Иван Попов - Ложь. Записки кулака

— А где он здесь вино берет? Магазинов ведь здесь нет?

— Да он пьет не вино, а глушит спирт. Когда мы ждали ваш эшелон, то нам пришлось взять на первое время немного продуктов, пока нам их подвезут. Мы набрали консервов, колбасы, хлеба и еще кое-что, а доктор нагрузился спиртом. Нужно сказать, что в здешних лазаретах нет никаких лекарств, все болезни местные лечат спиртом, благо его здесь навалом, и ему, как доктору, в этом отказу не было. Теперь он дорвался, и пьет один спирт, ничем не закусывая, да хлебает воду из проруби, которую приносят ему охранники!

— А что начальник лагеря?

— Да ничего! Он у нас, как английская королева — царствует, но не правит. Избрал тактику невмешательства в наши дела, ни в чем не хочет разбираться и рад, что ему тоже никто не мешает. Человек он неглупый, хитрый и в случае провала со всей этой затеи с переселенцами свалит все неудачи на меня!

— Ну и дела! — хмыкнул Хохол.

— А теперь ближе к делу. Пока мы будем в отъезде ты должен срубить помещение конторы лагеря. В ней должно быть четыре комнаты и коридор. За глухой стеной прирубите пристройку для склада. С руб поставить тут же, позади наших шалашей. Углы установите на лежаки, а когда земля оттает, то мы подведем под стены стояки.

Прораб откуда-то вытащил брезентовую сумку, повозился в ней, достал плотный лист ватмана и, прищурившись, протянул Хохлу, словно оценивая его умение разбираться в строительной документации.

— Вот тебе, Иван Иванович, план дома, где указаны его размеры и строительный материал. Ты сможешь разобраться в этом чертеже?

Хохол взял лист бумаги, поднялся и вышел из шалаша. Он долго рассматривал его, потом вернулся, опять сел на свое место и спокойно ответил:

— А чего тут хитрого, все понятно, разберусь!

— Вот и хорошо. Давай договоримся, что я буду осуществлять общие задачи, указывать тебе, что и где делать, а вот руководить людьми, назначать их на работы, говорить, кому и чего делать, будешь ты. По всем вопросам своего цикла работ и другим затруднениям будешь обращаться ко мне.

— Это мне понятно, но могу ли и я подсказывать, если возникнет такая необходимость?

— А почему бы и нет? Говорят, что ум хорошо, а два лучше. Кроме того, я верю тебе, надеюсь на тебя, да к тому же ты лучше меня знаешь, кто и на что из людей способен.

— Тогда разреши мне задать еще один вопрос?

— Давай!

— Будут ли у нас лошади?

— Обязательно. Вот эти четыре лошади уже переданы нам, а может быть, и еще выбьем. Завтра мы поедем на этих лошадях, на них же и вернемся назад.

— Тогда вы возьмите с собой Никифора Дымкова с сыновьями, которые будут и конюхами и возчиками. Не вам же, начальникам лагеря, по пути назад ухаживать за лошадьми. Кроме того возьмите с собой Егора Ивановича Пономарёва. Он не только прекрасный плотник, но еще столяр — краснодеревщик, каретник и шорник. Уж лучше его никто не знает, какой нам нужен инструмент. Только прошу, доверьтесь полностью ему. Знайте, что мастеровые не любят, когда им указывают!

— Хорошо, я с тобой согласен. А теперь иди по своим делам, я немного посплю!

Иван Иванович, не заходя к себе, направился к Егору Ивановичу. Тот сидел на корточках у входа в построенный шалаш и подбрасывал веточки в костер, над которым висел котелок с водой. Его сноха Дуняша внутри что-то готовила для варки. Сын Яшка и внучка Варька возились внутри шалаша, слышался смех девочки и ворчание отца. Иван Иванович поздоровался с хозяином, присел около костра и сказал:

— Ты, Егор Иванович, завтра утром поедешь в Котлас за инструментом вместе с прорабом. Отберёшь все что нужно: топоры, пилы, и весь нужный столярный инструмент для вязки рам, дверей и разной утвари. Не забудь прихватить терпуги для точки пил и точило для топоров. Выбей там продольные пилы для роспуска бревен на доски, хотя бы две-три штуки. Проси больше, а там, сколько дадут. Да что тебя учить? А будет время, походи по городу, поговори с людьми, узнай, что делается на свете. Если можно будет, то купи разных газет и не забудь купить несколько фунтов махорки. Завтра я приду проводить!

