Таинственный Ван Гог. Искусство, безумие и гениальность голландского художника - Костантино д'Орацио

Ван Раппард посоветовал Винсенту поступить в Королевскую академию изящных искусств, где сам в данный момент учился. Не без колебаний Винсент соглашается, когда узнает, что обучение бесплатное. Он выбирает курс «Рисунок с античной скульптуры: торсы и фрагменты». Ван Гог — самый старший в группе: средний возраст учеников — восемнадцать лет, а ему уже почти тридцать. Через месяц после начала обучения он участвует в традиционном студенческом конкурсе и занимает последнее место из двадцати пяти: его техника выглядит неуклюжей, пропорции и перспектива далеко не идеальны. В тот период дядя испытывает трудности с трехмерными изображениями, которые требуют от художника грамотной передачи света и объема фигур на плоской поверхности. Он продолжает посещать тяжелые для него занятия, пытается научиться традиционным техникам, но внутри его растет отторжение к изучаемому предмету.

Я всей душой ненавижу рисовать с гипсовых слепков […] Как-то раз профессор сказал мне, что я должен тренироваться на гипсовых фигурах, — его тон был груб и непочтителен. Сначала я попытался отреагировать спокойно, но дома меня охватил такой неистовый гнев, что я швырнул на пол гипсовые руки и ноги, висевшие у меня в студии, и они разбились вдребезги.

И тогда я решил, что буду копировать гипсовые слепки только тогда, когда вокруг меня не останется живых людей, настоящих рук и ног.

Дядя Винсент все понял.

Через пару недель он оставляет академию, чтобы посвятить себя поискам индивидуального стиля, который станет выражением его темперамента. Новость о том, что ван Раппард уезжает из города, становится последней каплей — теперь Ван Гога ничто уже не держит в Брюсселе.

Ван Гог возвращается к родителям, которые тем временем переехали жить в Эттен: теперь ему не нужно будет волноваться о квартире и пропитании, он может тратить деньги, высылаемые моим отцом, на покупку материалов для рисования. Но главное: в этом милом и живописном поселке у Винсента появится возможность писать с натуры свои любимые сюжеты.

Каждый день, если нет дождя, я удаляюсь в поля и дохожу до пустоши. Для меня предпочтительно делать эскизы большого размера […] Я нарисовал домик посреди степи и сеновал с соломенной крышей, расположенный вдоль дороги на Роозендааль, который местные зовут «протестантским сеновалом».

Во время моей поездки я посетил деревеньки Сеппе и Синт Виллеброрд, которые дядя в письмах называет ‘т хейке — небольшие крестьянские поселения. Поначалу их жители смотрят на меня с недоверием, но, когда я рассказываю о цели своего визита, они окружают меня вниманием, задают массу вопросов. На болотах Пагневаарта меня встречает тишина, нарушаемая жужжанием стрекоз и голодных комаров. Меня удивило, как дядя Винсент находил удовольствие, работая в таком неприветливом месте, где летом стоит влажная погода и удушающая жара.

Именно здесь рождаются первые портреты крестьян в полях и женщин за рукоделием. Они вызывают у Ван Гога восхищение и раздражение одновременно.

Никак не могу объяснить людям, что значит позировать! Крестьяне считают, что позировать можно, исключительно вырядившись в праздничное платье с какими-то безумными складками, через которые не видно ни колена, ни локтя, ни лопаток, ни прочих частей тела — испачканных, согбенных трудом. Меня как художника это ужасно раздражает!

Винсент не стремится облагородить крестьян, не пытается воздвигнуть им идеализированный памятник, лишенный каких-либо физических дефектов. Напротив, он хочет понять и передать физические несовершенства — свидетельства их тягостной жизни. Боль — вот что его интересует. Однако, несмотря на старательные попытки воспроизвести персонажей с натуры, Ван Гог видит, что фигуры на бумаге выглядят скованными, лишенными естественной подвижности. Они кажутся ему безжизненными.

Дядю огорчали подобные неудачи.

В то лето к нему приезжает в гости ван Раппард, они вместе отправляются в поля, устраивают долгие сеансы живописи. Интересно сравнить, насколько по-разному они передают один и тот же пейзаж. Если ван Раппард пишет верещатник равномерными, размеренными мазками, то у Ван Гога он выглядит более плоским, разные планы как будто не уходят в глубину, а накладываются друг на друга: они прописаны с одинаковой точностью, вопреки законам перспективы. Да, они выглядят ошибочными с точки зрения классических законов, однако в них чувствуется характер. Дядя работает размашистыми и сумбурными движениями, покрывает огромные листы быстрыми и непредсказуемыми мазками, демонстрируя необычный и экстравагантный подход. Антон сетует на то, что Винсент не может делать эскизы меньших размеров, которые было бы удобно носить во время прогулок: для него он — поистине неудобный товарищ по ремеслу.

Казалось бы, сложно представить двух более разных людей, однако друзья легко находят общий язык.

Если бы все шло так и дальше, то эти семь месяцев, проведенных в Эттене в 1881 г., были бы необычайно плодотворными; несмотря на пробелы в обучении Винсента, их можно было бы назвать поистине потрясающими.

Но, к сожалению, в жизни порой происходят неожиданные повороты, особенно когда дело касается чувств и эмоций, которые герой нашей книги никогда не умел контролировать.

То лето так хорошо начиналось, но любовь разрушила все.

Этап второй

Гаага. Сердце и кисть

Путешествуя среди верещатников Голландии, я перечитываю письма, которые шлет Ван Гог из этих мест. Параллельно пересматриваю записки моей матери, которая всегда с любовью рассказывает о семейных событиях и смягчает даже самые жесткие моменты и болезненные эпизоды.

Именно из ее дневников я узнаю о любовной истории, которая изменила судьбу дяди в те счастливые месяцы в Эттене. Помимо ван Раппарда Ван Гогов посещает овдовевшая кузина Кее: она приезжает из Амстердама вместе с ребенком. Достаточно всего нескольких совместных прогулок, чтобы дядя влюбился в нее страстно и, увы, безответно. На его признание она ответила просто: «Нет, никогда» — эти два слова долго потом звучат в голове Винсента и неоднократно возникают в посланиях к Тео.

Любовь не только принесет разочарование Винсенту, но и станет поводом для раздражения бабушки и дедушки, которым стыдно за поведение сына, особенно когда тот собирается в