Джин Сэссон - Содружество Султаны

Хади же вообще не смотрел на невесту, как это обычно делают женихи во время свадебной церемонии. Наоборот, он бросал жадные взгляды на непокрытые никаб женские лица вокруг него. Было ясно, что с годами он нисколько не изменился. Казалось, он наслаждается предоставленной ему редкой возможностью похотливо рассматривать открытые женские лица в официально разрешенной обстановке. Неужели зрелость только усиливает мужскую испорченность?

На эти шокирующие своей непристойностью взгляды женщины отвечали приглушенным ропотом возмущения.

Сара с такой силой сжала мою руку, что ее пальцы побелели. Я знаю, она боялась, что я вырвусь от нее, брошусь на Хади и отвешу ему пощечину.

Трудно было представить что-либо хуже, но я уже для себя решила: если только Хади посмеет заигрывающе взглянуть на меня, я плюну ему в лицо, после чего расскажу этой толпе высокородных дам все, что я знаю об этом человеке.

Но собравшиеся гости были избавлены от такой захватывающей сцены, так как, уже подходя к тому месту, где стояли мы, Хади отвел глаза от толпы женщин и взглянул наконец на забытую невесту. На лице его вспыхнула восторженная улыбка. Ему действительно повезло.

Больше всего меня удивило то, что Хади практически не изменился за все то время, которое протекло после нашей поездки в Египет. Подобный злодей, несомненно, должен был превратиться в сморщенного уродца. Я ожидала увидеть все пороки Хади на его лице, но ничего подобного. Хотя Хади и располнел, его лицо выглядело очень молодо. Кто бы мог представить, что за этой гладкой кожей бьется сердце грубого животного?

Горькая мысль пришла мне в голову. Наших девушек бросают на жертвенный алтарь, с тем чтобы их молодостью и красотой питались такие, как Хади. Именно пожирая юных девушек, такие мужчины сохраняют свое здоровье. Я с трудом сдерживала слезы.

С самодовольным видом Хади сел рядом с Мунирой на свадебный трон.

Я смотрела на Али, когда он сначала встал рядом с новобрачными, а потом вдруг отошел от них. Мысленно я уже давно не считала своего кровного брата близким мне человеком.

Официальная свадебная церемония прошла еще в начале недели, на ней присутствовали только самые близкие родственники, нигде больше жених и невеста с тех пор не появлялись. Этот вечер был посвящен непосредственно празднованию свадьбы.

Нура пыталась уговорить Сару и меня вместе с остальными сестрами выразить свои поздравления и наилучшие пожелания жениху и невесте, но мы отказались. Как могли мы изображать радость, когда один из самых аморальных мужчин, которых мы знали, претендовал на полное обладание милой и непорочной девушкой, являвшейся нашей плотью и кровью?

Я горько усмехнулась, когда одна из наших родственниц стала выражать восторг в адрес красивого и богатого новобрачного. Я молилась, хотя слова моей молитвы никто не слышал: «Святейший, смилуйся над саудовскими женщинами!»

Глава третья

МОЙ СЕКРЕТ

На следующий день после «санкционированной продажи в рабство» Муниры Карим должен был уехать по делам на три недели в Японию. С отцом поехал и Абдулла. Для Абдуллы наступило не самое приятное время — пора было возвращаться на учебу в университет в США, и было решено, что он проведет несколько дней с Каримом в Японии и уже оттуда полетит в Калифорнию. Каждый раз при мысли о том, что не увижу своего красавца сына целых три месяца, слезы наворачивались мне на глаза.

Кроме слуг и дочерей в нашем риядском дворце больше никого не было.

Но дочери тоже были не самым большим утешением для своей матери, так как и они готовились к предстоящему учебному году. К тому же они предпочитали проводить оставшееся время с подружками.

Я была по этому поводу страшно раздражена, мне было очень скучно и, должна покаяться, невыносимо хотелось знать о своих детях абсолютно все. Так что я отправилась бродить по залам второго этажа пустого дворца и по бесконечным коридорам взад и вперед, по нескольку раз останавливаясь у дверей комнат моих дочерей. Когда они были младше, они жили в одном крыле дворца. Но после того как Амани в своем религиозном рвении грозилась уничтожить все глянцевые журналы и кассеты с музыкальными записями Махи, мы с Каримом решили переселить Амани в южное крыло, Маха же осталась в северном. Так что я была вынуждена проходить довольно большое расстояние.

Но результаты моей шпионской деятельности были весьма скудны и однообразны. Из комнат Амани постоянно доносился звук песнопений и молитв, из половины Махи — громкий смех и оглушительный рок-н-ролл.

Слежка за моими слишком уж предсказуемыми дочерьми мне быстро наскучила, и я вернулась к себе. Замужество Муниры не выходило у меня из головы, так что даже не было настроения пойти на какие-нибудь женские посиделки, которые обычно происходили либо у подруг, либо у родственниц.

Хади повез свою юную жену на медовый месяц в Марокко. Хотя я старалась не думать о нынешних страданиях Муниры, все же мне хотелось убедиться, что с ней все в порядке. Я позвонила Таммам узнать, нет ли новостей от новобрачных. Я страшно рассердилась, когда Таммам призналась, что не осмелилась попросить у Хади номер телефона гостиницы, в которой они должны были остановиться. Я швырнула телефонную трубку, с трудом сдержавшись, чтобы не высказать Таммам все, что я думаю о ее беспредельной глупости.

Делать было нечего — оставалось только ждать. К моему позору, мне ужасно хотелось выпить, но я боролась с этим греховным желанием.

Через несколько часов смущенная Таммам сама позвонила мне и сообщила, что Мунире удалось тайком воспользоваться телефоном, когда Хади вышел из номера. Она сказала, что безмерно ненавидит и боится своего мужа и даже не думала, что способна на такое.

Повесив трубку, абсолютно разбитая, в полном отчаянии я легла поперек кровати. Я не чувствовала своего тела. Силы покинули меня. Ни я, ни кто другой ничем не могли помочь Мунире. Теперь она стала официальной женой Хади.

Несколько лет назад я узнала, что власти нашей страны ни при каких обстоятельствах не вмешиваются в частные отношения между мужчиной и женщиной. Проходят тысячелетия, а наши саудовские женщины как были раньше, так и сейчас остаются собственностью мужчин. Как я ненавидела нашу беспомощность!

По щекам текли слезы. Сердце мое сильно билось. Я срочно решила мысленно переключиться на другие темы. Да, я должна чем-нибудь заняться. Я совершенно не знала, как обстоят дела с нашими семейными запасами алкоголя, и собралась провести ревизию. «Я совсем не собираюсь выпить, — говорила я себе, надевая халат, — просто хочу убедиться, что никто не ворует наши дорогие и редкие вина». Поскольку алкогольные напитки запрещены в Саудовской Аравии, купить большое количество алкоголя на черном рынке стоит огромных денег. Бутылка ликера стоит от 200 до 350 саудовских риалов ($55-$95).