Дороти и Волшебник в Стране Оз - Лаймен Фрэнк Баум
— Привет! — сказал он, заметив девочку. — Ты, что ли, Дороти Гейл?
— Я, — ответила та, внимательно разглядывая всклокоченную шевелюру и мигающие спросонья серые глаза возницы. — Ты, видно, меня поджидаешь, чтобы отвезти на Хагсонскую ферму?
— Ну да, — кивнул тот. — А что, поезд пришёл?
— Если не пришёл, как бы я здесь оказалась? — улыбнулась Дороти.
Её собеседник рассмеялся весело и дружелюбно. Выпрыгнув из коляски, он забросил саквояж Дороти на сиденье, а клетку пристроил в ногах на полу.
— Канарейки? — поинтересовался он.
— Вот и нет, это мой котёнок Эврика. Он у меня всегда так путешествует.
Мальчик покачал головой.
— Странное имя для кота — Эврика, — заметил он.
— Я назвала его так потому, что он найдёныш, — объяснила Дороти. — Дядя Генри говорит, что «эврика» значит «я нашёл».
— Ясно. Ну, залезай.
Девочка взобралась на сиденье, парнишка — следом за ней. Он разобрал вожжи, тряхнул ими и причмокнул:
— Н-но!
Конь не шелохнулся, лишь едва повел обвислым ухом.
— Н-но! — снова прикрикнул мальчик.
Конь оставался недвижим.
— Быть может, — предположила девочка, — надо отвязать его от дерева.
Паренёк опять весело рассмеялся и соскочил на землю.
— Похоже, я всё ещё сплю, — сказал он, отвязывая лошадь. — Зато Джим хорошо знает своё дело, верно, Джим? — и он похлопал коня по длинной морде.
Мальчик вновь уселся в коляску и взялся за вожжи. Лошадь попятилась из — под деревьев, неторопливо развернулась и затрусила по песчаной дороге, уже слегка различимой в предрассветном тумане.
— Я думал, поезд вовсе не придёт, — заметил мальчик. — Пять часов прождал на станции.
— Нас то и дело трясло, — пояснила Дороти. — А ты не чувствовал разве подземных толчков?
— Ну мы-то в Калифорнии к ним привыкли, — отвечал её собеседник. — Уже и бояться перестали.
— А кондуктор говорил, что на его памяти это самое сильное землетрясение.
— Да ну? Тогда, наверное, я его проспал, потому и не заметил, — озадаченно сказал паренёк.
Девочка помолчала немного. В тишине было слышно только мерное цоканье лошадиных копыт. Потом поинтересовалась:
— Как поживает дядя Генри?
— Неплохо. Они с дядей Хагсоном друг другу были рады-радёшеньки.
— Мистер Хагсон — твой дядя? — спросила Дороти.
— Да. Дядя Билл Хагсон женат на сестре твоего дяди Генри. Выходит, мы с тобой — троюродные брат и сестра, — догадался мальчик и очень обрадовался собственному открытию. — Я работаю у дяди на ранчо за десять долларов в месяц и харчи.
— Не сказать, чтобы много, — проговорила девочка с некоторым сомнением.
— Спросить дядю Хагсона — скажет, что много, а меня — так нет. Я ведь золото, а не работник: работаю не хуже, чем сплю, — добавил парнишка и опять рассмеялся.
— Как тебя зовут? — спросила Дороти, подумав про себя, что ей решительно по душе этот весельчак.
— Зовут по-разному, — почему-то смутился он. — Полное имя — Зебедия, но для своих просто Зеб. Ты, значит, была в Австралии?
— Да, вместе с дядей Генри, — ответила Дороти. — Мы прибыли в Сан-Франциско неделю назад, только дядя Генри отправился прямиком на Хагсонскую ферму, а я на несколько дней задержалась в городе у знакомых.
— А надолго вы к нам? — спросил Зеб.
— На один только день. Завтра мы с дядей Генри отправляемся обратно в Канзас. Мы и так долго не были дома, и оба очень соскучились.
Мальчик вытянул свою костлявую лошадь кнутом и задумался. Он хотел ещё что-то сказать своей маленькой спутнице, но не успел открыть рот, как коляска начала вдруг страшно раскачиваться из стороны в сторону, а земля перед ней вздыбилась. В следующий миг раздался оглушительный грохот, и Дороти увидела, как рядом с дорогой в земле разверзлась глубокая трещина, а потом сомкнулась снова.
— О Господи! — закричала она, вцепившись в железные поручни. — Что же это такое?
— Землетрясение, вот что! — Лицо парнишки вмиг побелело. — Мы с тобой просто чудом спаслись, Дороти.
Но тут внезапно конь стал как вкопанный. Напрасно Зеб тряс вожжами, понукал его — ничто не помогало. Тогда мальчик принялся что было силы хлестать животное по бокам кнутом. Джим протестующе заржал и медленно потрусил по дороге.
Несколько минут и мальчик и девочка сидели молча. В воздухе пахло нешуточной бедой. Каждые несколько минут земля вздрагивала и колебалась. Уши Джима встали на голове торчком, всё тело напряглось, как струна. Бежал он не очень быстро, но на боках проступили пятна пота, и время от времени он начинал дрожать как осиновый лист.
Небо вновь потемнело, над долиной со зловещим плачем-завыванием пронёсся ветер.
Внезапно раздался ужасающий треск, и прямо под лошадью в земле открылась огромная трещина. Дико заржав от ужаса, животное рухнуло в расщелину, увлекая за собой коляску вместе с пассажирами.
Дороти крепко уцепилась за верх коляски, мальчик сделал то же. Оба были настолько потрясены, что не сразу поняли, что происходит.
Со всех сторон их окружал мрак, и во мраке они всё летели вниз, ежесекундно ожидая, что упадут и разобьются вдребезги об острые скалы или что земля сомкнётся над их головами и погребёт навеки в своих недрах.
Жуткое ощущение падения в бездну, тьма, леденящие душу звуки — не в силах вынести всего этого, Дороти на несколько мгновений лишилась чувств. Зеб — он был всё же мальчик — в обморок не упал, но был тоже страшно напуган и, плотно вжавшись в сиденье коляски, ожидал каждое мгновение, что оно станет для него последним.
Глава 2. Стеклянный Город
Когда Дороти очнулась, коляска всё ещё продолжала падать, но уже не так стремительно. Благодаря тому, что её верх уподобился надуваемому ветром парашюту или зонтику, они теперь опускались плавно, как бы парили в воздухе, что было бы даже приятно, если бы пассажиры не думали о смерти, грозящей им ежеминутно, и о том, что ждёт их на дне огромной расщелины. Над головами у них раздавались как бы раскаты грома — это земля смыкалась на месте образовавшихся было трещин. Мимо то и дело проносились камни и комья глины. Дети не видели их, только слышали, как они барабанят по крыше коляски, да ещё как взвизгивает почти по-человечески Джим, когда его настигает очередной булыжник. На самом деле камни не причиняли большого вреда животному, которое ведь тоже падало, только чуть медленнее из-за коляски-парашюта. Коню было скорее страшно, чем больно.
Долго ли, коротко ли продолжалось падение, Дороти не знала. От удивления и
