1914 году также не было полного единомыслия в вопросе проводимой политики, и Верховский отмечал это в своем «Сербском дневнике».

В художественной литературе (например, у B.C. Пикуля в книге «Честь имею») встречалось даже такое, совсем уже крайнее предположение, что вокруг российского посланника Гартвига крутились, под его руководством, «бесы и бесенята», и что в связи с этим в высших правящих сферах России вполне могла зародиться идея установления негласного контроля за политической и военной ситуацией как в Сербии, так и в русском представительстве. Для такого «контроля» и был якобы командирован цензор-ревизор{49}.

Можно считать простым совпадением, что на следующий день после встречи государя императора Николая II с Н. Пашичем, в Белград «по высочайшему соизволению» был откомандирован бывший личный камер-паж императора, Генерального штаба капитан Александр Верховский.

Император Николай II с 25 марта до 5 июня 1914 года находился с семьей на отдыхе в Крыму, и ничто не предвещало скорого наступления катастрофических событий…

Командировке Верховского в Сербию в 1914 году предшествовали важные исторические события на Балканах. Чтобы убедиться в правоте высказывания Бисмарка о Балканах, как о «пороховой бочке Европы», достаточно вкратце ознакомиться с историей Сербии, как в Высших учебных заведениях императорской России:

«В 1371 году первая большая битва христианского войска с турками на реке Марице кончилась победой турок. Еще серьезнее была знаменитая Косовская битва 28 июня 1389 года на Косовом поле, в которой пали князь Лазарь и султан Мурад. Исход битвы, в начале нерешительный, в конце оказался для сербов неблагоприятным, но и турки были потрясены этой борьбой. Поэтому Косовская битва еще не была концом сербской независимости. Сербы вынуждены были, правда, признать верховное господство турок, стать к ним в вассальные отношения, но они сохранили свою династию, сохранили свое управление, и при Стефане Лазаревиче Сербия переживала времена благоденствия сравнительно с близким прошлым… Несмотря на это, политические условия складывались для сербов все более и более неблагоприятно. Оправившись от временных затруднений, турки продолжали завоевания на Балканском полуострове. В 1459 году взято было Смедерево, где жил последний сербский деспот, и этим положен был конец независимости Сербии. Подобным же образом шли дела и в Боснии с Герцеговиной. В 1463 году Босния подпала под турецкое иго. Немного дольше продержалась Герцеговина, присоединение которой относится к 1481 году. После этого свободным оставался только небольшой сербский уголок — нынешняя Черногория, которую спасли от порабощения неприступные горы и владыки, соединившие в своем лице светскую и духовную власть и отстоявшие на Черной горе сербскую свободу от всех попыток турок подавить ее…