Остров в море. Пруд белых лилий - Анника Тор
Однако она никогда не заходила в комнату, а стояла в дверях, словно ей было некогда.
Примерно раз в неделю Штеффи приглашали ужинать в столовую. В остальные дни она ела с Эльной в кухне. Свен считал, что Штеффи должна сидеть с семьей вместе со всеми и ссорился из-за этого с матерью.
Штеффи не придавала этому никакого значения. В присутствии доктора и его жены она чувствовала себя неудобно и скованно. При родителях не поболтаешь со Свеном, как обычно. Гораздо приятнее сидеть с Эльной в кухне, по крайней мере в те дни, когда у нее хорошее настроение.
Однажды после обеда фру Сёдерберг постучала в комнату Штеффи. Та узнала ее стук, отрывистый и решительный: пам – пам – пам. Эльна стучала один раз и какое-то время ждала, прежде чем постучать снова, а Свен обычно выстукивал ритм одной из свинговых мелодий, которые вечерами проигрывал на своем маленьком портативном граммофоне.
– Войдите.
Жена доктора отворила дверь.
– Как дела у нашей малышки Штеффи?
– Спасибо, хорошо.
– А как успехи в школе?
– Хорошо.
На этом разговор обычно заканчивался, но жена доктора не уходила.
– Да, Штеффи, – сказала она, – в субботу мы ждем к ужину гостей.
– Вот как, – медленно ответила Штеффи. – Я думала… Я собиралась поехать на выходные домой. Месяц уже прошел.
– Но ведь это можно отложить? – сказала фру Сёдерберг, однако ее слова прозвучали не как вопрос. – Мы очень хотим представить тебя нашим гостям.
Штеффи задумалась. Она в самом деле ждала поездки на остров. Уже позвонила тете Марте и сказала, что приедет, и по удачному совпадению дядя Эверт тоже должен быть дома и в субботу, и в воскресенье. В рабочие дни рыбная ловля не считалась ни с какими обстоятельствами.
Конечно же, тетя Марта рассказала о ее приезде Нелли. Да и Вера ждала ее…
Но настоящий званый ужин! Как давно она не была на нем. Белая скатерть, свернутые салфетки, свечи и столовые приборы с цветочным узором. Вкусные блюда и вино, мерцающее в бокалах взрослых. Как на званых ужинах, которые раньше устраивали мама с папой.
– Да, – сказала она, – это может подождать до следующих выходных.
Штеффи позвонила тете Марте и сообщила, что должна остаться в Гётеборге. Даже если тетя Марта и разочаровалась, то вида не подала.
Штеффи узнала от Эльны, что гости придут в семь часов. Кухарка появилась ранним субботним утром; Штеффи и Свен еще не успели отправиться в школу, как кухарка уже поссорилась с Эльной, и домработница выбежала из кухни с красным лицом.
Когда Штеффи вернулась, в кухне все было спокойно. Эльна попросила ее помочь расстелить скатерти. Сначала они выдвинули раздвижную крышку в большом столе из красного дерева. Затем расстелили мягкую суконную скатерть, а поверх нее – отглаженную камчатую с узором из виноградных лоз и гроздьев. Эльна поставила два серебряных канделябра и хрустальную вазу для цветов.
Штеффи заранее привела себя в порядок. Надела цветастое платье, которое тетя Марта сшила к выпускному, и причесала волосы так, что они стали ровными и блестящими. Поплевав на пальцы, загнула вверх ресницы и пощипала себя за щеки, чтобы они порозовели.
Пока она стояла перед зеркалом, в дверь постучала жена доктора. Штеффи обернулась, надеясь, что она одобрит наряд. Но фру Сёдерберг недовольно нахмурила брови и спросила:
– У тебя нет платья потемнее?
Вот как, это не годится.
Два быстрых шага, и жена доктора была уже у гардероба, рылась в платьях Штеффи. Их было не так много, и, конечно же, того, что надо, не оказалось.
– Подожди-ка, – сказала она и исчезла.
И тут же вернулась с платьем на вешалке. Оно было шерстяное, такое темно-синее, что казалось почти черным, с длинными рукавами и маленьким белым воротником.
– Вот, – сказала жена доктора, – я думаю, это подойдет. Примерь!
Она стояла в дверях, пока Штеффи снимала свое нарядное платье и натягивала через голову темно-синее. Сама помогла застегнуть молнию и мелкие крючочки с петельками на шее и манжетах. Затем отступила на несколько шагов и посмотрела на результат.
– Великолепно! – выдохнула она. – Передник получишь у Эльны в кухне.
– Передник?
– Да, форменный передник, – сказала жена доктора. – Разве я не говорила, ты поможешь накрыть на стол? Не беспокойся. Это несложно. Эльна расскажет, что нужно делать.
Унижение обожгло Штеффи. Она приглашена на званый ужин не как гость, а как прислуга – в шерстяном платье, от которого чесалось тело, слишком теплом для этого времени года. Штеффи хотелось сорвать его с себя и запереться в комнате на весь вечер.
Но она этого не сделала. В половине седьмого Штеффи вошла в кухню, где кухарка демонстративно роняла столовые приборы, а Эльна, ворча, поднимала их с пола.
Штеффи получила маленький белый передник и повязала его на талии, а Эльна помогла приколоть его на груди к платью. У нее был такой же, а на голове – накрахмаленная белая кружевная лента. Хорошо, что для Штеффи не нашлось такой же.
Гости пришли, и их пригласили в гостиную выпить вишневого ликера. Эльна подавала рюмки на серебряном подносе. Когда жена доктора хлопнула в ладоши и позвала всех к столу, Штеффи пришлось собирать пустую посуду и относить ее в кухню. Она старалась держаться как можно незаметнее, но никто не обращал на нее внимания. Даже Свен, который держал под руку пожилую даму, провожая ее в столовую.
Низко наклонив голову, Штеффи расставляла десертные тарелки с сэндвичами так, как ее учила Эльна:
– Ставь справа, подавай слева!
Подойдя к Свену, Штеффи ждала, что он скажет ей что-нибудь, но тот продолжал беседовать с пожилой дамой, которую провожал к столу, и лишь бросил короткое «спасибо».
Закуски, суп, горячее блюдо и десерт. Вишневый ликер, мадера, красное вино и портвейн. Тарелки с позолоченными краями, серебряные приборы и хрустальные бокалы. Все это вносили и уносили Штеффи с Эльной, пока гости ели и беседовали.
– Благодарю, еще немного.
– Нет, спасибо, достаточно.
За десертом жена доктора снова хлопнула в ладоши. Штеффи как раз собиралась наполнить ликером рюмку пожилой дамы.
– Обычно хозяйка больше помалкивает, – сказала фру Сёдерберг, – но я с удовольствием хотела бы представить вам кое-кого. Вот наша малышка Штеффи, наша пансионерка. Она приемный ребенок в рыбацкой семье, у которой мы снимали летом дом.
Все взгляды устремились на Штеффи. Она почувствовала, что краснеет. Рюмка дамы была уже полна, но густая жидкость все бежала из бутылки, перелилась
