Архимандрит Антонин Капустин - Дневник архимандрита Антонина (Капустина). 1850
Воскресение, 18 июня
Был у ранней обедни совсем уже здоровый. Благодарение Господу! День провел кое в чем. Часу в 6-м стали собираться гости – все безбородые{154} сошлись у меня пока. Между тем я сходил к о. ректору с подарком и с приглашением его купно и на свой вечер. Потом был сей самый вечер, длился до полночи. Тут же последовало и заговенье. Радушие наше поняла и природа. Пошел дождь после долговременной засухи, да еще какой! просто как из решета. Между тем – чудное дело! среди самого угощения главный угоститель получает письмо из Петербурга (от Д. В. Поленова){155}, которое гласит, что министерство сделало уже другое распоряжение насчет отправки о. Феофана. Он поедет прямо в Рим и на путевые издержки дадут ему 200 червонцев и что обо всем этом уже сделано предписание г. губернатору здешнему. Если бы не другая цифра в счете червонцев и не подробности некоторые, то можно б было подумать, что г. Устинов{156} (от которого получил сведение обо всем о том писавший письмо) смешал мое дело с делом о. Феофана. Во всяком случае батюшке поставлена теперь запятая, а может быть еще и с точкой. Ехать или нет в Петербург??? Кажется, дело должно стать более на последнем. Как же некстати вышел этот вечер! Может быть, еще и не мало времени придется пожить о. Феофану в Киеве…
Понедельник, 19 июня
Утром ушел в Лавру. Получил от о. типографа 4 экземпляра «Круга», переплетенного в сафьян, и немедленно один из них поднес Владыке{157}. Владыка мало занялся этим. Он только что получил от генерал-губернатора{158} отношение, в коем значилось, что я должен явиться в губернаторскую канцелярию за прогонами и паспортом, и спешил дать мне приказание явиться куда следует. Я спросил: нужно ли мне ждать из Правления или Консистории объявления об этом. Какое объявление? – возразил Владыка. Я объявляю – вот и все! Я заговорил о своем келейнике и вдруг встретился лицом к лицу с затруднением, коего не ожидал и о коем прежде должен был подумать. «Я не могу уволить за границу никого, да и никто не уволит без согласия Синода и разрешения Государя». Ну! вот куда заходит дело! По крайней мере, я успел выхлопотать у него согласие на увольнение со мною одного из учеников здешней семинарии и следовательно, на исключение его из ведомства Училищного и Епархиального. С тяжелою головою шел я домой, не зная, на что решиться и что предпринять. Зашел в типографию и исправил корректуру объявления о продаже книги. Потом, недолго думая, пошел к г. губернатору, чтобы сразу рассечь гордиев узел. Денщик сказал в сенях, что генерал не принимает, что я пришел поздно (был уже 1-й час). Я спросил дежурного и пошел кверху. Там меня встретил бледный, ижицевидный чиновник. Я спросил: можно ли быть мне у г. губернатора и прибавил для весу, что являюсь по приказанию Преосвященного митрополита. Чиновник ушел докладывать. Я остался один в передней. Из аванзалы вышел ко мне мундир с красным воротником и гоголем посмотрел на меня. Я немедленно сделал ему учтивый поклон, и вдруг гоголизм пропал, он пригласил меня войти в следующую комнату. Вскоре докладчик вышел и сказал: пожалуйте в кабинет. Я поспешил войти. Губернатор при входе моем встал. На лице его играла улыбка, готовая сейчас разлиться смехом. Мало нужды. «Что Вам угодно?» – По приказанию В<ысоко>преосвященнейшего митрополита я честь имею представиться к Вашему Высокопревосходительству и рекомендовать себя: я бакалавр здешней академии иеромонах Антонин, назначенный в Афинскую миссию. Во все это время губернатор курил сигару. При слове «бакалавр», улыбка его пропала, и он очень важно стал говорить: «А!.. о вас тут есть дело из министерства. Жаль! Если бы вы поранее пришли, можно бы сегодня же выдать вам, что нужно. Нельзя ли придти завтра к 10-ти часам в канцелярию?». – «Когда прикажите!..» – «А впрочем, можно и сегодня. Эй! Шостак!» – явился тот самый воротник, с которым я уже имел дело. «Отведи его к Ригельману{159} и скажи, чтобы завтра, в 10-ть часов выданы были ему деньги и паспорт!» Я поклонился. Губернатор по движению глаз моих