Капитан 1 ранга Миклуха Маклай - Владимир Виленович Шигин
Сильно беспокоила его и тяжелая болезнь жены, которая иногда по полгода и больше проводила на кавказских минеральных водах. Увы, все усилия медицины оказались напрасными, и в декабре 1895 года Юлия Николаевна умерла в Сухумском гарнизонном госпитале.
Потерю жены Миклуха переживал очень тяжело. Может, именно поэтому и вскоре он решился он на поступок, почти противоречащий здравому смыслу. Дело в том, что в это время командование флота пыталось перевести из Севастополя в Николаев броненосец береговой обороны «Адмирал Попов».
На Черном море свирепствовали зимние шторма, а броненосец представлял собой одну из так называемых «поповок». Корпус корабля был круглым и очень трудно управлялся, машина старая, малосильная и крайне ненадежная. Если же к этому прибавить и малую осадку («поповки» строились для обороны устья Дуная), то можно понять, насколько рискованно было пускаться на таком «самотопе» в зимнее плавание по открытому морю, да еще и в штормовых условиях. К тому же у всех еще свежа была в памяти трагическая судьба балтийской броненосной канонерки «Русалка», погибшей при сходных обстоятельствах со всей командой. Несколько офицеров, кому было предложено перевести броненосец, категорически отказались, ссылаясь на невозможность этого предприятия. Вице-адмирал Диков уже собирался отложить переход до следующей весны, когда к нему прибыл на прием Миклуха.
— Ваше превосходительство! — заявил он еще с порога кабинета, — Я готов перевести «Попова» в Николаев.
— Когда сможете выйти? — поинтересовался удивленный вице-адмирал.
— Я уже побывал на броненосце. Состояние его представляю и готов выйти сегодня к вечеру!
Наверно только Господь знает, чего стоил Миклухе этот переход. Был момент, когда вышла из строя машина и круглую «поповку» начало захлестывать штормовыми волнами. Ситуацию спас опыт и хладнокровие командира. А через несколько суток броненосец береговой обороны уже входил в устье Южного Буга…
Такой подвиг уже не мог не остаться незамеченным. А потому вице-адмирал Диков (сам из храбрецов!) невзирая на препоны штабной братии, велел назначить Миклуху командиром.
— Если уж таких молодцов не подпускать к ручкам телеграфа, то кому тогда вообще можно доверить наш флот! — заявил он недругам Миклухи. — Готовьте приказ!
Так Владимир Николаевич стал командиром канонерской лодки «Кубанец». Вскоре, к его радости, канонерка ушла и в длительное плавание по Средиземному морю.
Служба на Черноморском флоте меж тем становилась Владимиру Николаевичу все больше и больше в тягость. Слишком многое напоминало ему здесь о жене… Друзья советовали сменить обстановку. По прошению на имя морского министра его вскоре переводят на Балтику командиром старой броненосной батареи «Не тронь меня». Батарея входила в состав Учебнопрактической эскадры и предназначалась для обучения машинистов. «Не тронь меня» являлась кораблем 1 ранга, и назначение на нее было несомненным повышением после канонерской лодки. Удручало другое, броненосная батарея была настолько стара, что в море уже почти не выходила, а почти все время отстаивалась в гавани. Остряки насчет нее в ту пору иронизировали: «Не тронь меня, а то рассыплюсь!» Разумеется, Миклуху такое прозябание не устраивало, и он поднял шум. В отличие от Черного моря, где Миклуха, хоть и имел репутацию беспокойного офицера, но все же был своим, на Балтике он был чужаком. Не желание только что переведенного с Черного моря офицера служить на «Не тронь меня» местные чиновники восприняли как личное оскорбление.
— Что ж, — заявили они Миклухе. — Мы вполне понимаем вашу неудовлетворенность и постараемся помочь.
После этого Миклуху перевели командиром… еще более старой броненосной батареи «Первенец», которая вообще никуда не ходила. В свободное время Миклуха проводил в библиотеке Кронштадтского морского собрания, где познакомился с контр-адмиралом Макаровым. Сам кругосветчик, Макаров прекрасно знал и высоко ценил старшего брата Миклухи и очень тепло относился к нему самому. Сближало Макарова и Миклуху многое: участие в русско-турецкой войне, любовь к дальним плаваниям и путешествиям и, наконец, одинаковые взгляды на ведение войны на море.
Спустя четыре года после смерти жены Владимир Николаевич женился на вдове потомственного дворянина Ульяне Антоновне Юшкевич. Детей от первого брака у них не было. Просто встретились два одиноких человека и решили больше не разлучаться.
Служба на Балтике складывалась неплохо. На летних маневрах в присутствии Николая II и германского императора Вильгельма, маневрируя на своем древнем броненосце, Миклуха поразил обоих монархов быстротой постановки парусов и точностью стрельбы.
— Посмотри, Ники! — обратился к российскому императору его кузен император германский. — У тебя и музейные экспонаты способны драться по настоящему! Кто там командиром?
Николай вопросительно взглянул на стоявшего рядом адмирала Бирилева.
— Капитан 2 ранга Миклуха! — доложился тот.
— Достойный офицер! — кивнул Вильгельм. — Я хочу его наградить!
Так неожиданно для себя Миклуха стал кавалером прусского ордена Красного Орла 2-й степени.
— Орел с орлом! — так теперь в шутку именовали его друзья.
Все вроде бы складывалось удачно. Жизнь омрачала только совместная служба с контр-адмиралом Зиновием Рожественским, который являлся командиром Учебно-артиллерийского отряда.
Неприязнь их началась давно, еще с русско-турецкой войны. Оба они служили тогда на пароходе «Аргонавт», Рожественский — старшим офицером, а Миклуха — вахтенным офицером. Отношения между ними не сложились уже тогда. После войны между Рожественским и Миклухой произошел еще один инцидент. Дело в том, что еще до «Аргонавта» лейтенант Рожественский служил на пароходе «Веста». После боя парохода с турецким броненосцем, из которого «Веста» вышла победительницей, он выступил в печати, где заявил о трусости своего командира Баранова и его, якобы, позорном бегстве на пароходе «Веста» от неприятельского броненосца. Это была заведомая ложь. И сегодня героический бой «Весты» и подвиг ее командира капитан-лейтенанта Баранова вписал в скрижали военно-морской славы наряду с подвигом брига «Меркурий». Выступление Рожественского было с негодованием встречено офицерами-черноморцами. А потому, встретив как-то после этого Рожественского на Графской пристани, Миклуха со всей своей горячностью обозвал его лжецом и негодяем. Тогда дело едва не дошло до дуэли. И вот судьба снова свела старых недругов вместе, но теперь Рожественский был начальником. Миклуха, несмотря на это, старался держаться независимо от своего недруга, а тот, наоборот, при каждом удобном случае стремился отыграться на командире «Первенца».
В один из дней контр-адмирал решил провести смотр броненосной батареи. Шло учение по смене марселей. Миклуха держался, как всегда, независимо. Это-то и не понравилось Рожественскому. Вот как описывает их диалог А. С. Новиков-Прибой:
«Адмирал, взглянув на него (Миклуху. — В. Ш.), почувствовал внезапное раздражение и, не зная, к чему
