Мои гуси-лебеди [рассказы о детстве] - Георгий Дмитриевич Гулиа

Георгий Гулиа

МОИ ГУСИ-ЛЕБЕДИ

Рассказы о детстве

ТОПОЛЯ

Я запомнил их на всю жизнь. Они стояли напротив нашего дома, через улицу, чуть наискосок. Ростом вымахали с пятиэтажный дом — ровные, высокие, словно гигантские свечи. Четыре близнеца, четыре зеленых богатыря. Впрочем, зимою они оголялись, и тогда на фоне серого неба явственно прочерчивались устремленные ввысь ветви: толстые, тонкие, совсем нежные — с карандашик толщиной.

Но в память врезались не эти, оголенные, а те, с густою листвой тополя. В зеленую пору они бывали страшны. Иногда начинали они изгибаться вправо и влево, порождая шумный ветер, чуть ли не бурю. Они веяли грозно в течение нескольких часов кряду. И у нас под крышей все гудело, обрывались порою электрические провода, хлопали створки окон, звенели разбитые стекла. И все это — тополя!

Если бы вовремя срубили их, всегда бы стояла тихая погода и не приходилось бы прятаться дома. Из-за этих самых тополей очень часто набегали тучи. Подгоняли их именно наши тополя. Из туч били молнии, и гром грохотал над всем городом.

Когда тополя уставали, снова принимали смиренный вид, исчезал ветер, начинало светить солнце, и мы вылезали на улицу. Мы точно знали: как только начинают шевелиться листья на тополях — жди ветра. Если деревья вдруг согнулись в три погибели и резко выпрямились, значит, быть страшному ветру-урагану. А от того ветра дыбилось море, и вся округа превращалась в грохочущий ад. Люди торопились домой, ахали, охали, звали детей, игравших во дворе. А не проще ли было вовремя срубить тополя, если так уж опасна буря и от нее трясутся поджилки?

Мы с братом, в общем-то, ничего особенного против тополей не имели: пусть себе веют, пусть сносят крыши порывами ветра — это даже весело! Ведь сплошная благодать тоже надоедает…

Кто и когда посадил эти тополя?

Неизвестно кто, но одно определенно было: в прошлом веке! Со временем они раздобрели, сделались толстыми — в три обхвата, высокими очень и гибкими. Корни деревьев глубоко проникли в землю. Они разошлись и вширь — шагов на десять вокруг ствола. Это, доложу вам, были какие-то особенные тополя. Таких я в жизни не видывал!

Один наш сосед, глубокий старик, как-то сказал:

— Еще десяток таких тополей — и они сметут с лица земли все живое.

Я эти слова сам собственными ушами слышал. Не знаю, шутил он или говорил всерьез. Тогда я воспринимал всерьез, верил каждому слову: не будет же старик говорить неправду!

Рядом с тополями кто-то посадил виноград — «изабеллу». С каждым годом виноград взбирался все выше, обвивая тополя наподобие змей Лаокоона. В конце лета гроздья чернели высоко-высоко. Чтобы полакомиться ими, приходилось лазать на тополя. А это было не так-то просто. Один наш соседский мальчик свалился с дерева и несколько месяцев пролежал в гипсе. Но это ничего — ведь бывают же несчастные случаи, и не всем же падать. Большинству ребят везло: они набивали пазухи гроздьями и благополучно спускались на землю.

Однажды неразумные тополя так рассердились, что подняли целый ураган. Тот ураган нагнал несметное количество туч, а из туч посыпались молнии. Гром грохотал на весь мир.

Мы с братом стояли на застекленной веранде и любовались бурей. И вдруг сверкнула молния. Она прочертила небо наискосок и ударила — как бы вы думали, куда? Ну конечно, в самую макушку тополя, который стоял поближе к нам.

Тополь, как видно, не ждал этого. Он странно качнулся в сторону, отчего еще сильнее подул ветер. Потом что-то треснуло, и мы с братом грохнулись на пол — так было страшно! Мы дождались, пока затих гром, после чего поднялись и осторожно выглянули на улицу. Ничего — тополя продолжали бесноваться и нагонять бурю. Эта молния, казалось, не произвела на них никакого впечатления. Черт возьми, о чем думали эти гиганты?! Или они злы на кого-нибудь?..

Правда, вчера дети особенно резвились возле них. Один мальчик даже что-то вырезал на коре одного из тополей. Но разве можно обращать внимание на глупый поступок какого-то шалунишки? Мы с братом не без основания решили, что именно на этого шалуна и рассердились тополя.

Я не раз пытался залезать на деревья. Брат мой тоже. Не обязательно за виноградом, а просто так. Но нам мешали или мама, или бабушка. Они видели все, тополя были у них перед глазами, и нам не везло. Так и слышишь:

— Жора, куда полез?

— Володя, спускайся!

Старик сосед, о котором я уже говорил, как-то сказал нам:

— Дети, вы думаете, эти деревья глупые?

Мы молчали.

— Они не глупые. Они смышленые. Только дураки полагают, что они неразумные. А ну-ка, рассердите их — и увидите, что станет с вами.

— А что, дедушка?

— Что? Вы спрашиваете — что? Да они поднимут такой ветер, что всех вышвырнут в море. И даже запросто!

От этих слов дух у нас захватило.

— За что же вышвырнут, дедушка?

— А за все! Люди же дурные! Вот и получат по заслугам! А вы еще дурнее. Зачем ломаете ветки? Зачем кидаете камни в птичьи гнезда? Вы думаете, что деревья ничего не смыслят? Вон какие они высокие! Они все видят, все понимают…

И старик, сердито ворча, ушел к себе.

Потом он не раз заговаривал с нами об этом же. Не раз предвещал всякие напасти. Он был очень старый и очень мудрый. Однажды даже сказал, что он и тополя ровесники. Он якобы видел тоненькие плети, из которых выросли эти гиганты.

Стоило задуматься над его словами. Но где там! В одно ухо влетало, а в другое вылетало. У нас в голове был ветер сплошной.

Как-то брат сказал мне перед сном:

— Эти тополя будут жить миллион лет.

— Откуда ты это взял?

— Один дядя сказал.

— А почему не два?

Мне казалось, что миллион лет не так уж много для четырех зеленых красавцев. Если они способны подымать ураганный ветер, если им под силу мести пыль на улицах с неимоверной яростью, если ничего не стоит подымать волны на море, то прожить миллионы лет, наверное, не так уж трудно. А может, они будут вечно-вечно-вечно?

— Скорее всего!

К такому выводу пришли мы с братом.

Однажды нас поразил некий молодой человек, проходивший по улице и услышавший наш разговор про миллионы лет тополиного века.