Чёрная Карета - Эндрю Питерсон
Джаннер был слишком напуган, чтобы кричать – да и в любом случае на крик сбежались бы Клыки. Так или иначе, он попался. Что лучше – угодить в руки безумного старого нищего или в лапы Клыков?
Мужчина свистнул, и из-за стены бросили верёвку. Не успел Джаннер и глазом моргнуть, как его обвязали верёвкой поперёк туловища и потащили наверх. Нищий вновь вскарабкался по жёлобу, залез на крышу и исчез. А Джаннера продолжали тянуть наверх; смертельно уставший от беготни, мальчик даже испытал странное облегчение оттого, что наконец его поймали.
В считаные мгновения он оказался наверху стены; множество ужасных грязных рук вцепились в него и перетащили на другую сторону.
…Джаннер лежал на спине, крепко зажмурившись.
Хриплое дыхание и шёпот десятков людей так напугали его, что он не сразу приоткрыл глаза. Вокруг стояли ноги, густо, как стволы в лесу – правда, вместо корней они заканчивались длинными жёлтыми ногтями, загибающимися вверх и вниз словно чудовищные костяные ленты.
– Чего вы хотите? – спросил Джаннер.
При звуках его голоса толпа ахнула и злорадно захихикала.
– Хочу вернуть своё, – сказала какая-то женщина.
– Правильно, Гура следующая, – подтвердил кто-то.
– Вот повезло, – забормотали остальные.
И оборванцы, и нищие, подхватив Джаннера, куда-то его понесли.
36
Странный договор
Джаннера несли над головами; он походил на пробку, болтающуюся на поверхности реки. Мужчины и женщины в основном молчали – не считая отдельных всхлипов. Руки у Джаннера по-прежнему были примотаны к туловищу; он лежал неподвижно, убаюканный мерной качкой. Его отнесли обратно в Пахотный переулок, втащили в старый дом и осторожно – к удивлению мальчика – положили на пол. Женщина по имени Гура шагнула вперёд и ткнула пленника в грудь:
– Не дёргайся, парень. Мы найдём тебя, куда бы ты ни делся. От нас ещё никто не сбегал. – Она понизила голос. – Когда стемнеет, я верну себе своё. Вот увидишь.
Она захихикала, захлопала в ладоши, как маленькая девочка, и стала прыгать с ноги на ногу. Остальные тоже начали завывать и приплясывать. Джаннер закрыл глаза и решил ни на что не обращать внимания.
Вскоре большинство людей вышли из комнаты. Гура и ещё шестеро остались. Они сидели на корточках у стены и покачивались, глядя на Джаннера, как голодные псы.
Джаннер подумал о своих родных. Если бы они не отстали от Подо, то уже вернулись бы в убежище, целые и невредимые. Подо выкручивался и не из таких передряг. Но Тинк! Джаннер понятия не имел, где братишка.
Глаза слипались. Гура напевала мелодию, которая, наверное, когда-то была колыбельной. Как бы ужасно она теперь ни звучала, однообразный мотив сделал своё дело – Джаннер заснул.
Когда он проснулся, было уже темно.
Комнату освещал одинокий фонарь. Гура по-прежнему сидела в углу и злобно смотрела на Джаннера, совсем как в ту минуту, когда он задремал.
– Уже скоро, мальчик, – сказала она, поднимаясь.
– И что тогда будет, госпожа?
Гура так расхохоталась, что опрокинулась на спину и стала кататься, дрыгая ногами в воздухе:
– Госпожа! Он назвал меня госпожой!
Джаннер понял, что Гура уже не смеётся, а рыдает. Загадочное поведение этих странных людей снова поставило его в тупик. Он просто говорил вежливо, а она расплакалась.
– Госпожа, – позвал он.
– Хватит болтать, – сказала Гура, подобрала с пола тряпку и вытерла лицо. – А если ещё раз назовёшь меня госпожой, уж я тебе задам.
На пороге появился один из оборванцев. Вид у него был довольно бодрый:
– Пора, Гура.
