Никому не верь - Парк Линда Сью
— Мы ничего не добились, — наконец произнесла она голосом, совершенно непохожим на обычный голос Эми, и посмотрела на часы. Этот жест теперь служил дополнительным напоминанием о лежащей на друзьях ответственности: в оправу часов было вделано кольцо Мадригалов. — Пока к доктору Сиффрайт не пускают посетителей, мы от нее ничего не добьемся.
— Может, к ней как-то проскользнуть? — предложил Джейк. — Скажем, я переоденусь… например, в санитара — и попробую проникнуть к ней в палату.
— Погодите! — Аттикус подпрыгнул на кровати и повернулся к Дэну: — Она же тебе что-то сказала…
— Да-а, но ничего дельного, — покачал головой Дэн. — Почти сразу отключилась.
— Но что-то же сказала? — упорствовал Аттикус.
Дэн нахмурился.
— Не успела дойти до сути. Только начала говорить: «Ты знаешь…» — и все.
— И все? — переспросила Эми.
Дэн беспомощно пожал плечами. Эми поникла еще сильнее прежнего.
— Она дважды повторила: «Ты знаешь, ты знаешь». Что тут поймешь? — разочарованно вздохнул Дэн.
— На самом деле, может, и поймешь, — возразил Аттикус. — Что, если это не просто начало фразы, а со смыслом? С ударением на «ты». Что именно ты, Дэн, что-то знаешь, чего не знают все остальные.
— Да что я такого могу знать? Я ж ее сегодня впервые увидел! — поразился Дэн.
Джейк тоже встрепенулся.
— Попробуй вспомнить все досконально, представь в подробностях — с того самого момента, как ты увидел доктора Сиффрайт в самый первый раз.
— Но я ж тогда не знал, что это она. Да вы и сами сразу же прибежали.
Дэн замолчал. Когда Джейк предложил ему представить подробно, как все происходило, он мысленно перенесся во дворик возле бассейна. Он стоял на четвереньках… доктор Сиффрайт что-то ему сказала… что же именно? Ах да, «брысь отсюда!»
Откуда?
— Трещина! — завопил он. — Я осматривал трещину…
Он вскочил и бросился к двери.
— Какую трещину? — слаженно, точно в результате долгих репетиций, спросили трое остальных.
— Неважно… идемте! — выкрикнул на бегу Дэн.
* * *Подсвеченный фонарями бассейн мерцал аквамариновым светом, а во дворике было темно. В бассейне никто не плавал, хотя какие-то посетители еще отмокали в горячей ванне.
Дэн привел своих спутников к тому месту близ ограды, где деревянный настил сменялся кирпичной кладкой.
— Я был где-то тут, — понизив голос, сообщил мальчик.
— Переключите телефоны на фонарики, — сказал Джейк.
Ребята вытащили из карманов телефоны.
— Давайте рассеемся, — предложил Дэн.
Трещина шла не прямо, а изгибалась синусоидой. Встав на расстоянии вытянутой руки друг от друга, четверо друзей принялись за поиски.
Спустя минуту Дэн тихо окликнул остальных:
— Кажется, что-то вижу.
Он стоял точно там, где доктор Сиффрайт напала на него со столовым ножом.
Лучи четырех импровизированных фонариков высветили узкую трещину.
— Вижу! — возбужденно воскликнул Аттикус.
В глубине и впрямь что-то виднелось, но щель была слишком узкой — даже тонкие пальцы Аттикуса не пролезали.
— Засунуть-то легко, а вот доставать как? — спросил Джейк. — Пальцы доктора Сиффрайт туда точно не войдут.
— Я сейчас, — сказала Эми и бегом бросилась в отель.
— Чего это она? — Аттикус, подняв брови, посмотрел на Дэна и Джейка. — Вся такая внезапная…
Джейк повернулся к Дэну:
— Может, за ней сходить?
Дэн ненадолго задумался.
— Дадим ей пару минут, — наконец решил он.
«Она не встревожена. Ну то есть в последние дни она всегда встревоженная. Но так вроде бы ничего». Оставалось только надеяться, что он не ошибся.
Коротая время, друзья принялись обсуждать, как лучше выломать дощечки деревянного настила.
