Алексей Шахурин - Крылья победы

В ту пору многие проявляли интерес к авиации. Еще в марте 1921 года на X съезде РКП(б) обсуждались мероприятия по дальнейшему строительству и укреплению Воздушного Флота. Боевым девизом молодежи двадцатых годов стал призыв партии: "Трудовой народ, строй Воздушный Флот". В марте 1923 года в стране было создано Общество друзей Воздушного Флота. Проявляя большой интерес к авиации, авиастроению, и я стал заниматься в обществе техников-марксистов, где слушал лекции и доклады по авиационной тематике. Помимо теоретических дисциплин за время учебы я прошел и производственную практику. Литейное дело изучал на "Красном пролетарии", мартеновское - на заводе "Серп и молот", технологическую практику проходил на АМО, теперь ЗИЛ, и на 1-м Государственном подшипниковом заводе.

Окончив институт, получил направление на один из заводов Гражданского воздушного флота и стал там начальником отдела организации производства. Завод этот вскоре перешел в авиационную промышленность, а в Главном управлении ГВФ остались только ремонтные предприятия. Вскоре, однако, я понял, что для работы в авиационной промышленности моих знаний недостаточно. При очередной встрече с П. С. Дубенским поделился с ним своими мыслями. Он порекомендовал мне перейти в Военно-воздушную академию имени Н. Е. Жуковского, где в то время под его руководством шла большая опытно-конструкторская работа. Ему был подчинен научно-исследовательский отдел, который направлял, организовывал и координировал научные исследования всех факультетов и кафедр, всех ученых и преподавателей академии. Дубенский посоветовал мне пойти инженером в этот отдел и одновременно посещать те лекции и семинары, которые будут меня интересовать. Это отвечало моим стремлениям, и он обратился с ходатайством в соответствующие организации о переводе меня в Военно-воздушную академию.

В начале 1933 года я был переведен в академию и стал работать там в научно-исследовательском отделе в должности инженера по вольному найму, но с нетлением военной формы. Знаков отличия я тогда не имел и внешне выглядел так, как слушатели академии, поступившие туда не из армии, а с "гражданки". Это облегчало мне посещение лекций и лабораторных занятий.

Военно-воздушная академия имени Н. Е. Жуковского в то время была единственным высшим военным авиационным учебным заведением, которое готовило инженеров-механиков, конструкторов, инженеров-эксплуатационников, а также занималось переподготовкой авиационных командиров. Видимо, потому, что это было единственное военное учреждение, где готовились кадры высшей квалификации для авиации, здесь преподавали известные ученые - буквально цвет страны.

В первые годы работы я подчинялся непосредственно заместителю начальника академии П. С. Дубенскому. Крупный ученый и организатор науки, он возглавлял до работы в академии научно-технический комитет Управления ВВС. Общение с ним помогло мне существенно расширить общий кругозор и углубить познания в авиации. Важную роль играли и встречи по долгу службы с другими крупными учеными-преподавателями, с одаренными людьми из слушателей академии. Как заместитель председателя бюро Общества изобретателей академии, я был тесно связан с его руководителем - начальником эксплуатационного факультета Андреевым. Вспоминаю выдающихся ученых - И. И. Артоболевского, Б. Н. Юрьева, Н. Г. Бруевича, В. С. Пышнова, В. Ф. Болховитинова, В. В. Уварова, Б. С. Стечкина, В. П. Ветчинкина и других. Хотя работа у меня была в основном организационная, я должен был понимать, о чем идет речь, знать состояние дела, представлять перспективы развития авиационной науки и техники. Вскоре меня избрали еще и ученым секретарем научного совета академии.

В академии в то время строился самолет-гигант с 12 двигателями. Этой работой была занята большая группа профессоров и преподавателей, организационно оформленных в Особое конструкторское бюро. Тут работали В. Ф. Болховитинов, который впоследствии принял большое участие в создании первого в нашей стране самолета с жидкостно-реактивным двигателем, видный специалист в области прочности конструкций М. М. Шишмарев, знаток винтомоторной группы Е. Е. Дзюба и многие другие крупные ученые. Общее руководство созданием самолета-гиганта осуществлял П. С. Дубенский. Строились самолеты, сконструированные нашими преподавателями и слушателями, и в мастерских Военно-Воздушных Сил, например самолет профессора В. С. Пышнова, крупного теоретика в области аэродинамики, авиетка конструкции слушателей академии- А. И. Микояна, Самарина и Павлова, самолет "Кукарача", сконструированный также группой слушателей.

Все, кто связан с авиацией и ее наукой, представляют, какие замечательные ученые работали над подготовкой военных инженеров Военно-Воздушного Флота, и, конечно, эти труды не пропали даром. Были подготовлены замечательные кадры специалистов.

Хочу сказать и о руководстве академии. За время моей работы сменилось два начальника академии. Третьим был А. И. Тодорский. До академии он руководил высшими военными учебными заведениями Красной Армии. Александра Ивановича Тодорского хорошо знали в армии. Его брошюру "Год с винтовкой и плугом 1917" в свое время высоко оценил В. И. Ленин, назвав ее замечательной книгой.

Чтобы не повторяться, упомяну лишь о том, что особенно запомнилось.

Для преподавателей были организованы занятия английским языком, но из-за большой занятости многие посещали их нерегулярно. В числе их был и В. Ф. Болховитинов, который кроме преподавательской работы занимался строительством цельнометаллического бомбардировщика собственной конструкции и, конечно, был сильно перегружен. И вот однажды - приказ по академии. В. Ф. Болховитинову объявлялся выговор за непосещение этих занятий. Виктор Федорович пошел к начальнику академии выяснить, почему именно ему объявлен выговор, когда в этом нарушении повинны многие. Выслушав его, Тодорский ответил своим окающим говорком:

- А что мне другому-то выговор выносить - не подействует. Вот если Болховитинову, тогда каждый подумает: дело серьезное.

Среди множества других случаев память удержала еще один. Как-то, проходя по круглому залу Петровского дворца, Тодорский встретил спешившего на лекцию известного и одного из наиболее уважаемых профессоров академии - Бориса Михайловича Земского. Звонок прозвучал уже минут пять назад, и Тодорский сделал профессору замечание:

- Борис Михайлович, вы опаздываете на лекцию!

- Александр Иванович,- услышал он в ответ,- я не могу опоздать на лекцию: без меня она не начнется.

- Конечно,- улыбнулся Тодорский,- без вас она не начнется. Но перемножьте, профессор, пять минут на число слушателей в вашей аудитории и вы увидите, сколько знаний и сколько удовольствия они потеряли.