Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон - Ян Улоф Экхольм
– Если я им скажу, что пришли мама, папа, братья и сёстры моего друга Людвига Четырнадцатого, можете не сомневаться, что они хорошо вас примут, – заверила Тутта.
– Что ж, тогда мы согласны, – улыбнулся папа Ларссон. – Сейчас мы потихоньку выйдем через потайной ход и проберёмся к курятнику. Только запомните: ни малейшего шума, чтобы охотники и Максимилиан нас не заметили.
Так они и сделали. Всё большое лисье семейство скрытно пробралось через лес до клубничных грядок. Когда они оказались во дворе, Тутта Карлссон первая исчезла в курятнике, чтобы предупредить остальных обитателей о визите лис, которые нетерпеливо дожидались у входа.
– А если мы не пролезем в этот курятник? – беспокоилась мама Ларссон. – Что мы будем делать тогда?
Папе Ларссону не пришлось отвечать, потому что в этот момент в дырке появилась голова Тутты. Она сделала им знак крылышком:
– Заходите!
И семейство Ларссонов поспешило в курятник. В курятнике все с удивлением стали оглядываться, особенно младшие. Лисята ещё никогда в жизни не видели птичьих насестов. Да и папа Ларссон чувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке.
– Привет, привет! – сказал он и покосился на петуха Кукарекуна. – Позвольте вас поприветствовать!
Петух раскинул крылья и высоко поднял клюв.
– Хотелось бы надеяться, что вы, господин Ларссон, не собираетесь полакомиться нами на обед, – смело ответил он.
– Я пришёл к вам с самыми дружелюбными намерениями, – заверил старый лис, слегка покраснев. – Мы искренне рады такой возможности. Уже и не вспомнить, когда мы последний раз виделись.
– Зато я очень даже хорошо помню, – сказал петух. – Я был ещё совсем маленьким цыплёнком, но меня уже тогда предупреждали: берегитесь хитрого Ларссона.
– Но сейчас о хитрости с моей стороны и речи нет, – примирительно проговорил папа Ларссон.
– Зато у вас теперь есть сын – вот уж действительно хитрюга.
Лабан вытянулся, чтобы его все видели.
– Слышите? – шепнул он Лотте и Лассе-младшему. – Даже на птичьем дворе знают, какой я хитрец.
– Я имею в виду малыша Людвига, – продолжал петух. – Надо же было придумать такое: спрятаться под шляпой, чтобы пробраться в курятник и предупредить нас! Думаю, мы должны за это пропеть ему хвалу. Кукареку! Ура Людвигу!
– Ура Людвигу Хитроумному! – запищали, закудахтали за ним все остальные.
– Ваша дочка тоже молодец, – похвалил папа Ларссон. – Без помощи Тутты Карлссон мы бы попали охотникам в руки. Будет справедливо признать: Тутта и Людвиг хитростью не уступают друг другу.
– Но что мы все стоим и хвалимся своими малышами? – закудахтала госпожа Наседка. – Не пора ли угостить дорогих гостей, как положено? Вы любите яйца?
Лисята так радостно закричали, что самые маленькие цыплята от страха спрятались под крылья своих мам.
– Что ж, – решила госпожа Наседка. – Сейчас мы устроим пир на весь мир!
Глава четырнадцатая
* * *
Да, это был пир так пир!
Никогда ещё семейство Ларссонов не ело таких замечательных, таких свежих яиц. Все так объелись, что с трудом могли пошевелиться. Но понемногу опять ожили, дети начали возиться друг с другом. Лисята и молодые петушки катались на полу, боролись и даже покусывали друг друга, хотя конечно же не всерьёз. А лисички и молодые курочки играли у стенки пуховыми мячиками.
Мама Ларссон и госпожа Наседка сидели на мягких пуховых подушках и обсуждали последние сплетни. А потом госпожа Наседка стала рассказывать маме Ларссон, какие вкусные блюда можно приготовить из яиц. И правда ведь, никто лучше кур не разбирается в яйцах.