— Вот эти три… — Дэн провел пальцем по планкам. — Вытащить гвозди гвоздодером, а потом приподнять. Да, придется повозиться… Вдобавок, делать-то будем ночью.
— Пила тоже нужна, — заметил Дэн. — Короткие куски отдирать удобнее.
— Но шума-то сколько будет, — сказал Аттикус. — По-моему, лучше рано утром — до того, как народ потянется в бассейн, но в такое время, когда шум уже можно принять за звуки стройки или еще чего такого.
— Не знаю, — покачал головой Джейк. — А вдруг нас кто увидит? Как мы объясним, зачем разносим дворик на части?
— Все равно инструменты придется утром покупать, когда магазины откроются, — сообразил Дэн. — Так что делать все будем днем.
— Похоже, других вариантов нет, — подытожил Джейк. — Давайте составим список. Молоток, пила — какая именно? И нужен ли нам лом? В принципе тоже может пригодиться.
— Лом? — Эми вернулась, сжимая в руках косметичку. — Зачем вам лом? А ну посвети-ка мне.
Джейк послушно направил луч телефона на косметичку. Дэн озадаченно посмотрел на сестру:
— У тебя прыщик вскочил? А до утра подождать это никак не может?
Эми тем временем нашарила то, что искала.
— Сначала попробуем так, а уже потом будем прикидывать, что и как ломать, — провозгласила она и показала мальчикам пинцет.
Глава 19
Пинцет не подвел. Эми, подтягивая то один уголок, то другой, вытащила из трещины плотный лист ламинированного пластика.
Четверо друзей вернулись в номер и сгрудились вокруг находки.
Доктор Сиффрайт положила Фолио 74 в прозрачную пластиковую папку, а потом заламинировала ее со всех сторон, причем не так, как обычно это делают в школах или в домашних условиях, а на совесть: плотным слоем, с наглухо запечатанными краями — как упаковывают электронные устройства.
— Ух ты, здорово она придумала! — восхитился Аттикус. — Совсем как новый калькулятор — с ними всегда так, убьешься, пока откроешь!
— При бережном обращении тебе его и не придется открывать, — заметил Дэн. — И так обе стороны отлично видно.
С одной стороны лист был покрыт волнообразными линиями мгновенно распознаваемого «почерка» безымянного автора рукописи Войнича. Однако ребята не стали терять время на расшифровку записи. Эми перевернула листок.
На обороте обнаружилось превосходно нарисованное изображение трех астрономических кругов. Так же, как и в самой рукописи, эти круги обозначали фазы каких-то небесных тел — вероятно, Солнца, Земли и Луны.
— Они не совсем такие же, — мгновенно сообщил Дэн, обладавший фотографической памятью. — Во-первых, они соприкасаются. А другие круги в рукописи — нет. И зубцов на остальных тоже нет. — Он показал на края одного из кругов, обрамленные идеальными треугольниками.
— Да это ж шестеренки! — воскликнул Джейк.
— Машина какая-нибудь? — полюбопытствовал Дэн.
Аттикус поднял заламинированный лист и вгляделся в рисунок.
— Тут что-то еще, — медленно произнес он. — Не пойму… карандашный набросок, который пытались стереть?
Он показал на место, где две окружности перехлестывались друг с другом, и протянул фолио Эми.
Страница, как всегда бывает с древним пергаментом, изобиловала застарелыми жирными и грязными пятнами, размытыми участками и крошечными трещинками.
Эми подставила лист под свет лампы и поднесла поближе к глазам.
— Ага, вижу.
Над пересечением двух окружностей слабая черта вела к еще более слабой фигуре — пятиконечной звезде.
Эми передала лист брату. Дэн снова перевел телефон в режим фонарика и тщательно осмотрел страницу.
— Там еще есть. Та же песня — стертый карандаш. По-моему, это… два слова. Одно читается вполне четко. А, эн, те, и, ка… Антик?
— Может, имелся в виду антиквариат? — предположил Джейк.
Дэн наморщил лоб.
— Второе слово написано мельче. И смазано.
Эми снова порылась в косметичке.
— Попробуй-ка с этим. — Она протянула ему увеличительное зеркало.
— И зачем девчонкам все это барахло? — озадаченно поинтересовался Аттикус.
