Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Корман Яков Ильич

Яков Корман

Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект

На обложке: фрагмент концерта в г. Луховицы Московской области, ДК «Старт», 23.02.1973.

От автора

Предыдущая моя книга была посвящена современнику Владимира Высоцкого Александру Галичу[1]. В ней я постарался дать детальную панораму жизни — с рождения и до посмертной судьбы — одного из лучших поэтов второй половины XX века, который оказался незаслуженно забыт. Поэтому я счел необходимым собрать по возможности все доступные, а зачастую и недоступные источники, включая архивные материалы и публикации зарубежной прессы. Филологический аспект в этой книге занимает весьма скромное положение, что было сделано мной сознательно.

В случае же с Владимиром Высоцким написание полной биографии представляется мне бесперспективным — слишком уж она разнородна: подробный рассказ обо всех перипетиях жизни Высоцкого превратил бы книгу в лучшем случае в кладбище фактов, а в худшем — в собрание желтых сплетен и слухов, и это сильнее всего отдалит нас от понимания его поэтического наследия, главным стержнем которого является гражданский аспект, то есть взаимоотношения поэта и власти. Вместе с тем подробный анализ данной темы так или иначе охватывает все произведения Высоцкого, за исключением, пожалуй, альпинистской тематики и некоторых песен к спектаклям и кинофильмам. Этим и объясняется название книги: «Энциклопедия творчества»[2].

Предисловие

Проблема взаимоотношений художника и власти для России всегда была актуальна в большей степени, чем для других стран.

Особенно это справедливо для XX века, значительная часть которого прошла под знаком тоталитаризма. И поэтому полноценное осмысление феномена Владимира Высоцкого невозможно без знания того, какие были у него взаимоотношения с органами советской власти и как он сам относился к разным событиям советской истории и ее общественно-политическим деятелям.

На своих концертах Высоцкий часто говорил: «Интерес к поэзии в России — традиционное явление. Вы знаете прекрасно, что поэты наши были не только прекрасными стихотворцами и писали великие стихи, а они еще были достойными гражданами и очень прилично себя вели в жизни. Поэтому так и случилось. Хотя это навязло на языке у всех — “поэт, гражданин, человек” и так далее, — но вот гражданство, позиция гражданская у поэтов как-то наиболее ярко выражена в русской литературе»[3]; «Поэты интересуют людей не только своими стихами, но и своими гражданскими делами, потому что все наши великие поэты были и великие граждане, начиная от Пушкина и дальше, и дальше, и дальше, и дальше»[4].

Всё это справедливо и в отношении самого Владимира Высоцкого. Вспомним одну из его самых известных песен — «Балладу о борьбе» (1975), в концовке которой четко выражено жизненное кредо: «Если мясо с ножа / Ты не ел ни куска, / Если, руки сложа, / Наблюдал свысока /Ив борьбу не вступил / С подлецом, с палачом — / Значит, в жизни ты был / Ни при чем, ни при чем!».

Поэтому еще во время разговора с опальным генсеком Никитой Хрущевым, состоявшимся на его даче 3 марта 1970 года, Высоцкий сказал: «Песни у меня — не хобби, а гражданский долг»[5].

Так в чем же заключается причина его трагедии?

Исследователи отвечают на этот вопрос по-разному. Время от времени заходит речь о цензуре, о негласном табу в советских средствах массовой информации на имя Высоцкого и т. п., но этим моментам почему-то редко отводится основополагающая роль: видимо, критики не решаются брать их за основу, за отправную точку при анализе его творчества.

Прежде, чем развить эту мысль, приведем несколько цитат.

Марина Влади: «Володя часто мне говорил, что на Западе люди знают Сахарова, отказников, диссидентов, о которых пишут газеты, но плохо представляют себе что такое ежедневное, изматывающее давление, борьба с “ватной стеной”, как он называл любое общение с чиновниками, решавшими его судьбу, личную жизнь, карьеру»[6]. И еще одна цитата из ее воспоминаний: «…его всю жизнь игнорировали… Всю жизнь! Это очень важно.

Мешала бюрократия — эта влажная ватная стена <…> Ежедневно ему лезли — и даже плевали — в душу. Концерты запрещали, фильмы годами лежали на полке, он ни разу не видел себя по телевидению… И это любимец народа — популярный настолько, что не мог выйти на улицу!

Да, его не сажали в тюрьму или в психиатрическую больницу, его не били… Но его “тюкали” по-другому… Не давали работать, не печатали, в самый последний момент снимали песни из фильмов <…>

И у Володи все-таки были проблемы с юстицией: в последний год на него было заведено три дела!»[7].

А один из ближайших друзей поэта Вадим Туманов сказал так: «Ему портили кровь постоянно! Ему всё в этой стране мешало жить»[8].

Об этом же говорили Александр Городницкий и Иван Дыховичный: «Высоцкий мужественно переносил все издевательства и травлю, хотя именно это во многом подточило его сердце и приблизило безвременную гибель»[9]; «Вы понимаете, что происходит? Наступил такой момент — как будто всё забыто. Забыто всё. Забыты дураки… “Подумаешь, какие-то дураки совали ему палки в колеса…”. Но это были не палки в колеса, это было палкой по хребту! И эти люди живы. Они насмехались, они оскорбляли, они унижали его…»[10]

Здесь возникает закономерный вопрос: каким же образом мог поэт отвечать на все эти притеснения? Разумеется, открыто подойти к микрофону и прямым текстом высказать свои эмоции и отношение к советским властным структурам он не мог — нетрудно представить, что могло его ожидать после этого. В таком случае что же оставалось? Конечно же — творчество, и всё то, что нельзя было сказать открыто, уходило в подтекст произведений. Как он сам написал об этом: «Спаслось и скрылось в глубине / Всё, что гналось и запрещалось» («Упрямо я стремлюсь ко дну», 1977).

***

Несколько слов о терминологии, которой мы будем пользоваться при анализе поэтических текстов, и первый термин — лирический герой:

«1. Лирический герой — это и носитель сознания, и предмет изображения: он открыто стоит между читателем и изображаемым миром, внимание читателя сосредоточено преимущественно на том, каков лирический герой, что с ним происходит, каково его отношение к миру, состояние и пр.

2. Для облика лирического героя характерно некое единство. Прежде всего это единство внутреннее, идейно-психологическое: в разных стихотворениях раскрывается единая человеческая личность в ее отношении к миру и к самой себе.

3. С единством внутреннего облика может сочетаться единство биографическое. В этом случае разные стихотворения могут объединяться в эпизоды жизни некоего человека.

4. Лирический герой обычно воспринимается как образ самого поэта — реально существующего человека <…>

Из сказанного явствует, что нельзя судить о лирическом герое по одному стихотворению: он раскрывается либо во всем творчестве поэта, либо в каком-то цикле его произведений»[11].

Поэтому мы попытаемся рассмотреть творчество Владимира Высоцкого как единый синхронный текст.

Помимо лирического героя, в произведениях Высоцкого широко представлена такая форма повествования, как лирическое мы.