Гура подошла к Джаннеру и, дёрнув за верёвку, заставила мальчика подняться:
– Идём, парень. Надзиратель ждёт.
Она вывела Джаннера на улицу. У крыльца стояла толпа с факелами в руках. Над обитателями переулка, как король на троне, возвышался круглолицый мужчина в чёрном цилиндре и потрёпанном сюртуке с длинными фалдами и фиолетовыми лацканами. Он сидел на козлах экипажа, пугающе похожего на Чёрную Карету, в одной руке держа вожжи, а другой самодовольно помахивая собравшимся вокруг нищим. Он улыбался, отчего его гладкое лицо собралось множеством складок и стали видны блестящие коричневые, как тростниковый сахар, зубы.
Когда появилась Гура, ведя на верёвке Джаннера, толпа расступилась и пропустила их. Надзиратель встал и широко раскинул руки.
– Ребёнок! – воскликнул он, спрыгнул с козел и заглянул Джаннеру в глаза. – И какой крепкий! Где вы его взяли? – Он выпрямился и упёрся руками в бока. – Если бы я знал, где берут таких здоровых детей, я бы больше не стал вас беспокоить, дорогие сограждане!
– Он сам к нам пришёл, Надзиратель, – сказала Гура. – Сегодня он забрёл в Пахотный переулок. Создатель послал мне подарок.
– Подарок… а. Ну да. Конечно. Создатель, – Надзиратель небрежно помахал рукой. – А ещё у вас есть?
Толпа вновь расступилась, и появился мужчина, который вёл мальчика с мешком на голове.
– Тинк! – закричал Джаннер.
Один из оборванцев дал ему пощёчину:
– Ну ты, не ори.
Джаннер так обрадовался, увидев брата, что почти не почувствовал боли. Тут с головы мальчика сняли мешок, и Джаннер помрачнел. Этот мальчик был младше Тинка – худой как щепка и страшно напуганный.
– Вот и ещё один, Надзиратель, – сказала Гура.
– Хорошо, хорошо, – произнёс мужчина в чёрном цилиндре, оглядывая худенького мальчика. – Мобрик! Книгу! – Он хлопнул в ладоши, и боковая дверца экипажа открылась. Оттуда выскочил горностранник с тонкой тетрадью в кожаном переплёте. Он, как и Надзиратель, был в потрёпанном чёрном сюртуке и цилиндре, и было видно, что в человеческой одежде ему неуютно. Надзиратель нетерпеливо выхватил у него книгу. – Спасибо, Мобрик, – рассеянно пробормотал он, листая страницы. – Фамилия?
– Барнсуоллер, – кротко произнесла Гура.
– Барнусоллер… Барнсуоллер… – мужчина вёл пальцем по странице. – Ага. Звать Джейри?
Гура ахнула:
– Да! Джейри!
– Извини, – сказал Надзиратель, пожав плечами. – Джейри Барнсуоллер пытался сбежать, и его отправили в Трог. Следующий!
Женщина завыла, и от её крика у Джаннера чуть не разорвалось сердце. Она рухнула на землю и забилась в судорогах. Мальчик сморгнул слёзы. Оборванцы равнодушно перешагивали через неё, чтобы подойти ближе к карете. Перекрикивая рыдания Гуры, какой-то мужчина произнёс:
– Я следующий. Микель Болпин. Дочку звать Роза. Как цветок.
– Как цветок, – насмешливо повторил Надзиратель и вновь принялся листать тетрадку. – Кто-нибудь, успокойте эту женщину.
Один из оборванцев схватил Гуру за руку и потащил прочь.
– Спасибо. Трудно, знаете ли, сосредоточиться в таком шуме. Ну-ну, посмотрим. Да! Роза Болпин. Вы бы, значит, хотели вернуть свою дочь?
Мужчина был слишком потрясён, чтобы ответить.
– Ну? – спросил Надзиратель.
– Да, господин. Пожалуйста, господин, – мужчина сжал кулаки, чтобы руки не тряслись.
– Очень хорошо.
