Марлена Зимна - Высоцкий, которого мы потеряли…

• Мися Дебницка (Misia Debnicka — киноктирик);

• Моня Олексевич (Monia Oleksiewicz).

Мы должны были встретиться в сентябре…

С весьма нетипичного признания (впрочем, подтверждающего уже отмеченное мною в этой книге отношение польских друзей поэта к его французской супруге) началась моя беседа со знаменитым польским режиссёром и сценаристом Ежи Гофманом (Jerzy Hoffman /род. в 1932 г./). "Я терпеть не мог Марину" — категорически заявил Пан Ежи. И это прозвучало тем более странно, что он знаменит своим чрезвычайно рыцарским и романтическим отношением к прекрасному полу.

Ежи Гофман с супругой Ягодой на кинофестивале в Гдыне

Супруга Пана Ежи Пани Ягода (Jagoda Pradzynska-Hoffman — третья жена режиссёра) звала меня на Мазуры (Mazury — исторический и этнографический район на севере Польши, именуемый иногда землей тысячи озер, на самом деле в этом районе около 4000 озер — прим. авт.), где в их уютном доме на воде режиссёр всегда отдыхает после труда на съёмочной площадке и где, как сам говорит, всегда "заряжает аккумуляторы" перед очередным этапом работы. Самой Пани Ягоды на Мазурах не было (Ежи Гофман с юмором замечает, что его супруга озёр не любит, боится воды и плохо плавает), и Пан Ежи производил впечатление несколько осиротевшего. К тому же простуженного, то и дело кашлявшего, и грустного. Впрочем, его грусть казалась очень светлой и какой-то романтической. Но стоит ли говорить, что так как наш разговор был очень и очень продолжительным, меня терзали угрызения совести, что я "влезла сапогами" в душу Пана Юрэка, о чём тут же ему сказала. В ответ он, с типичной для него скромностью и благосклонностью, заметил: "Ну, что Вы, разве что маленькими очаровательными туфельками…"

Тем изумительнее (в контексте столь подчёркнуто вежливого отношения к женщинам) прозвучало в тот вечер признание:

— Вы знаете, я терпеть не мог Марину.

— Почему?

— Потому что Володя боролся с недугом. Он мог целыми месяцами не принимать ни капли алкоголя. Потом в нём вдруг появлялось какое-то беспокойство, он куда-то убегал, пропадал. И начиналось это своеобразное самоубийство. Когда он пил до смерти. Потом вновь были капельницы, реанимация… Но он боролся изо всех сил. А Марина… Она на моих глазах наливала себе стакан водки, выжимала сок из лимона, и на Володиных глазах всё это залпом опрокидывала. Понимаете? Каково ему было… К тому же, именно она настояла на имплантации антикола. А антикол для человека с Володиной болезнью… Она участвовала таким образом в убийстве Володи.

— Это очень серьёзное обвинение… Может быть, столь разное понимание поведения Марины Влади на Западе и в нашей части Европы связано с большими разницами в менталитете? Существуют мнения, что Владимир Высоцкий тяготился в последние годы супружеской жизнью с Мариной Влади. Частично это было связано с западной меркантильностью, которая его очень угнетала.

— Ну почему с западной… Ведь Марина родом из белой эмиграции.

— Но она родилась в Париже, всё же в данном случае мы имеем дело именно с западным менталитетом.

— Ну, конечно, между ними был контраст. Вы знаете, Марина была более русская, нежели большевики!

— Более советская, Вы хотите сказать?

— Ну, да. Вот это могло угнетать Володю. А разногласия между ними? Я не думаю, чтобы это было связано с оппозицией Восток-Запад, на это влияли скорее чисто характерологические свойства их личностей. Что же касается меркантильности, то, конечно, мы были её лишены напрочь. Вы понимаете, деньги не имели для нас ни малейшего значения, потому что на них совершенно нечего было купить. Машину — только по талону. Квартиру… Надо было получить ордер. Зато в Спатифе (ресторане Общества польских артистов театра и кино — SPATiF, чем-то вроде московского ресторана ВТО — прим. авт.) было всегда многолюдно. Там мы тратили то, что заработали. Сегодня, возможно, деньте имеют значение для наших собратьев по артистическому цеху, сегодня для них доступны многие предметы роскоши, которые нам и не снились. Поэтому для нас деньги не имели значения.

— Что касется Спатифа, то ходят слухи о концерте Владимира Высоцкого, якобы состоявшемся в Спатифе в Лодзи. Вы слышали об этом?

— Это невозможно. Там не могло быть никакого концерта. За Володей ведь постоянно наблюдали.

— Здесь? У нас?

— Да, за ним пристально следили. Ему ведь не разрешали выступать здесь с концертами. Поэтому у нас дома Володя сказан, что ничего нельзя записывать из того, что он поёт. Он запретил делать какие-либо записи его концертов.

— Как он объяснил этот запрет?

— Он сказал: "Меня просто лишат загранпаспорта".

— Как вы познакомились с Владимиром Высоцким? В каком году это было?

— В самом конце 60-х годов. Я уже снял "Три шага по земле" и картину "Пан Володыевский" (соответственно 1965-й и 1969-й — прим. авт.). Во ВГИКе я учился на одном курсе с Женей Кареловым (Евгений Ефимович Карелов, как и Ежи Гофман, окончил режиссерский факультет ВГИКа в 1955 году. В 1968-м году вышел на экраны его фильм "Служили два товарища" с Владимиром Высоцким в роли поручика Брусенцова — прим. авт.). Потом я встречался с Женей в Пицунде, в Абхазии, в Доме кино. Я был там 2–3 раза. Там отдыхали и другие знаменитости. Например, Отар Иоселиани, Юлиан Семёнов. И однажды, уже после моего участия в Московском международном кинофестивале, я увидел там Володю. Женя Карелов нас познакомил. Я знал творчество Володи, понимал, что он очень талантливый человек, но в непосредственном общении он произвёл на меня просто сногсшибательное впечатление. Вы знаете, он уже тогда недооценивал свою роль. Своё огромное значение. И это осталось в нём до конца. Мне кажется, что самые большие надежды он связывал с актёрской деятельностью. Хотя как актёр он был, конечно, неровным (по причине своей болезни). Но как поэт он был совершенно гениальный. Мы с ним подружились. Тогда я ещё не был знаком с Мариной. Я познакомился с ней позже, когда Володя останавливался у нас в Варшаве, на улице 3-го Мая.

— Он никогда не казался Вам высокомерным? Некоторые из моих собеседников запомнили его несколько надменным.

— Ну что Вы! Никогда в жизни я не видел его надменным. Наши соотечественники могут говорить Вам такое, потому что… как бы это поточнее выразить… Для многих наших соотечественников какой-нибудь парикмахер из Парижа значит больше, чем выдающийся артист, учёный, или шахматист из России. К тому же, от Володи ожидали панибратства, а он не очень охотно шёл на близкие связи. Он был достаточно замкнутым. Конечно, у него были свои комплексы, свои недостатки, он это прекрасно осознавал. Но он был великой личностью.