Сказки немецких писателей - Новалис
РИКАРДА ХУХ
ЛЖИВАЯ СКАЗОЧКА
Некий юноша прочел в старинной книге о водяных женах и великой их красоте; однако не это более всего поразило его среди содержавшихся там сведений, а то, что оные русалки владеют пленительным искусством сладкогласного песнопения, которое может исторгать душу живую из любого создания. Вышесказанное следует толковать в том значении, что завороженная душа, внимая чарующим звукам, в неудержимом порыве устремляется вослед волшебному пению и, отринув облекающие её покровы, добровольно являет свою потаенную сущность; совершается же сие небывалое чудо не токмо с душою человеческой или звериной, но и с растениями, и даже с неживыми и безгласными произведениями природы, ибо всех без изъятия колдовская сила побуждает выказать всё, что в них есть сокровенного.
Вот это и показалось молодому человеку самым дивным и прекрасным из чудес, какие возможны на свете, и он уже размечтался, как на его манящий зов к нему спустятся с вышины звезды небесные и всё-то ему покорится — и придорожные камушки, и копошащиеся в песке золотисто-зеленые жучки, все предстанут перед ним и возвестят ему о себе.
Как это содеется — он и сам не знал, однако, уж наверно, они поведают о себе нечто такое, о чём может рассказать только тот, кто сумел постигнуть свою сущность и кому вдобавок дан глагол, чтобы высказать свое вещее знание; короче, в его воображении все они должны были предстать как бы прозрачными перед его взором, который будет проницать тело и душу этих созданий. Тогда он перечел книгу от корки до корки, надеясь отыскать в ней побольше об этом предмете, и впрямь нашел упоминание, что коли русалка полюбит простого смертного, то может передать ему свое искусство, но лишь в обмен на величайшую жертву, на которую ни за что не согласится ни один человек.
С тех пор юноша только и думал: что же это за жертва, которой нельзя принести ради столь замечательного дара, превыше которого, казалось бы, ни о чём невозможно и помыслить для человека?
Между тем в недалеком времени ему суждено было на собственном опыте узнать, что за этим кроется. Однажды ночью он долго не мог уснуть, и вдруг ему послышались чудесные звуки; пленительный напев, словно бы предназначенный не для земного слуха, едва уловимо доносился к нему с морского простора. В тот же миг телом и душою юноши овладело тревожное томление; не в силах противостоять властному влечению, он оделся и побрел вослед прекрасной мелодии. Она вывела его на берег моря, и там он увидел на камне, который возвышался из воды, озаренную луной блистательную женщину такой несказанной красоты, что он с первого взгляда узнал в ней русалку. При виде юноши она ему улыбнулась, окунула в воду пальчики и плеснула ему из горсти в лицо — брызги разлетелись по воздуху матовыми жемчужинами, и юноша вздрогнул, когда его щеки коснулись прохладные капли. Сначала он немного струхнул, очутившись в таком непривычном обществе, однако он был уже во власти обольстительных чар, он упал к ногам русалки, моля её о любви и клянясь, что иначе погибнет и умрет у неё на глазах. Недолго думая, она приняла его в свои объятия. И вот, склонясь к ней на перси, юноша заметил, что в груди у неё всё тихо и не слышно биения сердца, однако нега, струившаяся из её мерцающих очей, и изменчивая улыбка лукавых уст так пленили его, что он в забвении чувств отринул все сомнения и не внял предостерегающему внутреннему голосу. Они условились, что будут встречаться во все лунные ночи, и с той поры все помысли юноши были заняты тем, как бы сделать так, чтобы она выучила его своим колдовским напевам, чьи манящие звуки могут обнаруживать сокровенную сущность всех вещей. Между тем у русалки были свои виды на юношу, и она тоже предполагала воспользоваться их союзом для осуществления своих желаний. Ибо вся языческая нежить, обитающая в глубинах вод, лелеет одну сокровенную мечту — обрести бессмертную душу, а для исполнения этой мечты необходимо съесть человеческое сердце, причем человек должен добровольно отдать свое сердце из любви к русалке. Полагаясь на свои колдовские чары, она надеялась так обольстить молодого человека, чтобы он не смог отказать ей в желанном подарке, и принялась прихотливыми любовными уловками распалять его страсть, подстрекая на всё большие безумства.
Разумеется, это доставляло юноше величайшее удовольствие, однако нисколько не приближало к заветной цели; наконец он попросил русалку, чтобы она спела что-нибудь и показала свое волшебство; она охотно дала согласие, но присовокупила, что, коли её пение разбудит и привлечет сюда людей, она вынуждена будет скрыться и вовек уже не вернется, а посему юноше поневоле пришлось отказаться от своей просьбы. Но в конце концов юноше представился удобный случай высказать свое задушевное желание. Однажды русалка, радея о собственной выгоде, стала вздыхать о печальной участи своего народа, которому, дескать, хоть и отпущен долгий век, зато не дано вечной жизни, и сокрушалась о том, что ей суждена одна только плотская жизнь, тогда как иное существование — вольный полет души в безграничном пространстве — представляется ей самым восхитительным наслаждением. В ответ на жалобные речи водяницы юноша стал её утешать, говоря, как занимательна должна быть её жизнь среди плещущих волн, в обществе различных рыбок и морских див, не говоря уже о том, что она может тешить себя бесценным искусством песнопения, которое людям со всей их бессмертной душой вовсе неведомо. Русалка выслушала его со вниманием и сказала: «Этому горю помочь нетрудно. Ты мечтаешь о песнопении — изволь, я тебя выучу, только, чур, не задаром, мне нужна услуга за услугу, тебе она станет не слишком дорого». А потребовала она от него ни много ни мало, как по доброй воле вручить ей из любви свое сердце, чтобы она, вкусив сей благостыни, могла обрести бессмертную душу, присущую человеку. Во время этой речи она с нежными лобзаниями обвивала рукой его шею, окутывая его в мерцающие мережи своей влажно блистающей красы; напоследок она сказала, что просит его о
