На берегу Тёмного моря - Эндрю Питерсон
Смеясь, все трое выбежали из кухни; дедушка, весело сверкая глазами, зарычал, а потом подхватил Нию и перекинул через плечо. Выходя из кухни, Джаннер слышал, как мать требовала, чтобы её «поставили на место сию же секунду».
Покормив коня Данни и кабанчика, мальчики решили помочь Подо собрать удобрения (от кабанчика) и разбросать их в огороде (чтобы лучше росли овощи, которые предстояло есть всем, в том числе кабанчику). Это заставило Джаннера задуматься о круговороте жизни (и удобрений).
Лили оставалась в доме с матерью – помогала готовить, штопала прореху на дедушкиных бриджах и выгребала золу из очага. Закончив, она села в гостиной со свистоарфой и принялась разучивать новую мелодию, а потом заиграла старинную народную песенку «Возле мыквы в огороде – в круг, в круг».
Все они трудились охотно, даже Тинк и Джаннер, которые сгребали свиной помёт и возили его на тачке[22]. Трудно было жаловаться, когда солнце так славно грело, а в животе лежала яичница. Не говоря уж о том, что накануне они трижды спаслись от смерти и пыток. Но если бы Джаннер был в то утро немного внимательнее, он бы заметил, как часто Ния выглядывает из окна и смотрит в сторону города. Он, возможно, разглядел бы в глазах матери тревогу. И возможно, задумался бы, отчего Подо всё утро не отходит от мальчиков и ни на минуту не откладывает свою верную дубинку.
16. В «Книгах
Перекусив яблоками и хлебом, Джаннер, Тинк и Подо отправились в город. Подо настоял на том, чтобы их сопровождать, и мальчикам стало спокойней. Чем ближе они подходили к Главной улице, тем больше боялись, что их заметит Сларб, или Гнорм, или кто-нибудь ещё из тех, с кем они столкнулись накануне вечером.
Многочисленные гости покинули городок, и в нём царила зловещая тишина. Глибвуду предстоял ещё один долгий печальный год под пятой Клыков. Долговязый Дж. Птиц подметал свою парикмахерскую. В окне «Цветочной лавки Феринии» виднелась табличка «Закрыто». Двери и окна «Единственной гостиницы» были распахнуты, и Подо помахал Шустерам, которые деловито меняли постельное бельё и вытряхивали коврики. Шагги храпел на скамейке у дверей таверны.
Не поворачивая головы, Джаннер украдкой бросил взгляд на тюрьму. Командор Гнорм, к огромному облегчению мальчика, дремал в кресле-качалке на крыльце, сложив мясистые зелёные ручищи на груди. Кольца на его пальцах сверкали даже в тени. Джаннер отвёл взгляд и придвинулся ближе к Подо.
– Ну, парни, бегите к Оскару, – велел старик, – а я уж пригляжу за вами, сидя в таверне. Надо разбудить старину Шагги и промочить жерло.
Джаннер было запротестовал, но тут же замолчал. Он не желал ни минуты проводить в одиночестве так близко от тюрьмы, но и не хотел, чтобы Подо счёл его трусом.
– Да, сэр, – сказал он и выпрямился. – Пошли, Тинк.
Братья на цыпочках миновали тюрьму и направились к «Книгам и укромным уголкам». На коньке крыши словно хищная птица восседал Зузаб, и его лоскутная рубашка развевалась на ветру как флаг.
Джаннер помахал ему.
– Привет вам, Игиби, – произнёс горностранник негромким мягким голосом. – Полагаю, вы приятно провели время на празднике?
Странно, но Зузаб, похоже, не знал, что накануне Джаннер едва избежал смерти.
– Да, – ответил мальчик. – Это был очень насыщенный день.
– Господин Ритип дома? – спросил Тинк.
– Да. Не более часа назад прибыло множество ящиков. Масса новых книг для вас, Джаннер Игиби.
Зузаб был вежлив, но Джаннеру всегда казалось, что в глубине его маленьких глаз кроется нечто большее, чем произносят губы.
Горностранник замолчал и проводил мальчиков взглядом.
Магазин Оскара был чудесным местом. Книги наполняли его от пола до потолка – по большей части потрёпанные, обгоревшие, древние на вид. Толстые книги и тонкие, книги о рыбах-кинжалах, книги о королях Скри, книги о взлёте и падении спроса на пироги с коринкой, книги об Анниере, книги о книгах, посвящённых другим книгам… и все они были расставлены по многочисленным полкам сообразно тематике.
Но Оскар собирал не только книги. Карты, разные мелочи, удивительные сюрпризы лежали там и сям среди старинных томов, на самом виду – но не заметить их в тесноте было легче лёгкого. Джаннер часто бывал в магазине Оскара, но тем не менее по пути в хозяйский кабинет, расположенный в задней части магазина, всякий раз плутал.
Когда дверь за ним закрылась, Джаннер улыбнулся и сделал глубокий вдох. Ему нравился застоявшийся воздух магазина. Тинк заглядывал сюда лишь несколько раз и ненадолго, поэтому теперь его взгляд бегал туда-сюда, пытаясь охватить всё сразу. По пути к кабинету они обнаружили деревянную чашу, полную пыльных старых очков. Рядом лежал крошечный череп с клювом и тремя глазницами.
– Гляди! – шепнул Тинк.
Джаннер улыбнулся: радостное волнение брата его забавляло. На другой полке стояла банка с сухими ярко-оранжевыми насекомыми, а чуть дальше – миниатюрный деревянный замок с живой мышью, которая следила за ними из башенного окна. Джаннер остановился как вкопанный перед полкой с надписью «Книги о кузнечном деле и/или пирогах», и Тинк, старательно читавший названия на всех корешках, врезался в него. У Джаннера заплелись ноги, и он рухнул на пол, сбив с полки толстую круглую свечу. Сердито взглянув на младшего брата, он подобрал свечу, которая оказалась маслянистой на ощупь, и поставил её на место. Рукописный ярлычок на свече гласил «Сопляной воск». Джаннер с отвращением вытер руки о рубашку[23].
– А? Кто здесь? – послышался неподалёку приглушённый голос.
Несколько книг на полке справа отъехали назад и исчезли; показалось лицо Оскара, который смотрел на мальчиков сквозь очки.
– А, Джаннер, Тинк. Я не слышал, как вы вошли, – сказал он с улыбкой. – Сегодня у нас много работы, так что прохлаждаться некогда. Разглядывать книги будете потом. Ступайте за мной!
Книги вернулись на место, и Оскар зашагал в дальнюю часть магазина. Три раза уткнувшись в тупик, Джаннер и Тинк наконец нашли хозяина «Книг и укромных уголков» на складе – он расхаживал взад-вперёд с трубкой во рту.
– Ну, ребята, я-то думал, что Подо научил вас не отказывать старикам в помощи. Что вы там застряли?
– Не туда свернули в отделе истории, – ответил Джаннер, – и ещё раз не туда – в отделе бессмысленной поэзии. И ещё раз…
– Не важно, – перебил Оскар, отмахнувшись. – Великий Хортон, если не ошибаюсь, написал: «Не беспокойся о праздных мальчишках, если на руках у тебя целый груз свежеприбывших книг». Что-то в этом духе он, несомненно, написал.
Широкий стол Оскара был завален пачками
