Питер Пэн и Венди. Дети воды. Ветер в ивах - Кеннет Грэм
– Так пойдём со мной, милая Мейми, и ты станешь такой же, – упрашивал её Питер. Приближалось Время Открытия Ворот. Они отправились к его лодке.
– А ты совсем и не похожа на гнездо, – прошептал Питер, желая сказать ей что-нибудь приятное.
– Правда? А жаль. Мне бы очень хотелось на него походить, – ответила Мейми с чисто женской непоследовательностью. – К тому же, дорогой Питер, хотя я и не могу отдать птицам свой мех, я бы не возражала, если бы они свили гнездо прямо на нём. Представляю себе: у меня на шее – гнездо с пёстрыми яичками! Как это было бы чудесно!
Когда они подходили к озеру, Мейми охватила лёгкая дрожь.
– Конечно же, я часто, очень часто буду навещать маму, – сказала она. – Я вовсе не собираюсь прощаться с ней навсегда, вовсе нет.
– Конечно не навсегда, – подтвердил Питер. Однако в глубине души он знал, что всё может быть совсем не так, как Мейми думает. И он бы сказал ей об этом, если бы не боялся потерять её. А он очень этого боялся. Она ему нравилась, и он чувствовал, что не сможет без неё жить. «Со временем она забудет свою маму и будет счастлива со мной», – убеждал он себя и вёл Мейми всё дальше и дальше, мимоходом раздавая напёрстки.
Но даже когда Мейми увидела лодку и была поражена её красотой, она продолжала с волнением говорить о своей маме.
– Ты ведь прекрасно знаешь, Питер, что я ни за что бы не согласилась пойти, если бы не была абсолютно уверена, что смогу вернуться к маме, как только захочу. Ведь это так, Питер? Скажи же!
Он подтвердил, что это так, но больше не смел смотреть ей в глаза.
– А ты уверена, что твоя мама всегда будет ждать тебя? – угрюмо спросил он.
– Чтобы – моя мама – меня – не ждала? Как тебе такое могло прийти в голову? – воскликнула Мейми, и её лицо вспыхнуло.
– А она не закроет перед тобой дверь? – хриплым голосом спросил Питер.
– Дверь всегда, всегда будет открытой, – ответила Мейми, – и мама будет ждать меня около неё.
– Что ж, если ты так в этом уверена, – сказал Питер с некоторой жестокостью, – садись в лодку! – И он помог Мейми ступить в Дроздиное Гнездо.
– Но почему ты не смотришь мне в глаза, Питер? – спросила она, беря его за руку.
Питер хотел уйти от её взгляда, хотел оттолкнуть лодку от берега, но потом что-то комом подступило к его горлу, и он, выскочив из лодки, с потерянным видом уселся на снегу.
Мейми подошла к нему.
– Питер, дорогой, что с тобой? – спрашивала она, не понимая, в чём дело.
– О Мейми, – воскликнул Питер, – с моей стороны нечестно брать тебя с собой, ведь я-то знаю, что ты не сможешь вернуться! Твоя мама, – тут комок снова подступил к его горлу, – ты не знаешь их так, как знаю я.
И он рассказал печальную историю о том, как он наткнулся на закрытое окно. Мейми слушала, едва дыша.
– Но моя мама, – возражала она. – МОЯ мама…
– Да, и она тоже, – перебил её Питер. – Мамы все одинаковы. Может быть, она уже подыскивает себе нового ребёночка.
Мейми пришла в ужас:
– Нет, этого не может быть, я не верю! Просто твоя мама осталась одна, когда ты улетел, а у моей есть Тони, и, конечно же, ей одного хватит!
– Ты бы видела письма, которые Соломон получает от женщин, уже имеющих шестерых, – отвечал Питер с горечью.
И тут они услышали скрип ворот во всех концах сада. Наступил Час Открытия Ворот. Питер Пэн, испуганно оглянувшись, прыгнул в лодку. Он знал, что Мейми не пойдёт с ним, и изо всех сил старался сдержать слёзы. Зато Мейми рыдала в полный голос.
– А вдруг я опоздаю? – с отчаянием говорила она сквозь слёзы. – А вдруг, Питер, она уже подыскала кого-нибудь?
И снова Питер спрыгнул на берег, как будто Мейми звала его назад.
– Я приду сюда сегодня вечером и буду тебя искать, – сказал он, прижимая её к себе, – но если ты поспешишь, то, наверно, ещё успеешь.
Потом он запечатлел последний напёрсток на её милых губках и спрятал лицо в ладони, чтобы не видеть, как она уходит.
– Милый Питер! – прошептала ему Мейми.
– Милая Мейми! – прошептал в ответ несчастный мальчик.
Она бросилась в его объятия, как делают феи и эльфы на своих свадьбах, а потом поспешила прочь. Вы бы только знали, как она бежала! Питер, конечно же, вернулся в сад на следующий вечер, но Мейми нигде не нашёл. Так он узнал, что она успела вовремя. Он ещё долго надеялся, что когда-нибудь она вернётся к нему, и ему часто казалось, когда он подплывал к саду, что она стоит на берегу озера Серпентин, ожидая его, но Мейми больше не появилась. Она очень хотела вернуться, но боялась, что, увидев своего любимого Серединку на Половинку снова, не сможет скоро от него уйти, да и няня теперь не спускала с неё глаз. Однако Мейми часто с любовью вспоминала Питера Пэна и даже связала ему подхватку для чайника. Как-то раз она сидела, раздумывая, какой бы подарок сделать ему на Пасху, когда её мама вдруг задумчиво сказала:
– Подари-ка ему козла. Это будет самый нужный ему подарок.
– И он сможет на нём кататься и одновременно играть на дудочке! – воскликнула Мейми.
– Тогда, – сказала мама, – почему бы тебе не подарить ему твоего козла, того, которым ты по ночам пугаешь Тони?
– Но он ведь не настоящий, – ответила Мейми.
– Зато Тони он кажется очень даже настоящим.
– Да, мне он тоже кажется очень настоящим, – призналась Мейми, – но как же мне передать его Питеру?
Один такой способ мама знала. На следующий день они втроём с Тони (который, в общем-то, был славным мальчуганом, хотя до Мейми, конечно же, ему было далеко) пошли в сад. Мейми одна вошла в кольцо фей, и её мама, довольно сообразительная женщина, начала:
– Скажи мне, дочка, без загадок: получит Питер что в подарок?
На что Мейми отвечала:
– Дарю козла. Хоть нелегко, его кидаю далеко.
Потом заговорил Тони:
– Коль Питер здесь его найдёт, ко мне он больше не придёт?
Мейми ему отвечала:
– Клянусь и светом я, и тьмой: он не нарушит твой покой.
Потом Мейми написала Питеру записку и оставила её в укромном местечке. В ней она рассказала о своём подарке и просила его уговорить фей превратить козла в настоящего, чтобы на нём можно было ездить.
