На берегу Тёмного моря - Эндрю Питерсон
Он закашлялся и словно впервые заметил дым, клубящийся в комнате.
– У-ух! – воскликнул Пит, потянул за свисающую из трубы верёвку, и дым постепенно рассеялся. – Дымоход открой скорей, дымоход открой скорей и дыши, дружок, вольней!
Джаннер подумал, что ошибся насчёт Пита – тот был абсолютно безумен.
Пит повернулся к детям и внимательно посмотрел на всех троих, задержав взгляд на мальчиках. Губы у него шевелились. Он рассеянно почесал всклокоченную голову рукой в носке. Тут над котелком поднялся пар, и у Тинка заурчало в животе.
Пит взглянул на него и болезненно поморщился.
– Ты голоден, Тинк? – спросил он. – Ну конечно голоден.
У противоположной стены, рядом со старым сундуком, Джаннер увидел стопку книг в кожаных переплётах. Ему пришла на ум странная мысль…
– Можно звать вас Пит? – спросил он, надеясь получить ответ хотя бы на часть вопросов. – Это ваше настоящее имя?
Пит мешал кипящее варево длинной деревянной ложкой и молчал.
Дети тревожно смотрели на него.
– Что такое настоящее имя? – наконец произнёс Пит и указал ложкой на Джаннера. – Джаннер Игиби – твоё настоящее имя?
– Да, сэр.
– Правда? – уточнил Пит, вновь поворачиваясь к очагу.
Тинк ни о чём не мог думать, кроме еды. Понаблюдав несколько минут за тем, как Пит хлопочет над котелком, он робко кашлянул и спросил:
– Уже почти готово, сэр?
Пит поднёс ложку к губам, попробовал и кивнул. Он достал из ящика четыре деревянные миски и, причмокивая, разлил в них суп. Джаннер и Лили ели молча, а Тинк и Пит время от времени постанывали от удовольствия. Джаннер с удивлением обнаружил, что дигла очень вкусная.
– Ну, юные Вергиби…
– Игиби, – поправил Тинк с набитым ртом.
– Киргиби, не важно, – сказал Пит и, посерьёзнев, выпрямился. – Я благодарю вас за вашу доброту и любезный визит. – Он нахмурился. – И тем не менее я прошу, чтобы вы никогда, никогда, никогда больше сюда не приходили, – голос у него оборвался, и Пит сел на пол. – Вам нельзя у меня бывать. Я жахну упасно. Я пахну ужасно. Вас, милых пташек, могла съесть дохлатая хигла, хохлатая дигла, иглатая фигла, Игиби. Или клыкастая корова. О ужас! Я мог вабидеть ос, обидеть вас, чисто случайно. Я… – Пит резко замолчал и склонил голову набок, прислушиваясь. Вдруг он пронзительно вскрикнул и, подскочив, стукнулся головой о низкий потолок. Пошатнувшись, он схватился рукой в носке за затылок. – Там… кто-то есть! – выдохнул Пит и рухнул на пол.
Дети с ужасом смотрели на неподвижное худое тело. Снизу донёсся жалобный вой.
– Малыш! – воскликнула Лили и подковыляла к люку.
Пёсик стоял у подножия дерева и вилял хвостом.
– Он нашёл нас! – радостно сообщила Лили и вдруг испугалась. – Его может сожрать какая-нибудь лесная тварь! Нужно поднять его сюда!
Окинув взглядом лес внизу, Джаннер спустился по верёвочной лестнице и, держа пёсика под мышкой, кое-как втащил его наверх.
Пит ещё лежал без сознания, но, похоже, не страдал. Более того – казалось, он просто прилёг отдохнуть.
– Пускай спит, – сказал Тинк. – Он всё равно хотел, чтобы мы ушли. – Причмокивая, он допил остатки супа из миски. – Отличный суп, – заявил он. – Кто бы мог подумать, что дигла такая вкусная![37]
Джаннер прокрался в угол, где лежали книги.
– Ты уверен, что можно? – спросила Лили.
Мальчик шикнул на сестру:
– Я просто посмотрю… – Он склонился над стопкой книг, осторожно взял верхнюю, открыл… а потом ахнул и изумлённо посмотрел на Пита.
Тот пошевелился.
Джаннер быстро положил книгу на место и вернулся туда, где сидел.
Тинк и Лили вопросительно уставились на брата, однако Джаннер покачал головой, кашлянул и громко сказал:
– Нам пора.
Пит Носок застонал и сел, потирая голову.
– До свидания, господин Пит, – очень вежливо сказал Джаннер. – Спасибо за угощение.
– Что? Что? Угощение? – У Пита глаза полезли на лоб. – Там кто-то ходит! – воскликнул он, вскочил и снова врезался в потолок. – Ой! – Он зашатался и схватился руками за голову.
– Не беспокойтесь, господин Пит, – сказала Лили. – Это был мой пёсик Малыш. Помните умненького Малыша? – спросила она, гладя собачку по голове.
– Умню помненького Малыша, – отозвался Пит, морщась и недоумённо глядя на собаку.
– Нам пора, – повторил Джаннер.
– Да, – сказал Пит, плюхаясь на пол. – И не возвращайтесь. Очень грустно это говорить, но не возвращайтесь… – Он потрогал вспухшую губу. – Никогда не возвращайтесь… – он уронил голову на грудь. – До свиданья, Вигиби-Пигиби.
Он встал и, перенеся Лили через толстый сук, осторожно поставил её на мостик. Мальчики перешли следом. На следующем мостике Джаннер повернулся, чтобы помахать Питу на прощанье. Тот уже вернулся в дом и смотрел на них из окна. Видно было плохо, но Джаннеру показалось, что Пит плачет.
Мальчик всю дорогу молчал. Несколько раз Тинк спрашивал, что было в той книге, однако Джаннер не отвечал.
Дети долго брели по мостикам, пока деревья не начали редеть.
Ничто не нарушало тишины, кроме поскуливания Малыша: пёсик боялся высоты больше, чем целого стада клыкастых коров. Джаннер был погружён в свои мысли, а Тинк пытался убедить Малыша, что бояться нечего.
На полпути мальчики услышали знакомый леденящий душу вой, от которого застыли как вкопанные. Из зарослей внизу вынырнули несколько тёмных фигур. Стоя на мостике, дети молча смотрели, как среди деревьев словно серая туча пронеслась стая рогатых гончих. Когда чудовища исчезли, прямо под мостиком зашуршали палые листья и земля вздулась пузырём, как кипящий сырный суп. Из своего убежища выбралась бородавчатая земляная жаба размером с козу[38]. В ту же минуту, к ужасу Лили и восторгу мальчиков, ничего не подозревающий вислоухий голубь приземлился неподалёку от неё и принялся искать червячков. Земляная жаба стремительно выбросила язык и с хлюпаньем втянула птицу в пасть, оставив на месте голубя лишь облачко серых перьев.
Лили вскрикнула и отвернулась. Земляная жаба устремила вверх выпуклые чёрные глаза и долго смотрела на детей. Наконец она громко квакнула и вперевалку ускакала. Как только затих звук её прыжков, меж деревьев пробежало небольшое существо, покрытое чёрным спутанным мехом.
– Крысук, – шёпотом сказал Джаннер.
Крысук навострил огромные острые уши и стал нюхать землю, пока не обнаружил нору земляной жабы. Затем он юркнул внутрь и выбрался, осторожно держа в пасти желтоватое яйцо[39].
Вернувшаяся жаба, высунув язык, с сердитым кваканьем погналась за
