Наталья - Рахель

…Ну, а я – я подруга ночи –

запредельных и звёздных тайн.

Рахель

     Вглядываясь в эти, нетипичные по нынешним временам, лица женщин, полные напряженной созерцательности, духовного томления, вы непременно сделаете вывод: они одной крови. До сходства черт. До взгляда, обращенного к звездам и  в глубину своей души. На них поэтесса Рахель Блювштейн и Рахиль – библейская легенда, одна из четырех праматерей израильских.

 Занесенная судьбой на вятскую землю, поэтесса Рахель всю жизнь стремилась к своим истокам, к земле обетованной в поисках силы и источника творчества. Путешествие духа не обошлось без жертв. «Ты – царь, живи один», - вразумлял Пушкин поэтов, поняв эту непреложную дань таланта. Она не имела семьи, детей, своего угла, страдала туберкулезом. Ее жизнь, повторяя судьбу больших поэтов, стала яркой короткой вспышкой в российской революционной сумятице, отечественной и гражданской войне и израильском строительстве. Лишь перед смертью она была обласкана любовью соотечественников, которые называли ее просто Рахель.  Эта простота дорогого стоит. Круг замкнулся: нареченная именем праматери, она слилась с ней воедино в памяти потомков.

  Одна из четырех еврейских праматерей Рахель, на иврите‎ — «овечка», в русской традиции - Рахиль — одна из двух родных сестер - жён патриарха Иакова, долго была бесплодной и, наконец, родив Иосифа и Биньямина, умерла при вторых родах.  Согласно Торе, Рахиль была «красива станом и красива лицом», и Иаков любил ее.

Образ Рахили воплотили художники (справа налево) Мауриций Готлиб, Абель Панн, Александр Исачев и др. Рахиль - олицетворение трагической судьбы народа Израиля, пережившего изгнание и тяжелые страдания. Гробница Рахили - священное место для христиан, евреев, мусульман. По преданию, молитва, произнесенная у гробницы Рахили, помогает излечиться бездетным парам от бесплодия.

 Поэтесса Рахель Блювштейн (Сэла,1890-1931 гг.) родилась  в большой традиционной еврейской семье.

В этом стихотворении поэтессы о праматери матерей – истоки рода, духовная связь с той, что дала ей имя:

 Да, кровь ее в крови моейИ песня в песне неустанной.Рахель, пастушка стад Лавана,Рахель, праматерь матерей.И потому мне тесен дом.За город – там пастушки пели,Там трепетал платок РахелиВ пустыне, на ветру сухом.Иду с котомкою своей,Дорога знойная пылится,В босых ногах моих хранитсяВся память тех далеких дней.

                  (пер. Я. Хромченко)

В переписке известного  писателя, краеведа и библиофила Е. Д. Петряева с Михаилом Самуиловичем Губергрицем[1]  есть письмо от 23 апреля 1966 года, где Евгений Дмитриевич спрашивал: «Не знаете ли Вы некую Рахель Бловштейн (родилась в 1890 году в Вятке)? В «Литературной энциклопедии» (т.3, с.76) пишут, что она  видный поэт Израиля, тонкий лирик. Может быть, есть ее русские книги? Писала ли она в Вятке[2]. 

В некоторых литературных источниках фамилию поэтессы действительно пишут и Бловштейн, и Блувштейн, но правильно, по-видимому, Блювштейн. По крайней мере, во всех архивных документах вятского периода жизни ее семьи именно так писалась эта фамилия.

Рахель Блювштейн, национальная поэтесса Израиля, родилась в Вятке 20 сентября 1890 года[3]. Хотя некоторые источники  указывают местом рождения город Саратов.

Отца Рахели –  Исера-Лейба Блювштейна, сына богатого полтавского купца,  торговца мехом – в возрасте восьми лет выкрали в кантонисты, отправили в деревню под Вятку. Он выжил, воспитывался в православной семье, служил в армии, участвовал в обороне Севастополя. Его родители, не вынеся горя, скончались вскоре после кражи ребенка: отец умер от разрыва сердца, мать наложила на себя руки[4].

Два слова вызывали одинаковый ужас у евреев: погром и кантонист. Кантонисты (kantonist – призванный на военную службу) -  это еврейские мальчики, силой вырванные из родной среды и отданные в солдаты.

В  Российской империи позапрошлого века евреи жили в «черте оседлости», были освобождены от рекрутской повинности и вместо службы  платили  налог. Император Николай I в 1827 году  подписал указ  о рекрутской повинности  евреев. По этому закону еврейских мальчиков c 12-летнего возраста забирали в армию на 25 лет. В случае «недостачи», брали мальчиков и моложе, начиная с 8 лет. Наёмные агенты кагала,  "ловчие" разыскивали их повсюду и хватали, пока не пополнялась цифра набора. Стон стоял на улицах еврейских городов в осенние дни каждого года – дни "приема" и отправки принятых на службу. Взятых на службу и ссылаемых в отдаленные места родные оплакивали, как мертвецов. Так, по замыслу  царя, должна была проводиться христианизация евреев. Мальчиков, оторванных навсегда от родины,  ссылали в отдаленные губернии — Пермскую, Вятскую, Казанскую, Симбирскую и далее, где не было еврейского населения, чтобы воспитывать их вне национальной среды. Детей-кантонистов сваливали как телят, партиями в телеги и увозили по этапу.  «Путешествие» из родного дома на Украине до Урала и Сибири занимало не менее года. Туда добиралась в лучшем случае треть детей, остальные умирали в пути от лихорадки, простуды, вшей, чесотки и крайне плохой пищи. При крещении детям меняли имена на русские. А до этого детей содержали в особых школах кантонистов, где муштрой, непосильным трудом и всевозможными издевательствами понуждали к "добровольному" крещению. Школы кантонистов, в которых  царили жестокость,  суровые наказания и полная безнаказанность «дядек», прозвали в народе «живодернями». Принявшие  христианство евреи получали 25 рублей ассигнациями  и ряд льгот. Многие евреи-кантонисты стали героическими участниками Крымской войны и обороны Севастополя. В 1856 г.  манифестом императора Александра II институт кантонистов был упразднен. А  отставным солдатам-кантонистам было дано право повсеместного жительства в пределах всей Российской Империи вне «черты оседлости». Известные потомки кантонистов в России - Яков Свердлов, поэты И. Сельвинский и Леонид Мартынов, писатель Вениамин Каверин (В.Зильбер).