Чужое имя - Маргарет Петерсон Хэддикс
– А сегодня в лес пойдём? – вставая после ужина, шёпотом спросил Люк Трея. – Поболтать… ну ты знаешь.
Трей смотрел на него, будто Люк говорил на иностранном языке.
– Наверное, нет? – не удержавшись, сказал Люк.
В этот момент кто-то положил руку ему на плечо.
– Молодой человек, мне нужно с вами поговорить, – раздался голос.
Пережитый утром страх вновь ударил в голову, и Люк с трудом обернулся.
Перед ним с суровым видом стоял учитель истории, мистер Дирк.
– Вы Ли Грант, так ведь? – спросил он.
Другие мальчики прошли мимо. Двери аудитории, где проводили вечерние лекции, закрылись, и он кивнул.
– Пройдёмте со мной, – приказал мистер Дирк и развернулся на каблуках.
Люк отставал от него на несколько шагов. Наверное, мистер Дирк хотел сообщить, что Люк завалил экзамен по истории. Ну и что? Конечно, Джейсона больше нет, и некому исправить его оценки в табеле, но какое ему дело до оценок?
– В следующем семестре я буду работать больше, – начал оправдываться он. – Я ведь только неделю хожу к вам на уроки…
– Тише, – оборвал его мистер Дирк.
Люк чуть не захихикал. Разве не смешно, пережив рейд демографической полиции, попасть в беду из-за того, что забыл имена нескольких давно умерших героев, о которых мало кто вообще слышал.
Мистер Дирк прошёл мимо своего класса. Люк было запротестовал, но учитель прибавил шагу, и пришлось его нагонять. Мистер Дирк подошёл к парадной двери и повернул ручку.
«Разве сегодня двери не заперты?» – так и подмывало спросить, но Люк уже сообразил, что ругать за экзамен по истории его никто не собирается. И прикусил язык.
Дверь легко открылась и Люк с мистером Дирком в сумерках вышли на крыльцо школы. Люк вспомнил, как в первый день, прибыв в школу Хендрикса, с трепетом поднимался по этим самым ступенькам. Сейчас они не производили такого сильного впечатления, может, из-за того, что он стоял наверху и смотрел вниз, а не внизу, смотря вверх.
– Куда мы идём? – не удержался он от вопроса.
В ответ мистер Дирк прижал палец к губам.
Они спустились и пошли по широкой подъездной дорожке. Вдали стрекотали кузнечики. Люк затосковал по дому. Там, на ферме, закончился трудный рабочий день, и отец с братьями, наверное, возвратились к ужину после прессования сена. С фабрики только что вернулась мать. Никто из них даже не узнает, что у Люка сегодня был один из самых страшных дней в жизни.
– Осторожно, – предупредил мистер Дирк.
Люк так глубоко погрузился в размышления, что не заметил, как они свернули и теперь стояли перед небольшим домом. Нет… не домом… ограниченный обзор сыграл с ним шутку. Здание с арками и башенками было похоже на замок, но так уютно укрылось среди кустов сирени, рододендрона и форзиции, что можно пройти мимо и его не заметить.
– Позвоните в дверь, – сказал мистер Дирк и повернулся, чтобы уйти.
Люк запаниковал.
– Погодите! – крикнул он.
Едва ли у мистера Дирка можно искать помощи, но он по крайней мере ему знаком, а тут бросают в незнакомом месте без всяких объяснений.
– Полагаю, дорогу назад вы найдёте и сами, – ответил мистер Дирк и скрылся во тьме.
Делать нечего – Люк позвонил в дверь.
– Войдите, – пригласил низкий голос.
Люк тихонько толкнул дверь. Она была такой же тяжёлой деревянной, как и все двери в школе. Дверь не шевельнулась. Тогда он робко её открыл и вошёл.
Он оказался в слабо освещённой комнате. Со старомодных люстр свисали стеклянные висюльки. Диваны с резными деревянными каркасами втиснулись между заваленными десятками фотографий в рамочках столиками странной формы. Люк даже не заметил мужчину в инвалидной коляске, пока тот не откашлялся.
– Добро пожаловать, молодой человек, – сказал мужчина.
Он был старше мистера Толбота или родителей Люка. Его густые седые волосы, словно сугроб, нависли надо лбом. На нём была светло-голубая рубашка и жёсткие, с заутюженной складкой брюки цвета хаки – одежда богатых, к которой Люк почти привык.
– Что-нибудь выпьете? Например, воды?
Люк озадаченно покачал головой. В голове роились вопросы.
– Джордж! – позвал человек.
Из соседней комнаты вышел мистер Толбот.
От облегчения у Люка подкосились ноги. Наконец! Хоть кто-то объяснит, что происходит.
– Мистер… – начал Люк.
Но мистер Толбот предупреждающе покачал головой. Он провёл длинной палкой перед грудью Люка, вдоль ног и спины. Наконец отступил на шаг и объявил:
– Чист. «Жучков» нет.
– Ненавижу эту технику, – откинувшись и расслабившись, сообщил человек в кресле-каталке и помешал что-то в чашечке, которую держал в руке. Люк уловил слабый аромат цикория, который родители иногда заваривали и пили по особым случаям.
– Теперь представлюсь. Я Джосайя Хендрикс. С моим другом, полагаю, вы знакомы.
Люк только кивнул.
– Садитесь, садитесь, – пригласил мистер Хендрикс. – Без церемоний. В ногах правды нет.
Мистер Толбот, всегда такой властный, мгновенно подчинился. И Люк тоже без колебаний сел в кресло.
Мистер Хендрикс отхлебнул из чашки.
– Вы такой любознательный молодой человек, – заметил он. – И наверняка горите желанием получить объяснения. Верно?
– Да, – охотно подтвердил Люк и выжидательно взглянул на мистера Толбота, но тот многозначительно смотрел на мистера Хендрикса.
– Когда-то я был очень богат, – сказал мистер Хендрикс. – Деньги тратил совершенно бездумно… как бывает с теми, кто не знает, куда их применить. История о моей юности долгая и неприглядная, но достаточно сказать, что, когда наступил Великий голод, у меня были причины развить в себе чувство сострадания.
Он мельком посмотрел вниз, и Люк впервые обратил внимание, на пустые ниже колена штанины мистера Хендрикса.
– Сегодня вечером я от вас ничего не скрываю, – тихо заключил мистер Хендрикс.
Люк неловко заёрзал в кресле. Что тут скажешь? Очевидно, ничего. Мистер Хендрикс продолжил рассказ.
– Вы уже знаете, что правительство решило уморить «нежелательных лиц» голодом? – спросил мистер Хендрикс. – Когда еды не хватает, кого кормить? Слепую девочку? Глухого мальчика? Безногого?
Он говорил с невыносимой яростью. Люку не терпелось вставить слово, как-то направить рассказ.
– Джейсон… которого забрали сегодня утром… он мне об этом рассказал. В школе.
– Вот как? – заметил мистер Хендрикс. Он погрузился в думы, потом продолжил: – Моя семья и я… потратили миллионы на взятки, убеждая правительство проявить сострадание. Инвалидов оставили в покое. Вместо этого приняли закон о народонаселении. – Он нахмурился, потягивая кофе. – И что вышло из моего сострадания? Я спас себе подобных, зная, что других уничтожат. Тогда я основал школы. Во искупление грехов.
– Мистер Хендрикс предвидел то, о чём не задумывались другие, –