Зато мама Ларссон могла объяснить госпоже Наседке, где можно приобрести на зиму самую нарядную меховую шубку. Уж в мехах-то лисы разбираются лучше всех.
Петух Кукарекун восседал на своей жёрдочке, а снизу папа Ларссон с удовольствием покачивался в гамаке.
Ничего приятнее он себе пожелать бы не мог, так он был доволен.
– Мы ведь в самом деле можем дружить семействами, – удивлялся он.
– Милости просим к нам в любое время, – отвечал петух. – Надеюсь, мы и дальше останемся друзьями?
– Можете не сомневаться, – уверял лис. – На Ларссонов всегда можно положиться. Это девиз нашей семьи.
Тутта Карлссон и Людвиг Четырнадцатый, услышав такие слова, от радости даже запрыгали.
– Значит, мы теперь опять сможем друг с другом играть! – воскликнул Людвиг.
– Лично я возражать не буду, – проговорил Кукарекун.
– Я тоже, – не стал спорить папа Ларссон.
Лисам до того понравилось в курятнике, что они даже не заметили, как быстро прошло время.
Но потом мама Ларссон глянула в маленькое оконце и увидела, что уже совсем стемнело.
– Пора нам домой, – сказала она.
– Тише! – вдруг зашипел папа Ларссон и навострил уши. – Люди возвращаются. Значит, охота закончилась.
И в самом деле, за стеной курятника послышались шаги и голоса.
– Я-уже-думал-лисицы-у-меня-в-мешке, – сказал человек. – Но-этот-Ларссон-действительно-пройдоха. Целый-день-мы-подстерегали-их-перед-норой-но-не-только-меха-даже-волоска-не-заполучили.
Лисы и куры переглядывались друг с другом и беззвучно смеялись.
– Как-ты-думаешь-где-они-могли-спрятаться? – спросил другой голос. – Максимилиан-потерял-след-вместо-этого-потянул-нас-к-дому.
Пёс громко залаял.
– Хватит-шуметь! – прикрикнул хозяин. – Нечего-злиться-что-лисы-нас-перехитрили!
Но Максимилиан успокаиваться не собирался.
– Послушать-твою-таксу-так-можно-решить-что-всё-лисье-семейство-где-нибудь-тут-в-курятнике, – засмеялся другой мужчина. – Заведи-ка-настоящую-охотничью-собаку.
– Я-сам-об-этом-подумываю, – отвечал хозяин. – Слышишь-как-тихо-в-курятнике? Разве-там-могут-быть-лисы?
Цыплята спрятали головы под крылья, а лисята прикусили себе зубами кончики хвостов, чтобы не расхохотаться.
Шаги удалились, человеческие голоса стихли.
– Опасность на сей раз миновала, – заявил папа Ларссон. – Самое время возвращаться домой, в свою нору.
– Обещайте, что вы скоро опять придёте к нам в гости, – попросила госпожа Наседка.
– С удовольствием, но не раньше, чем вы нанесёте нам ответный визит, – сказала мама Ларссон.
– Ура, ура! – пищали цыплята и подвывали лисята. – Таких замечательных друзей у нас ещё не было, теперь мы будем играть друг с другом.
Луна, похожая на жёлтого цыплёнка, всходила над лесом. Из курятника один за другим вышли папа Ларссон, мама Ларссон, Лабан, Леопольд и Лаге, Лассе-старший и Лассе-младший, Леннарт, Лео и Лукас, Лаура и Линнея, Луиза, Лидия и Лотта.
А самым последним вышел маленький Людвиг Четырнадцатый.
Он шёл, всё время оглядываясь на Тутту Карлссон, и, пока она была видна, махал ей хвостиком.
Лисье семейство направилось к клубничным грядкам. Для этого надо было пройти через двор. Там сидел в конуре Максимилиан. В свете луны он хорошо видел лис, прошествовавших мимо него строем.
Но пёс даже голоса не подал.