Потом Иван Иванович заглянул к Дымковым. В шалаше вокруг закопченного ведра сидели женщины и дети, хлебая из него деревянными ложками жидкую похлебку, сваренную из горсти муки. Мужики стояли на улице и о чем-то тихо разговаривали, Хохол пожал им руки и, обратившись к Никифору, сказал:

— Ты, Никифор, видел лошадей, которые пришли сегодня?

— Ага!

— Отныне эти лошади передаются нам для работ. Ты и твои ребята назначаются конюхами. Вы будете не только работать на них, но и ухаживать за ними, кормить, поить, заготавливать им корм. Завтра утром начальство выезжает в Котлас, поедешь с ними и ты Никифор со своими ребятами. По дороге присмотритесь к лошадям, нет ли у них какого дефекта или каких болезней. Если что найдете, то попросите прораба заменить. Таким образом, примете лошадей и на них вернетесь назад!

Наутро Иван Иванович вышел на пятачок рано. Но там уже были Дымковы, Егор Иванович, несколько мужиков и ребятишек. Хохол поздоровался и отозвал в сторону Егора Ивановича. Подал ему два мешка и сказал:

— Выбери свободное время, а оно у тебя будет, сходи на базар и купи мешок картошки и мешок лука. На вот тебе деньги и сунул ему в руку.

— Да ты чего вздумал, какие-то деньжонки и у меня есть! — запротестовал Егор Иванович и отодвинул руки.

— Бери, а свои деньги побереги!

В это время из своих шалашей вышло начальство и направилось к саням. Лошади были уже запряжены и ждали своих седоков. Хохол подошел к прорабу, поздоровался с ним, указал на Егора Ивановича, Дымковых и сказал, что эти люди поедут с ними. Прораб кивнул головой и показал мужикам, чтобы они садились, затем сел начальник лагеря и прораб. Лошади тронулись и вскоре скрылись за плотной стеной деревьев.

Пока начальство собиралось к поездке, народ постепенно подходил к месту отправления. Казалось, что люди решили отметить отъезд со всей торжественностью. Хохол же прекрасно знал, что привлекла их сюда не любовь к своему начальству, а совсем другие заботы. Он же сам вчера обещал им раздачу продуктов. Но для этого нужно взвесить и пересчитать все продукты, составить списки ссыльных. И тут он вспомнил, что не попросил у прораба бумаги с карандашом. Недолго думая, он направился к доктору, чтобы попросить у него несколько листов бумаги и карандаш, но остановился, словно пораженный молнией. Как он думает делить продукты, если у него не было весов? Он тут же вернулся и, боясь показаться полным идиотом, спросил у мужиков, есть ли у кого безмен. Те переглянулись и пожали плечами. Но тут вышел мужичок из Медвежьего и сказал, что безмен есть у него, и это все, что осталось от хозяйства. Когда его пришли раскулачивать, то он схватил безмен и бросился с ним на активистов, но его скрутили и выбросили на улицу, а безмен, как был, так и остался в руках. И теперь он с ним не расстается. Мужик тут же отправился за безменом, а Хохол пошел к доктору. Тот сидел в шалаше и готовился к выпивке. Перед ним, на чурбаке, стоял стакан, до половины наполненный спиртом, кружка с водой и резиновая грелка, в которой, очевидно, хранился спирт. Доктор не ответил на приветствие Хохла и предложил выпить. Иван Иванович отказался, сославшись на занятость, но пообещал обязательно заглянуть, а потом спросил: