Евгений Плющенко - Другое шоу

— А мне сегодня куртку подарили!

— А мне джинсы и кепку!

Я им завидовал и очень ждал, когда и мне что-нибудь подарят.

И однажды немецкие бабушка с дедушкой говорят:

— Завтра поедем в магазин.

— Классно!

Более опытные ребята нас уже проконсультировали, что немцы просто так по магазинам не возят. Это означает, что они обязательно купят много подарков.

Мы в магазине.

— Ну, ходите, смотрите, выбирайте.

Я выбрал кепку «Chicago-bus» — в то время это был писк моды, какую-то футболку, еще что-то по мелочи. Мой приятель тоже набрал красивых немецких одежек. Мы подошли к деду с этими вещами. Он все у нас забрал и — отложил в сторону:

— Мы сегодня ничего покупать не будем. Не время еще.

И мы ушли из магазина. Оказывается, нас привезли просто на экскурсию! Мы с Костей ехали домой и думали: «Надо же, как нам не повезло с немцами! Вон у всех какие щедрые: и куртки, и джинсы, и футболки им подарили. А нам даже по кепке не купили!» Разочарованию не было предела, расстроились мы ужасно.

На следующий день встречаемся с русскими ребятами, и они снова хвастают обновками.

Мы все это слушали, и настроение катилось под горку. Что тут скажешь, вот уж не повезло так не повезло.

Но перед самым отъездом домой нас все-таки привезли в магазин и позволили выбрать все, что мы захотели. Так и у нас с Костей появились обновки. Видимо, свои немецкие подарки мы должны были выстрадать.

Когда у меня появились деньги, я не забыл эти ощущения — когда очень-очень хочется, чтобы тебе что-нибудь подарили. Иногда после тренировки мы с пацанами — моими ровесниками, у которых еще не было никаких титулов, заваливались в какую-нибудь кафешку, и я всех угощал.

Или шли с младшими по магазинам, и я покупал подарки: кому кроссовки, кому свитер, кому машинку с пультом управления.

Я никогда не рассказывал об этом маме. О моем «меценатстве» ей сообщал Мишин.

Мама как-то сказала:

— Женя, а ведь тебе никто ничего не дарил. А ты даришь…

— Ну и что? У меня уже все это есть, пусть и у других будет.

Очень хотелось праздника. Не только для себя, но и для тех, кто пока еще ничего не добился.

8. Золотой мальчик

Мне было одиннадцать лет, а я уже выступал с шестнадцатилетними и с легкостью выигрывал у них. Я был мастером спорта, прыгал все тройные прыжки. И когда приехал в Петербург, считал себя лидером и чемпионом. Никакая дедовщина и зуботычины старших не могли ударить по моему чувству собственного достоинства и понизить самооценку. Это очень здорово. Потому что если ты не считаешь себя чемпионом, ты никогда им не станешь. У тебя просто не будет сил бороться за этот титул — в спорте и в жизни.

Если постоянно думать, что сейчас ошибешься, ни о каком результате не может быть и речи. Главное — поверить в свои силы, управлять своим телом, своими коньками. Выходя на лед, ты должен чувствовать себя королем.

Я в это поверил и стал ледовым королем.

Чувства, которые переживаешь после большой победы, описать невозможно. Только тот, кто сам такое пережил, знает, как это бывает на самом деле. Ты становишься известным, тебя не просто узнают — к тебе начинают относиться совершенно иначе.

Когда-то мы тренировались на одном льду с Алексеем Урмановым. Только я был еще пацаном, а он — олимпийским чемпионом, к нему часто приходили поклонницы за автографами. Иногда он кивал в мою сторону и подшучивал: «Девчонки, вон Женя Плющенко катается! Бегите к нему, возьмите автограф!» Я отворачивался, делал вид, что ничего не слышу, и продолжал упорно тренироваться. Я обижался на эти шутки, но уже тогда знал, что ко мне тоже будут приходить поклонницы и их будет гораздо больше, чем у кого-либо.

Мишин всегда ставил нам, младшим, в пример Урманова, своего первого ученика-чемпиона. Да, мы во все глаза смотрели на Урманова: он великий спортсмен, олимпийский чемпион. И конечно, у него учились.

Но я никогда не хотел подражать Урманову. Я хотел, чтобы у меня был свой стиль, стиль Евгения Плющенко. Конечно, что-то я брал у разных спортсменов: Петренко, Урманова, у Ягудина, Браунинга, Бойтано, Фадеева.

Быстрота ног и скорость очень хорошие у Элвиса Стойко, точность движений — это Тодд Элдриж, артистичность — Виктор Петренко, классические программы, классическая хореография — Алексей Урманов. Я взял понемножку от каждого спортсмена, добавил что-то свое, и у меня получился мой собственный стиль катания. Сейчас, наверное, начинающие спортсмены что-то берут у меня, и это нормально.

Мне 11 лет, и в Петербурге проходят Игры доброй воли. В них участвует талантливый фигурист, олимпийский чемпион Виктор Петренко — мой кумир.

До этого я много раз видел его по телевизору, старался не пропускать соревнований с его участием, а тут увидел своего кумира вживую, близко! Мне он нравился больше всех остальных: музыкальный, артистичный, очень эффектный. Когда он прыгал тройной аксель, я смотрел на него как завороженный.

Тогда после выступления я подошел к нему и попросил автограф. У меня до сих пор хранится тот флажок с его росписью.

А спустя четыре года я впервые в жизни участвовал в одних соревнованиях с Петренко. И выиграл у него. Для меня эта победа стала потрясением, было ужасно неудобно. Я — щенок, который только начал кататься. А он — мастер!

Виктор подошел ко мне после соревнований:

— Женя, ты молодец. Мы уже отстрелялись. Теперь ваше время, время молодых.

Мне было очень приятно и очень неловко одновременно. Никакого ликования от этой победы я не испытывал. И это был единственный раз, когда мне действительно не было радостно оттого, что я выиграл.

Может, именно Витя тогда и внушил мне, что действительно пришло мое время.

После этого я выигрывал постоянно: у канадцев Элвиса Стойко и Курта Браунинга, американца Тодда Элдрижа, француза Филиппа Канделоро. Великие имена, звезды фигурного катания. Я восхищался ими, и еще несколько лет назад мне казалось, что они недосягаемы. Когда выигрывал, мне не было их жаль, никакого неудобства перед ними я не испытывал. Наоборот, больше всего на свете мне хотелось победить.

А с Виктором Петренко мы подружились. Я знаю его семью. У него подрастает дочка-красавица, она уже катается и подает надежды, у него прекрасная жена и замечательная теща, которая была его педагогом. Виктор был на моей свадьбе, потом мы вместе выступали на многих шоу по всему миру, в том числе и в моем шоу «Золотой лед Страдивари».

С Алексеем Урмановым соперниками мы стали позже. В 1999 году в чемпионате Европы участвовали три ученика Алексея Николаевича Мишина: я, Урманов и Ягудин. Правда, Ягудин перешел в разряд бывших, за год до этого чемпионата он ушел к другому тренеру, Татьяне Тарасовой.