Артур Вейгалл - Клеопатра. Последняя царица Египта

Как только египетскому царю доложили о его приближении, был созван совет министров, чтобы решить, как им следует принять проигравшего полководца. На этом совещании присутствовали трое подлых советников молодого монарха, с которыми мы уже познакомились: евнух Потин, который был кем-то вроде премьер-министра, египтянин Ахиллес, который командовал царскими войсками, и Теодот с Хиоса (остров в Эгейском море. – Пер.), профессиональный мастер ораторского искусства и учитель Птолемея. Эта троица, по-видимому, организовала заговор, благодаря которому Клеопатра была изгнана из Египта, и, держа мальчика Птолемея полностью под своим влиянием, они, похоже, рьяно действовали от его имени ради продвижения своей собственной карьеры. «Было действительно ужасно, – пишет Плутарх, – что судьба великого Помпея оказалась в руках этих троих людей и что он, стоя на якоре неподалеку от берега, был вынужден ждать приговора этого трибунала».

Кто-то из советников предложил, что Помпея следует вежливо попросить поискать убежища в какой-нибудь другой стране, потому что очевидно, что Цезарь может жестоко обойтись с ними, если они окажут ему поддержку. Другие предложили принять его и разделить с ним его судьбу, потому что предполагалось – да на самом деле так оно и было, – что у него все еще есть неплохой шанс оправиться от фиаско при Фарсале; и была еще опасность, что если они не примут Птолемея, то он может принять помощь от их врага Клеопатры. Но Теодот в своей тщательно аргументированной речи обратил внимание на то, что оба этих пути преисполнены опасности для них самих. Он предложил улестить Цезаря, убив их бывшего покровителя, и тем самым положить конец соперничеству и избежать риска, поставив не на ту лошадь. «К тому же, – с улыбкой добавил он, – мертвый человек не может укусить». Советники с готовностью одобрили такой способ разрешить затруднительную ситуацию и поручили исполнение этого плана Ахиллесу, а тот привлек некоего римского военачальника по имени Септимий, который когда-то воевал под командованием Помпея, и еще одного римского центуриона по имени Сальвий. Затем эти трое с несколькими слугами сели в небольшую лодку и отплыли к кораблю Помпея.

Когда они подплыли к его борту, Септимий встал во весь рост и приветствовал Помпея его военным титулом, а Ахиллес после этого пригласил его доплыть до берега на судне меньших размеров, сказав, что большой военный корабль не сможет встать в гавани на якорь из-за мелководья. Теперь было видно, что несколько египетских боевых кораблей курсируют поблизости, а на песчаном берегу полно войск. И Помпей, у которого возникли подозрения, понял, что он теперь не может повернуть назад, а должен отдаться в руки грубых людей, которые вышли в море, чтобы его встретить. Его жена Корнелия обезумела от страха за его безопасность, но он, попросив ее ждать дальнейших событий и не тревожиться, спустился в лодку, взяв с собой двух центурионов, вольноотпущенного по имени Филипп и раба по имени Скиф. Когда он прощался с Корнелией, он прочитал ей пару строк из Софокла:

Тот, кто однажды входит в дверь к тирану,Становится рабом, хоть он и был свободным раньше.

И, сказав это, он поплыл к берегу. Глубокое молчание воцарилось среди небольшой группы людей, когда лодка плыла по темной воде, которая в это время года начала уже менять цвет из-за нильского ила, принесенного ежегодным наводнением. И во влажном зное египетского летнего дня унылый маленький городок и пустынный, лишенный красок берег, вероятно, казались особенно негостеприимными. Чтобы нарушить гнетущее молчание, Помпей повернулся к Септимию и, серьезно глядя на него, сказал: «Верно, я не ошибся, и раньше ты был моим солдатом?» Септимий не ответил, а молча кивнул. После этого Помпей открыл небольшую книгу, начал читать, и так продолжалось, пока они не достигли берега. Когда он собирался выйти из лодки, он взялся за руку своего слуги Филиппа, но, как только Помпей это сделал, Септимий вынул свой меч и нанес ему удар в спину, после чего на него напали Сальвий и Ахиллес. Помпей не сказал ни слова, но, слегка застонав, спрятал лицо в своем плаще и упал на дно лодки, где его быстро добили.

Корнелия, стоявшая на палубе боевого корабля, своими глазами увидела это убийство и издала такой душераздирающий крик, что его услышали на берегу. Потом, увидев, что убийцы склонились над телом и снова распрямились, подняв вверх отрубленную голову, она приказала капитану поднять якорь, и через несколько минут боевой корабль уже плыл в открытое море и вскоре был вне досягаемости для погони. Обезглавленное и раздетое тело Помпея было брошено в воду, а через некоторое время оно было выброшено на песчаный берег прибрежной волной, где вскоре его окружила толпа любопытных. Тем временем Ахиллес и его подручные несли его голову в царский лагерь.

Вольноотпущенному Филиппу никто не мешал, и он бродил взад и вперед по пустынному берегу, пока все не ушли в город. И тогда он подошел к телу, встал рядом с ним на колени, обмыл его морской водой и обернул его в свою собственную рубаху вместо савана. Когда Филипп искал дрова, чтобы соорудить какое-нибудь подобие погребального костра, он встретил старого римского солдата, который когда-то служил под командованием убитого полководца. Вместе эти два человека принесли обломки разбитых кораблей и куски гнилого дерева, которые смогли найти на берегу, и, положив тело на эту кучу дров, подожгли ее.

На следующее утро перед Пелусием появился второй корабль, на котором прибыли один из военачальников Помпея Луций Лентул и две тысячи солдат, которых Помпей собрал вместе для своей охраны. И когда Луция Лентула везли в лодке на берег, он заметил еще дымящиеся остатки погребального костра. «Кем был тот, кто нашел здесь свой конец? – спросил он, еще не зная о трагедии, и добавил со вздохом: – Может быть, даже ты, Помпей Великий!» А когда Лентул ступил на берег, он тоже был убит на месте.

Несколько дней спустя, 2 октября, Юлий Цезарь, который преследовал Помпея по пятам, прибыл в Александрию, где с искренним отвращением узнал о жалкой смерти своего великого врага. Вскоре после этого перед завоевателем престал Теодот, принесший с собой голову Помпея и кольцо с печатью. Но Цезарь горестно отвернулся от ужасной головы и, взяв в руку лишь кольцо, на миг расстроился до слез. Затем он прогнал пораженного Теодота, как раба, совершившего преступление, и вскоре после этого лишившийся иллюзий Теодот бежал из Египта, спасая свою жизнь. Можно упомянуть, что он скитался, как бродяга, по всей Сирии и Малой Азии, но, наконец, после смерти Цезаря Теодот был узнан Марком Брутом и в качестве наказания за подстрекательство к убийству великого Помпея был распят со всеми бесчестьями, которые только было возможно нанести. Цезарь приказал, чтобы прах его соперника был послан его жене Корнелии, которая поместила его в их загородном доме неподалеку от Альбано. Цезарь также распорядился, чтобы достойную сострадания голову Помпея похоронили у моря в роще Немезиды за восточными стенами Александрии, где в тени деревьев ему был воздвигнут памятник, земля вокруг которого была устлана специальным покрытием. Затем Цезарь предложил свою защиту и дружбу всем сторонникам Помпея, которых египтяне заточили в тюрьму, и выразил свое огромное удовлетворение тем, что таким образом сумел спасти жизнь своих соотечественников.