Михаил Пыляев - Старая Москва. История былой жизни первопрестольной столицы
На другой день государыня в городке «Таганроге» закупала богатые азиатские товары на большие суммы, вечером она отправилась на корабли, с которых и смотрела на блистательный фейерверк, изображавший Чесменскую битву. Фейерверк этот устраивал генерал-поручик Мелиссино. После фейерверка государыня на возвратном пути ко дворцу проезжала по дороге, по одним сторонам которой были устроены деревянные щиты с разноцветными шкаликами и плошками. По закрытии торжеств, вскоре в Кремле был парадный прием турецкого посла с грамотой о вечном мире и подарками.
Присланный посол от турецкого султана был Абдул-Керим. Церемониальный въезд его от подъездного дома на Якиманской улице через Каменный мост, затем по Моховой, Никольской, в посольский дом на Солянке был необыкновенно пышен; посол ехал в золотой карете в восьмерку белых лошадей с многочисленной свитой арабов, гайдуков, скороходов, окруженной придворными чинами в золотых кафтанах.
Аудиенция его у императрицы вышла также не менее торжественна. Подарки, поднесенные послом, были необыкновенно ценны: в них обнаружилась вся роскошь сказочного Востока.
В числе подарков было золотое зеркало, осыпанное алмазами и рубинами с арабскою надписью следующего содержания: «Благословение и счастие, удовольствие и спасение, честь и победа, благая помощь и сила, власть и могущество, слава и долголетие владельцу». Драгоценнейший веер с алмазами, сапфирами, изумрудами и рубинами, такой же цены седло, усыпанное многоценными камнями, пернат и сабля, украшенная алмазами, яхонтами и жемчугами. Екатерина II осталась довольна подарками своего друга Абдул-Гамида, как она в шутку называла султана, и в своих письмах к иностранцам говорила:
«Мне кажется, что дружба и согласие, которые установились между возлюбленным моим братом Абдул-Гамидом и мною, заставляют многих худеть».
Хотя мир с турками и был заключен, но завистливая Европа не переставала интриговать в Турции; точно так же и в то времятурки беспрестанно нарушали условия мирного договора. По этому поводу государыня писала через два года к Гримму: «По имени мир наш существует, на деле же марабу (этим именем она часто называет турок) ежедневно его нарушают пункт за пунктом и потом опять хотят ставить заплаты… Мой братец Абдул-Гамид все тот же». Окончательного подписания некоторых пояснительных статей Кучук-Кайнарджийского мира императрица дождалась только спустя четыре года после войны, в чем ей помог своим влиянием французский посланник Сен-При; последний получил за это от императрицы андреевскую звезду с алмазами.
После Салтыкова был назначен в Москву главнокомандующим князь М. Н. Волконский (1713–89). Это был один из выдающихся вельмож века Екатерины, умный и добрый, с низшими необыкновенно обходительный и гордый только с временщиками. Императрица два раза мирила его с Потемкиным. Он успешно отправлял все важные государственные должности, возлагаемые на него государыней. В 1771 году назначен главнокомандующим в Москву; на этом важном тогда посту он блистательно управляет столицей и деятельно ведет переписку с императрицей; при нем в Москве учреждается банк для вымена государственных ассигнаций, директором которого как в Москве, так и в Петербурге назначается граф Андрей Петрович Шувалов.
Первая контора Ассигнационного банка была открыта на Мясницкой, в приходе архидиакона Евпла: здесь был размен ассигнаций и медной монеты; последняя хранилась в подвалах и особых кладовых; то и другое имело необыкновенную сырость, и мешки с медью, производя постоянную россыпь, требовали нового счета, новой поверки; позднее в этом доме была винная контора. Сперва ассигнации в публике встретили недоверие, но вскоре кредит бумажных денег и требование на них сильно возросли, но банк туго их выдавал, вследствие этого в Москве открылись меняльные лавки, или, как их тогда называли, «меновные лавки»; промен в последних в первое время существовал следующий: меняя крупные ассигнации на мелкие, платили промену по грошу с рубля; разменивая ассигнации на медь, брали по пяти копеек с рубля; разменивая рублевики на ассигнации – по десяти копеек с рубля; а рублевики на медные деньги – по восьми копеек с рубля; первые ассигнации были следующего достоинства: 25, 50, 75 и 100 рублей.
По случаю появившихся фальшивых ассигнаций, переделанных из 25-рублевого достоинства в 75-рублевые, повелено впредь не делать 75-рублевых ассигнаций и всенародно было объявлено, чтобы каждый частный человек, имеющий такие ассигнации, в установленный срок представлял их для обмена на другого достоинства.
Подделывателями ассигнаций явились два брата Пушкиных, Сергей и Михаил, и Федор Сукин. Сергей Пушкин привез из-за границы штемпеля, литеры и бумагу для делания поддельных ассигнаций. Екатерина II ревностно взялась за преследование подделывателей и собственноручную прислала записку Волконскому, в которой выписывает наказание виновным:
«Сергея Пушкина, который для делания штемпеля ездил в чужие края и с оными при обратном пути на границе пойман, следовательно, более других заботился о произведении сего вредного государственному кредиту дела, лишить чинов и дворянства и взвести на эшафот., где над ним переломить шпагу и поставить на лбу «В», заключить его вечно, как вредного обществу человека, в какую ни есть крепость. Михаила. Пушкина, как сообщника сего дела, лишить чинов и дворянства и сослать в ссылку в дальние сибирские места. Федора Сукина, через колебание совести которого сие вредное дело открылось и Сергей Пушкин пойман, то, смотря более на его неокаменелоть в преступлении, нежели на его действительную вину, повелеваем лишить всех чинов и сослать в ссылку в Оренбургскую губернию. Имение же всех сих отдать ближним их по законам наследникам».
Кредит государственных ассигнаций после того сильно поколебался и только пятнадцать лет спустя приобрел в народе снова свою ценность. В 1786 году ассигнации были обменены на новые образцы, заготовлено было их на 50 000 000 руб.; всех обменено было прежних ассигнаций на сумму 46 219 250 руб.
В следующем году ассигнаций было выпущено уже на сто миллионов рублей. К концу царствования Екатерины ассигнаций в обращении было на 157 миллионов руб.
С 1768 по 1786 год бумага для ассигнаций делалась на Красносельской бумажной фабрике графа Сиверса Есть предание, что в первое время не хватило материала для приготовления бумаги – и что Екатерина приказала выдать все свое старое дворцовое белье: скатерти и салфетки.
Позднее была учреждена казенная бумажная мельница в Царском Селе.
Первые ассигнации приготовлялись на белой бумаге, имели вид четырехугольника, по сторонам с внутренними просвечивающимися прописями; вверху: «Любовь к Отечеству», внизу: «Действует в пользу оного», с левой стороны: «Государственная казна» и с правой – достоинство ассигнации прописью, в конце следовали для возбуждения большего доверия подписи: двух сенаторов, советника Правления и директоров Банка, писанные собственноручно пером. Первые ассигнации были в обращении 18 лет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});