Электрон Приклонский - Дневник самоходчика: Боевой путь механика-водителя ИСУ-152

Дневник самоходчика: Боевой путь механика-водителя ИСУ-152

От издательства

«И охота тебе мучиться? – спрашивают друзья, опять застав меня за этим бесплодным, с их точки зрения, времяпровождением. Может быть, они и правы, не знаю, но не писать не могу: так много потрясающих событий, человеческих страданий и смертей прошло перед моими глазами – нет, сквозь самое сердце – и запечатлелось глубоко в памяти, подобно следу, оставшемуся на броне после крепкого удара болванки...» Такую запись оставил в своем дневнике 28 октября 1943 года техник-лейтенант, водитель тяжелой самоходной артиллерийской установки СУ-152 Электрон Евгеньевич Приклонский.

Дневник Э. Е. Приклонского (род. в 1924 году) замечателен не только экзотическим именем его автора (впрочем, для человека, рожденного в романтические двадцатые годы, это имя не столь необычно), но и захватывающим повествованием. Кавалер двух орденов Отечественной войны и ордена Красной Звезды, несколько раз горевший в своей очень грозной для любого немецкого танка, но и очень уязвимой неповоротливой самоходке, переписывал свои дневники несколько раз – после того, как оригиналы который раз сгорали в очередной боевой машине. И снова терял боевых друзей, менял экипажи, полки и фронты...

Тяжело в ученье, тяжело в бою, тяжело вытаскивать застрявшую в болоте машину, еще тяжелее – эвакуировать ее же, сломавшуюся или подбитую в чистом поле, под обстрелом. Вообще, эпизоды с поломками занимают немалую часть книги. И борьба с болотами, зыбучими песками, изношенными двигателями и ходовой частью была не менее тяжела и изнурительна, и, как увидит читатель, занимала значительно больше места, чем атаки на врага и огневой бой. Изнуряющая, монотонная работа по выкапыванию пятидесятитонной машины из болотной жижи, вытаскиванию из коварных весенних проталин и кюветов – в грязи, холоде, всегда с пустым желудком, оставленным наступающим полком в полном одиночестве. Вот когда проходящая мимо пехота ощущала, что она – «царица полей».

К чести автора надо сказать, что молодость не оставляла места тоске и унынию и вся книга пронизана тонким, здоровым чувством юмора. Точно так же не покидала Э. Е. Приклонского и уверенность в неизбежной победе, которую автор встретил на переформировке в Москве, потеряв очередную боевую машину уже в Германии, в январе 1945 года.

Дневники Э. Е. Приклонского представляют несомненный интерес не только для простого читателя, но и для военного историка, поскольку содержат массу тактических примеров использования тяжелой самоходной артиллерии в различных видах боя. Автору приходилось вести свою СУ-152 (в дальнейшем он пересел на ИСУ-152) в атаку без поддержки танков и пехоты, ходить в передовой дозор, освобождать населенные пункты и даже захватывать плацдармы.

Весьма интересна и первая часть книги, подробно рассказывающая о месяцах напряженной учебы вчерашних школьников в Челябинском танково-техническом училище в 1942 – начале 1943 года. Автор отмечает не только тяжелые бытовые условия и, нередко, полуголодное существование, но и высокий профессионализм преподавателей, чрезвычайную насыщенность учебной программы, что позволило в короткие сроки воспитать из вчерашних школьников высоких профессионалов, которые на равных боролись с немецкими танковыми асами.

Разумеется, у Э. Е. Приклонского было не так много свободного времени и возможностей для ежедневных подробных дневниковых записей. Хорошая память и отличные литературные способности позволили автору уже после войны «развернуть» короткие дневниковые заметки в большое цельное повествование. Данная книга – увлекательный и честный рассказ о войне ветерана Великой войны.

1942 год

Вечером принесли повестку. В ней значилось, что завтра в 8.00 мне надлежит явиться в военкомат (указан адрес) с документами и вещами. Наконец-то! Уже десять месяцев я сижу в эвакуации в Магнитогорске, куда прибыл вместе с несколькими смоленскими детскими домами. Ребята, мои одногодки, тоже получили повестки. Я не сирота, но семья моя разбросана сейчас по всей стране: отец, старший батальонный комиссар, пропал без вести где-то под Вязьмой; мать с сестренками в хаосе эвакуации оказалась в городе Сампуре Тамбовской области.

В военкомате призывников быстро разбили на команды. К великому изумлению и к искренней радости моей, здесь, в эвакуации, на Урале, встречаю вдруг в толчее посреди двора школьного друга Володю Стефанова. Он все такой же тихий и задумчивый, как и в родном Смоленске, и мне почему-то даже жалко его стало. Мы с ним в одной команде. Наверное, и учиться будем вместе.

Во второй половине дня нас отвели на вокзал. Состав под будущих курсантов уже подан. На перроне замечаю среди шевелящейся толпы моих новых друзей по эвакуации – маленькую, подтянутую Марию Михайловну и Катю. Это меня так растрогало, что даже слезы на глазах навернулись. Они передали мне объемистый сверток с провиантом, как будто ехать нам предстоит не в Челябинск, а прямым сообщением на фронт. Поэтому одну из двух буханок хлеба и еще что-то в пакете возвращаю   женщинам обратно. Торопливо попрощавшись со мною (уже раздалась громкая команда: «По вагонам!»), они стали напротив нашего вагона: Мария Михайловна с круглым хлебом под мышкой и с поджатыми узкими губами и зеленоглазая Катя в ватной стеганке и в простеньком платочке. Спасибо вам, дорогие! Все-таки как хорошо, когда кто-нибудь тебя провожает...

Поезд тронулся после того, как паровоз насвистелся вдоволь; дрогнул и медленно поплыл мимо перрон, переполненный провожающими; замелькали поднятые руки, платочки и кепки, лица с открытыми ртами, но разобрать в общем гаме нельзя было почти ничего.

Возбужденные прощанием, а иные еще и водкой, парни начали рассортировываться по полкам жесткого пассажирского вагона, а я все смотрел в окно. Вдали, подпирая небо, словно сказочные атланты, прощально протягивали до самого горизонта свои черные дымы шесть магнитогорских домен. Сколько же упорства, сил и искусства потребовалось строителям для того, чтобы за каких-то одиннадцать месяцев (если считать, что пятую домну заложили в конце июня прошлого года) возвести, обсушить и задуть еще две, самые крупные в Союзе, доменные печи. А ведь кладка, вопреки всем правилам, велась даже во время самых сильных морозов, днем и ночью. Раза три старшеклассники нашей и других школ работали на воскресниках возле этих гигантских сооружений, убирая территорию стройки. И если у подножия печей нас пробирало до животиков дикими сквозняками и леденящей стужей, то совсем нетрудно представить себе, каково было людям там, на самом верху.