Чёрная Карета - Эндрю Питерсон
– Ах ты вонючка! – прошипел он, зажимая курносый нос и с трудом подавляя тошноту. – Ну-ка глянь старому Хиггку в глаза и скажи честно: ты видела Игиби или этого мерзс-ского Ос-скара Ритипа, который держал книжный магазин?
Эдди побледнела и задрожала, не в силах ни говорить, ни отвести глаз от длинных клыков, которые, источая яд, торчали из пасти ящера.
– Это всё без толку, Хиггк, – крикнул другой Клык, с удовольствием наблюдая за происходящим с улицы. – Ты лучше её кусни.
– Для того нам и зубы даны, а то ж, – подхватил третий.
Джо Шустер поднялся на колени и умоляюще сложил руки:
– Пожалуйста! Господа! Не трогайте мою Эдди! Она ничего не знает. И я тоже, честное слово! – Он пытался говорить твёрдо, но это было немыслимо – он видел бледное лицо жены в опасной близости от клыков ящера. – Прошу вас!
Клыки с восторгом смотрели, как корчатся Джо и его жена; товарищи начали подзадоривать Хиггка. Тот ухмыльнулся и открыл пасть. Его клыки удлинились, и из них брызнули тоненькие струйки яда, оставив на блузке Эдди тёмные пятна прожогов. У Эдди закатились глаза, затрепетали веки, и Джо взмолился, чтобы она потеряла сознание прежде, чем Клык её укусит. Женщина безжизненно повисла в лапах ящера.
Из недр «Единственной гостиницы» донёсся громкий свист. Джо смутно догадался, что это чайник на плите.
Эдди открыла глаза.
– Чай готов, – пробормотала она, и Джо, охваченный внезапным порывом вдохновения, вскочил на ноги.
– Подождите! – воскликнул он.
– Что?! – рявкнул Хиггк. – Ты вдруг всс-спомнил, куда делис-сь Игиби?
– Нет, господин, но если вы укусите мою Эдди – кто приготовит вам козюльную кашу? Никто в целом Скри не умеет готовить её лучше Эдди Шустер! А ещё комариный пирог! И рулет с обрезками ногтей!
Хиггк помедлил. Остальные Клыки перестали его подначивать и взглянули на Джо и Эдди с несомненным интересом. В наступившей тишине был слышен только свист чайника. Джо вытер руки о фартук и посмотрел на жену. Та набралась храбрости и произнесла:
– Моя запеканка из м-мышиных носов просто до отвращения прекрасна.
– Ну ладно, – кивнул Хиггк. Он выпустил Эдди, и она бессильно опустилась на землю. Джо бросился к жене и поцеловал её в лоб. – Фу, – поморщился Клык. – Учти, если я не получу миску этой твоей запеканки к вечеру, то закончу начатое.
Остальные Клыки зашипели, зарычали и мерзко захихикали в знак согласия.
– А если узнаешь что-нибудь о Ритипе и Игиби и не с-скажешь, никакая еда не с-спасёт ваши вонючие шкуры.
Джо и Эдди заспешили на кухню и принялись изобретать рецепт запеканки из мышиных носов, которую Эдди со страха только что придумала. Для начала она послала мужа наловить мышей и крыс.
Джо поцеловал жену и возблагодарил Создателя за то, что они оба ещё живы.
– Я скоро, дорогая, – пообещал он.
Повесив фартук на спинку стула и надев сапоги, он уже взялся за дверную ручку, но помедлил и выглянул в окно, выходящее на задний двор. Клыков там не было. Тогда, вместо того чтобы выйти на улицу, Джо на цыпочках поднялся по чёрной лестнице на второй этаж и постоял на площадке, глядя в тёмный коридор и прислушиваясь.
С улицы доносились буйные возгласы Клыков. Скрипели старые дома, свистел ветер. Джо подкрался к восьмому номеру и приоткрыл дверь.
Меблировка восьмого номера – аккуратно застеленная кровать, умывальник, комод и стол – была очень простая, но прочная. Джо подошёл к окну и с грустью взглянул на развалины городка. За окном виднелось то, что осталось от таверны Шагги. Каменная труба торчала как ствол древнего дерева, на земле валялись доски, сломанные стулья и разбитые бутылки.
Морщась от скрипа половиц, Джо подошёл к комоду и отодвинул его от стены. За ним обнаружилась маленькая дверца. В последний раз оглянувшись, Джо нырнул в проём и задвинул за собой комод.
Проход заканчивался тесной каморкой с крошечным окошком в потолке. Света было мало, но вскоре глаза Джо привыкли к полумраку, и он разглядел тучного мужчину, лежащего в постели.
– Здравствуй, дружище, – шепнул Джо.
Мужчина шевельнулся и попытался сесть. Его объёмистый живот был перевязан окровавленным бинтом.
Джо положил руку ему на плечо:
– Лежи спокойно. Мне надо ненадолго выйти, но я решил сначала навестить тебя. Хочешь пить?
Раненый тщетно попытался прилепить к лысине прядь седых волос.
– Я… изнемогаю… перефразируя мудрые слова… Луи ди Чикачеличелли, – проговорил он.
– Верю, – улыбнулся Джо, налил воды из стоящего рядом с кроватью кувшина и поднёс чашку к губам Оскара Н. Ритипа. – Загляну попозже, чтобы сменить повязку. Тебе что-нибудь нужно?
Оскар, морщась, отхлебнул:
– Ещё что-нибудь почитать, если тебя не затруднит, конечно.
Джо взглянул на стопки книг во всех углах.
– Постараюсь, – сказал он. – Отдыхай. Я вернусь вечером. Хорошо, что ты уже можешь говорить, Оскар.
– О да, – тяжело дыша, кивнул тот. – Я многое должен тебе рассказать, Джо. Зузаб… беда… – он закашлялся.
– Не волнуйся, мы ещё успеем поговорить.
Джо подумал: скоро придётся сказать Оскару, что его маленький приятель Зузаб исчез – возможно, погиб. Но он пока не хотел огорчать старика.
Оскар откинулся на подушки и почти мгновенно заснул. Выглядел он скверно, но с тех пор, как Джо обнаружил его истекающим кровью на полу книжного магазина, ему стало заметно лучше. В тот день, когда налетела буря, Джо и Эдди потратили немало сил, чтобы перетащить раненого в гостиницу. После того как Подо и Игиби бежали в поместье Анкльджелли, спасаясь от явившихся за ними сотен ящеров, новых Клыков в Глибвуд не присылали. Джо не знал, что случилось с Клыками в ту ночь, но, видимо, что-то уничтожило их всех.
Когда утром после битвы Шустеры выбрались из укрытия, им показалось, что настал конец света. Чёрные тучи кипели в небе над обезлюдевшим городком, улицы были полны пыли, костей и пустых доспехов. Вскоре из своей таверны показался Шагги, и Шустеры, увидев его, очень обрадовались. Они много лет жили бок о бок и были единственными из глибвудцев, кто предпочёл остаться дома, а не бежать в Торборо или в Дагтаун в тот вечер, когда Игиби чуть не увезла Чёрная Карета.
А потом Шустеры лишились своего последнего друга.
Однажды вечером в Глибвуд явилась компания Клыков, идущая с севера, из форта Ламендрон. Шагги как раз катил через дорогу тачку с хворостом. Стоя у окна на втором этаже «Единственной