заметил, что я еще нечто имел говорить ему и сказал: «Если что имеете сказать мне, скажите Ригельману! Прощайте!» Во все это время он курил сигару по-прежнему. Отчего-то мне стало горько и стыдно, когда я вышел от губернатора. Я чувствозал себя опошленным и горько улыбнулся, когда тут же мужик отвесил мне поклон, вовсе не предполагая, что его ведут к Ригельману. К счастию, Николай Аркадьевич Ригельман был один из прекрасных людей и со мною отчасти знаком. Я охрабрился. Меня привели к нему и, объяснив, в чем дело, проводник мой ушел. Положено было завтра, часу в первом явиться мне сюда же и получить все, что нужно. Засим я просил г. Ригельмана передать генералу мою нижайшую просьбу о выдаче паспорта моему келейнику. Оказалось, что этого губернатор сам не может сделать, а что нужно будет заводить особенное дело и сноситься с Синодом и министерством… Длинная песня! Впрочем Николай Аркадьевич обещался сегодня же переговорить об этом с своим генералом. Когда я шел домой, на меня напало такое горе, что и сказать нельзя!.. Как! Завтра же и паспорт получу и должен буду тотчас же ехать? Жаль стало Петра… Не хотелось бы его покинуть, но как же быть? Что ж? поеду один. Пора жить и одному. Так подумаю, но сердце говорит другое. Эх! горе мое! – Переговорил о деле своем с батюшкой Ф<еофаном> дома. Его оно заинтересовало немало, потому что подобное же затруднение ждет и его с Даниилом{160}. Вечером он отправился к Ригельману. Ко мне пришел в гости Макар Сампсонович Пешехонов{161}. А вскоре еще явился неожиданный гость, Степан Иванович Литов. С последним мы скоро и условие заключили. 500 экземпляров он покупает по 80 коп. каждый. Денег дал 100 рублей теперь же. Остальные будет выдавать в течение будущего года и по мере выдачи денег будет получать книги. Сегодня же был у меня и Павел Петрович Должиков по тому же обстоятельству. Он предлагал брать книги на комиссию, но когда это оказалось невозможным, то согласился взять десяток экземпляров в цену, условленную мною с Иваном Ивановичем Литовым. Я просил прислать мне вместо денег книгу «Описание Киева».
Вторник, 20 июня
С батюшкой о. Феофаном отправились в Лавру. Владыка уже совсем собрался к нам на экзамен, а потому принял нас мимоходом. Я сказал ему, что губернатор не может сам дать паспорта келейникам нашим, но что может писать о том в министерство, если Владыка не найдет, со своей стороны, препятствия к увольнению их заграницу. «Я не могу сделать этого без Синода – вот и препятствие!» – На обратном пути мы заехали к Ригельману, который и сказал, что, по его мнению, лучше всего поступить тут так: подать митрополиту прошение о том, чтобы он уволил келейников наших из своей епархии и ходатайствовал о выдачи им заграничнаго паспорта для выезда вместе с нами. Митрополит сообщит губернатору о нашем желании и будет просить его отнестись в министерство о разрешении паспортном… Все так, но слишком многосложно и утомительно. Возвратившись домой, я поспешил на экзамен, чтобы разуверить Владыку в той мысли, что я лытать{162} захотел, а потому выдумал надобность быть непременно сегодня в канцелярии г. губернатора. Владыка крепко напал на мои лекции, но я отстоял честь их со славою. На счастие студент попался завзятый рубака… Слава Господу Богу! Последний экзамен не уронил меня! На закуске Владыка занят был все моим делом и говорил, чтоб я вошел к нему с прошением, как и было советовано давече в канцелярии. Ригельман обещался известить вечером, что скажет ему губернатор, потому что вчера ему не удалось обговорить дела с губернатором. До позднего вечера ждал я сего известия. Поговорил с Петром, на всякий случай, о жизни его без меня.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Архимандрит Антонин (Капустин). Дневник. Год 1881 / Изд. подг. Н. Н. Лисовой, Р. Б. Бутова; Отв. ред. чл. – корр. РАН Я. Н. Щапов. М.: Индрик, 2011. С. 12.
2
Их переписка началась в год знакомства и продолжалась с разной интенсивностью практически до конца жизни Антонина. См: Переписка архимандрита Антонина (Капустина) с Н. П. Игнатьевым. 1861–1893 гг. / Изд. подг. К. А. Вах. М., 2014 (В печати).
3
