Неизвестен Автор - Из бездны вод - Летопись отечественного подводного флота в мемуарах подводников (Сборник)

Командир дает приказание "продуть балластные цистерны", слышится шипение это сжатый воздух поступил из воздухохранителей в водяной отсек, и лодка как пробка вылетает на поверхность. В иллюминаторах рубки становится сразу светло, и видно, как весь корпус уже вынырнул из воды; хотя долго слышится еще резкий свист - это сжатый воздух продолжает очищать своим давлением все отсеки от того водяного балласта, который заставил лодку уйти на глубину. Последовательно с нескольких мест доносится команда, что цистерны продуты, следовательно, лодка уже находится в полном надводном состоянии.

Остается, перед тем как открыть входной люк, только медленно сравнять давление скопившегося в лодке воздуха с наружным нормальным давлением. Неприятное ощущение в ушах, какая-то тяжесть и показание специального манометра указывают на то, что в лодке довольно повышенное давление, для уравновешения которого и пускается вытяжной электрический вентилятор, чтобы сделать переход его к нормальному - постепенным.

Как только был пущен в ход вентилятор, мы стали свидетелями интересного явления - ясный воздух в лодке вдруг мгновенно сменился густым туманом: это при разрядке воздуха отделились находившиеся в нем водяные пары, и этот туман довольно долго еще расстилался в помещении лодки.

Вскоре защелкала лебедка - это открывался по приказанию командира главный входной люк, и все, довольные благополучным подъемом на поверхность, повысыпали на верхнюю палубу.

Таким образом, после почти трех часов пребывания под водой, мы закончили свои первые опыты. По окончании некоторых переделок лодки такие погружения ее должны будут происходить у нас теперь почти ежедневно...

3-го мая.

Вышел в море...

...Рано утром увидел на горизонте несколько дымков, почему тотчас начал поднимать якорь. Вскоре ясно обрисовались силуэты шести миноносцев, которые держали курс прямо на меня. Предполагая, что это неприятельские миноносцы, я хотел было начать погружение, чтобы принять атаку в подводном состоянии, но... вспомнил предписание начальства - не нырять, да и кроме того, решил, что при достоинствах моей лодки погрузиться до приближения миноносцев все равно не удастся.

Однако стоять на месте становилось бессмысленным, поэтому снялся, дал полный ход вперед и пошел под берегом, думая проскочить за остров незамеченным на его фоне. Но маневр мой, по-видимому, был обнаружен, так как группа из трех миноносцев отделилась и пошла на пересечку моего курса. Тогда, памятуя традиции всех наших героев настоящей войны, отдал приказание помощнику заложить у бензиновых цистерн два пироксилиновых заряда... Но вдруг, когда расстояние уже сильно сократилось, к своему смущению, узнаю свой флаг оказывается, наши!.. Видно было, что и там узнали меня, так как весь отряд быстро свернул в сторону. Однако, не имея ни малейшего желания показывать, что мой-то полный ход был вызван желанием избежать встречи с ними, я упорно продолжаю держать тот же курс, каким шел, и вскоре выхожу в открытое море, где начало сильно покачивать.

Желая поскорее укрыться от качки, взял курс на ближайший пролив, которым хотел сократить путь.

Когда был в самом узком месте прохода, неожиданно был остановлен непонятным флагом на сигнальной береговой мачте. Полез в сигнальную книжку, одну, другую,- значения этого флага никак и нигде найти не мог. Оставалось спросить семафором: "Что означает флаг?"- получаю ответ: "Стоит сеть минного заграждения". Зная прекрасно, что здесь ее не должно быть, пораженный, спрашиваю: "Где?"- ответ: "Не знаем!" Спрашиваю снова: "Свободен ли проход?"получаю тот же ответ: "Не знаем!"...

Не понимая, в чем дело, и не видя цели подъема флага, значение которого, по-видимому, не понимали даже и те, кто его поднял на сигнальной мачте, не зная, где заграждения, о которых говорили с семафора, и не желая поворачивать в обратный тяжелый путь в качку, даю приказание: "Полный вперед..."- и благополучно проскакиваю проход. А затем захожу в бухту, где решил остановиться на несколько дней практики.

Вернусь, однако, к разъяснению моего указания на то, что при встрече с предполагаемым неприятелем я сначала хотел было принять атаку в подводном состоянии, но... вспомнил предписание начальства. Дело вот в чем. Начальство мое, отправляя меня в море и, конечно, зная прекрасно, каким опытом подводного плавания я обладал, пройдя самый ничтожный его курс и боясь взять на себя ответственность в случае гибели моего экипажа и катастрофы с лодкой, решило выйти из трудного положения и дало мне, на всякий случай, предписание, конечно словесное,- в течение этого "боевого похода"- не нырять...

При встрече с неприятелем моя лодка лишалась, таким образом, единственной своей защиты - воды, обесценивая и все средства нападения, так как лодка этого типа являлась опасной для неприятеля только в подводном состоянии по той простой причине, что только в таком положении она могла пользоваться своими минными аппаратами.

Интересно, какую цель преследовало тогда начальство при отправке в море военного судна, на которое были затрачены большие средства и которое рисковало во время похода встретиться и с неприятелем?..

Нет сомнения, что наш неприятель, при всем его знании своего противника, не рискнул бы даже предположить, что он безбоязненно может подойти к игрушечной лодке и взять ее голыми руками - она все равно не посмеет стрелять...

Прямо какая-то злая карикатура!.. Лодка под военным флагом, имеющая единственную защиту - воду, при встрече с неприятелем не посмеет воспользоваться и этой защитой, так как на это нет разрешения начальства...

Это что-то уж очень похоже на нашу царь-пушку, которая никогда не стреляет, и на тот царь-колокол, который никогда не звонит...

8-го июня.

Сегодня шестой день, как стою я в бухте и практикуюсь в нырянии, вопреки предписанию начальника, так как пришел к тому заключению, что если даже мои испытания и завершатся катастрофой, то все равно моему начальнику уже некого будет привлекать тогда к суду за нарушение приказания, если же лодка благополучно закончит опыты и вернется невредимой в порт, то ведь... победителей не судят.

Сегодня до обеда совершил девятое по числу ныряние за этот поход.

Погрузился на дно на глубину 11-ти сажен в расчете пробыть там для опыта пять часов. Чтобы чем-нибудь занять время, на дне устроили мы маленький концерт: помощник сыграл на мандолине, а затем несколько человек из команды играли на балалайках. Слышно было, как где-то прошел пароход,- настолько отчетливо доносился шум от работы его винта.

После обеда, который был изготовлен на электрической кухне и который почему-то показался особенно вкусным в подводном царстве, прилег отдохнуть.