Маршал Шапошников - Владимир Робертович Анищенков
И ещё: «Относительно знания войны — я как-то почувствовал себя крепче на ногах, появилась уверенность в действиях, о чём раньше знал только теоретически, выработались навыки оперативной штабной работы. Говоря по-кавалерийски, я почувствовал себя крепко сидящим в седле!»
Галицийская битва стоит в ряду крупнейших сражений Первой мировой войны, в результате которой русские войска заняли почти всю восточную Галицию[67], почти всю Буковину[68] и осадили Перемышль[69].
Победу русской армии в Галицийской битве объективные историки считают значительней, чем немецкой в Восточной Пруссии.
Автор книги «Августовские пушки» Барбара Такман пишет, что в Галицийской битве русские «нанесли поражение австро-венгерской армии, особенно её офицерскому корпусу, от которого она никогда уже не оправилась»[70].
Особенно важно отметить, что Галицийская битва отвлекла значительную часть германских сил, что позволило англо-французским войскам нанести контрудар в районе Парижа и в Марнском сражении отбросить германские армии к реке Эн.
В Галицийском сражении участвовали четыре австро-венгерские армии (эрцгерцог Фридрих), германская группа генерала Р. Войрша. С российской стороны 3, 4, 5, 8, 9‐я армии Юго-Западного фронта. Главнокомандующий генерал Н.И. Иванов[71]. Начальник штаба генерал М.В. Алексеев. Командующий 4‐й армией генерал А.Е. Зальца (с 26 августа генерал А.Е. Эверт). Начальник штаба армии генерал А.Е. Гутор[72].
После возвращения Галиции в Российскую империю, Николай II в апреле 1915 года побывал в Перемышле и Львове, где его восторженно встречали новые подданные. Хотя эта поездка была небезопасной. Возражавший против неё жандармский генерал А.И. Спиридович, отвечавший за охрану царя, недоумевал: «Как, Государь поедет во Львов? В город, только что занятый у неприятеля, где мы ничего не знаем. Как же можно так рисковать? Да еще во время войны. Ведь это безумие». Однако император настоял на этой поездке, которая должна была поднять дух армии и приободрить православных галичан[73]. Обращаясь к собравшимся во Львове жителям, Николай II произнес речь, закончившуюся словами: «Да будет единая, могучая нераздельная Русь!»
Газеты писали: «Посещение великим хозяином всея Руси отвоеванной Галиции, коренной русской вотчины, знаменует монарший привет освобожденному от швабского ига краю; бесповоротную потерю Австрией Галиции».
Кавалерийская завеса на левом берегу Вислы
5 сентября в штаб 14‐й кавалерийской дивизии вернулись от командующего 9‐й армией[74] генерала П.А. Лечицкого[75] комдив Новиков и его помощник В.Н. Дрейер[76] с вестью о серьёзных перестановках. Шапошников пишет: «Я вышел встретить их, оба они были в весёлом настроении. Дрейер сообщил мне, что Новиков назначен командиром 1‐го кавалерийского корпуса, а он — начальником штаба этого же корпуса».
В состав 1‐го корпуса включались 5, 8, 14‐я кавалерийские дивизии, 4‐я и 5‐я казачьи Донские дивизии и Отдельная казачья Туркестанская бригада.
Интересны воспоминания о Лечицком маршала А.М. Василевского: «9‐й армией командовал генерал П.А. Лечицкий, единственный в то время командующий армией, вышедший не из офицеров Генерального штаба, то есть не получивший высшего военного образования. Но зато это был боевой генерал: в Русско-японской войне он командовал полком и был известен в войсках как энергичный военачальник…
Лечицкий выдвинулся во время Русско-японской войны именно этими качествами. Он с большим вниманием следил и за настроением бойцов, и за тем, чтобы они были сыты, одеты и обуты. «Солдат без подошв — не солдат», — любил говорить Лечицкий и никогда не требовал от своих частей усилий, которые были выше их возможностей».
7 сентября в штаб 14‐й кавалерийской дивизии прибыл новый начальник генерал И.Г. Эрдели[77].
* * *
10 сентября 14‐я дивизия двумя колоннами двинулась из района Стопницы на Вислицу. Новый начальник дивизии поручил Шапошникову вместе с командиром понтонного батальона разведать пункт переправы. «Нас прикрывал эскадрон улан. Оказалось, что его командир — ротмистр Демьянович — очень ленив. Именно по его вине мы вышли на задание с опозданием почти на четыре часа. Я не мог смириться с крайней медлительностью и безответственностью ротмистра Демьяновича и взял командование эскадроном на себя».
Во время одного из боёв снаряды стали достигать наблюдательный пункт дивизии, и Шапошников предложил Эрдели отойти к деревне. «Пока я это говорил, снаряд близко пролетел около него. Он покачнулся и схватился рукой за левую щеку, получив воздушную контузию. Мы начали отходить».
Так прошёл бой дивизии под Енджеювом. Немецкая пехота продвинулась вперёд на 15 километров, потеряв не менее 800 человек убитыми и ранеными. Наши потери составили 64 человека. Командующий Юго-Западным фронтом генерал Иванов объявил благодарность личному составу 14‐й кавалерийской дивизии.
«Анализируя бой под Енджеювом 14 сентября, — писал Б.М. Шапошников, — нельзя не прийти к выводу, что он открыл глаза многим нашим начальникам на непреложную истину: нам пришлось воевать с очень серьёзным противником. И в штабе нашего корпуса, и в штабе дивизии поняли, что драться с немцами намного труднее, чем с австрийцами, но не так уж страшно, как утверждали те, кто побывал в боях в Восточной Пруссии. Наша дивизия окрепла, ещё больше поверила в свои силы».
* * *
Следующим серьёзным сражением, в котором принимала участие 14‐я кавалерийская дивизия, была Варшавско-Ивангородская операция[78]. В ней участвовало около половины всех русских армий и главные силы австрийских и германских войск, сосредоточенных на Восточном фронте, протяженностью свыше 300 километров.
В результате этой операции русские войска провели успешный контрудар в Польше, создав выгодные предпосылки для вторжения в Германию, которое, впрочем, не было осуществлено из-за отсутствия резервов и отставания тылов.
Поражение германских войск в этой операции привело также и к их ослаблению на Западном фронте и оказало большое влияние на общий ход военных действий.
Анализируя ход сражения Шапошников писал: «Для объективной оценки действий 14‐й кавалерийской дивизии в этой операции… Юго-Западный фронт продолжает преследовать австрийцев в направлении на Краков. При этом важно напомнить, что еще 24 августа начальник штаба фронта генерал Алексеев предвидел возможность наступления немцев на левом берегу со стороны Кракова, а также из Силезии. Вот почему и был образован 1‐й кавалерийский корпус. Его задача состояла в том, чтобы вести разведку на левом берегу Вислы».
Ставка Верховного главнокомандующего, разрабатывала план контрманевра, чтобы сорвать план наступления немецких войск. Она считала, что на левом берегу Вислы противника сможет задержать кавалерийский корпус Новикова при условии, если наши войска будут перегруппированы на среднюю Вислу.
На что Шапошников отмечает: «Нашим кавалерийским дивизиям было трудно замедлить марш 9‐й немецкой армии. Об этом, в частности, свидетельствует бой 14‐й кавалерийской дивизии, который она вела 14 сентября под Енджеювом».
От Варшавы до Калиша
1‐й кавалерийский корпус получил новую задачу: выйти на правый фланг нашей 2‐й армии
