Владимир Бешанов - Брестская крепость

Учебное заведение было призвано обучать дворянских детей наукам и военному делу. Кроме того, оно играло большую роль в деле русификации полонизированной местной шляхты. Обучение проводилось в духе верности самодержавию на русском языке. Целью его было воспитать «верных слуг Государю и сторонников России». Преподаватели и деканы обязаны были оберегать кадетов от заразы вольнодумства. Согласно высочайше утвержденному «Секретному наставлению» от 24 октября 1849 г. необходимо было «обращать особое внимание на бдительное преподавание тех предметов, изложение которых по предосудительному духу настоящего времени может подавать неблагонамеренности больше случаев ко внушению молодым людям неправильных и превратных понятий о предметах политических… Господствующие в западной Европе идеи требуют особенного в этом отношении предостережения, по существу своему не подлежат гласности». Весьма опасными для молодежи считались такие предметы, как право, история, политэкономия и финансы. Много времени уделялось изучению языков: классических, русского, немецкого, французского.

Одно из главных мест занимали физическая и военная подготовка. Каждое лето кадетов выводили в лагеря, которые располагались в районе мызы Катенбург. Воспитанником корпуса был один из будущих руководителей польского восстания, видный деятель Парижской коммуны Ярослав Домбровский.

Тереспольское укрепление на левом берегу Буга состояло из четырех земляных люнетов, соединенных куртиной. Люнеты представляли собой открытые с тыла сооружения из двух фронтальных и двух боковых валов. Два средних люнета имели горжу, сомкнутую оборонительной стенкой, к которой примыкал казематированный редюит. В 1847 г. позади линии люнетов было воздвигнуто Мостовое прикрытие из двух бастионов.

Тереспольские ворота и Канатный мост (на старых планах он называется Пооволочным), самый большой в то время в России, соединяли укрепление с Цитаделью.

Над въездным проемом ворот возвышались четыре яруса узких окон-бойниц, над которыми позднее была надстроена пятиярусная башня с дозорной площадкой.

По внешней линии крепости проходил земляной вал высотой до 10 метров с расположенными внутри сводчатыми казематами из кирпича, за ним — ров, заполненный водой, с перекинутыми через него мостами. Обращенное на запад Тереспольское укрепление прикрывалось тремя рвами — по линии IX и X бастионов Мостового прикрытия, по линии люнетов, и Передовым рвом. Звездообразный ломаный в плане контур внешних укреплений позволял отражать неприятеля с любого направления, реализуя принципы так называемой тенальной фортификации.

С прилегающей к крепости территорией предмостные укрепления соединялись мостами с каменными Александровскими (ныне Северными), Михайловскими (Восточными), Николаевскими (Южными) воротами, встроенными в земляные валы, и Варшавским проездом. Мощные сводчатые проходы ворот закрывались массивными створками, в стенах с обеих сторон были устроены узкие вертикальные бойницы. Общая площадь фортификационных сооружений составляла 4 квадратных километра.

Сооружение крепости нашло отражение в гербе Брест-Литовска, который был утвержден в 1845 г.: на мысе при слиянии двух рек — круг из серебряных щитов, над ним возвышается крепостной штандарт, в верхней части герба — зубр.

Новый Брест возник на месте бывшего Кобринского предместья и занимал территорию, которая была больше, чем старое «место», в пять раз. Сюда из крепости были переведены почтовая контора, еврейская школа, уездный суд, магистрат, казначейство. В здании администрации разместились уездные власти, пожарная часть, тюрьма и охранная команда. С самого начала и до 1850-х гг. все общественные здания возводились по проекту, либо под непосредственным руководством городского архитектора Роговского, назначенного на этот пост с должности уездного землемера Волковыска. В 1837 г. на строительство зданий в городе правительство выделило 437 тысяч рублей.

Брест-Литовск получил плановую застройку и широкие улицы, магазины, торговую площадь, новую церковь и костел. Однако естественному развитию города долгое время препятствовал сам факт существования крепости. Каменные здания разрешалось строитьв порядке исключения. Высота их ограничивалась двумя этажами, дабы они не закрывали обзор и сектора стрельбы гарнизону, не служили ориентирами для противника. Позднее по тем же причинам запрещалось ставить высокие фабричные трубы. Даже сорок лет спустя на самых «крупных» брестских предприятиях трудилось не более 10–12 рабочих.

В городе безраздельно властвовали военные, регламентируя все аспекты городской жизни на основании высочайше утвержденного с «чрезвычайной заботливостью об интересах жителей» Положения 1834 г. В дореволюционном справочнике отмечено: «Положение о застройке города приостановило, вернее, вытеснило здесь все прочие законы, в том числе и Городовое Положение, для применения которого, в сущности, тогда не было почвы… Пока город не отстроился и не окреп на новом месте, не встречалось надобности в применении каких-либо гражданских законов». Любое строение в городе и его окрестностях могло быть возведено только с разрешения инженеров. Точно так же оно могло быть снесено по их приказу. Например, на прошение мещанина Казимира! Харкевича о постройке в Бресте лесопильного завода Гродненское губернское управление наложило следующую резолюцию: «…принимая во внимание, что на возведение завода не встречается препятствия и со стороны Брест-Литовского Крепостного Инженерного Управления… и Харкевич обязался подпискою снести этот завод по требованию военного ведомства, поэтому лесопильный завод, как временный, разрешить, с тем только, чтобы на поставку при этом заводе парового котла было испрошено особое разрешение…»

Не менее рьяно генералы контролировали культурную и духовную жизнь, поскольку имели на то секретные инструкции и разъяснения, в которых указывалось: «Строго наблюдать за неприкосновенностью начала, служащего основою нашего Государственного быта. Оно состоит в том, что Россия, как по местному своему положению, нравам народным и потребностям всех сословий, так и по вековым историческим событиям, упрочившим ее благоденствие, не может и не должна иметь иного образа правления, кроме Монархического самодержавного, в котором Государь как Покровитель Церкви и Отец Отечества есть не только средоточие, но и соединение всех властей в Государстве…. Ни под каким видом не может быть допускаемо не только порицание нашего образа правления, но даже изъявления сомнений в пользе и необходимости самодержавия в России». В гродненском архиве сохранился запрос коменданта Пяткина к губернатору: дозволять ли заезжим труппам играть пьесы на польском языке, ежели оный Пяткин сам польского языка не знает?