Сказки немецких писателей - Новалис
— Мой дорогой! — обратилось к нему Отечество и затащило его в лавку. — Посмотри на меня, я твое Отечество! Если мне никто не поможет, я пропаду… Ты должен меня поддержать!
Высокомерный лавочник наморщил свой жирный лоб и не стал отказываться так уж прямо:
— Гм, конечно, если прибыль, почему нет?
Теперь уже Отечество вспылило, оперлось на прилавок и закричало:
— Прибыль?! Если Отечество в беде, ради него надо идти на жертвы?
— В беде?… — насмешливо возразил лавочник. — Нет, я так рисковать не могу, дело это убыточное. Приходи, когда я стану богатым человеком! Если ты уже сейчас требуешь от меня чего-то, надо мне перебираться на жительство в другую страну.
— Вот как! — вскричало Отечество, презрительно оглядело лавочника, повернулось и вышло из лавки. Тот смотрел ему вслед, качал головой и бормотал про себя: «Коммерция есть коммерция».
И отправилось разочарованное Отечество после всех своих неудач к государственным чиновникам, предстало перед ними и сказало:
— Чиновники, вы ведь все служите своему Отечеству и любите его?
— Конечно, — хором ответили все чиновники.
— Так это я! — воскликнуло сразу же Отечество. — Посмотрите на меня, мне грозит разорение. Вы должны некоторое время служить мне безвозмездно, пока мое положение не упрочится. Каждый должен чем-то поступиться.
У всех чиновников вытянулись лица, и они в один голос сказали:
— Упаси бог, это невозможно! Нам придется искать другую работу. Нам не на что будет жить.
— Да нет же, — сказало Отечество, — я этого и не предлагаю! Просто ваш заработок на некоторое время уменьшится вполовину, пока я немного не выберусь из долгов.
Но у государственных чиновников лица ещё больше вытянулись, они нерешительно покачали головами и снова ответили:
— Нет, это невозможно! Разве мы стали бы чиновниками, если бы ты нам не платило?
— Гм, значит, и вы меня не любите, — возразило им Отечество и ушло, как и от всех остальных жителей, ни с чем. В отчаянии оно решилось на всё и добралось до короля.
— Король, — сказало оно властелину, — у меня большая беда, помоги мне!
Король встал с трона и сказал:
— Я твой властелин. Это хорошо, что ты рассказало мне о своей беде. Я подумаю, чем можно тебе помочь. Я немедленно установлю новые налоги и…
— Как, — перебило его с возмущением Отечество, — налоги?… Нет! Я обращаюсь к тебе, чтобы ты чем-нибудь поступился. У тебя есть в изобилии огромные поместья, золото, дворцы! Дай мне хоть немного, и я буду спасено.
Король помрачнел, услышав такие слова, и приказал немедленно выставить Отечество за ворота.
На улице шел дождь. Выл холодный ветер. Кругом ни души. Одиноко стояло Отечество, замерзшее и всеми покинутое. На глазах у него были слезы.
Наконец оно двинулось в путь по бесконечным улицам, всё дальше и дальше. Отечество уже не хотело больше вступать в разговоры с людьми. Но так как дождь усиливался, оно вошло в церковь, стоявшую у дороги, увидело в ризнице священника, подошло к нему и сказало:
— Досточтимый господин, я Отечество! У вас, конечно, есть сердце, помогите мне! Я очень нуждаюсь, а судя по вашему виду, вы не испытываете недостатка ни в чем. Не могли бы вы мне помочь?
— Гм, — откашлялся священник смущенно, — конечно, я дам тебе кое-что из одежды и зонтик, чтобы ты могло, несмотря на дождь, продолжать свой путь…
— Нет, — возразило Отечество, — я не это имело в виду. Вы должны принести мне что-нибудь в жертву, досточтимый господин! Зонтик и сухая одежда мне не помогут.
— Жертва? — возмущенно спросил священник. — Нет, этого я делать не буду!.. Мы, священнослужители, приносим жертвы только богу!
И здесь Отечеству сопутствовала неудача, и покинуло оно церковь и больше уже ни на что не надеялось. Оно промокло до нитки. «Разве Отечество существует только для того, чтобы нести свое бремя? И никто не придет ему на помощь в беде», — вздохнуло про себя Отечество и прислонилось к стене дома. Его била дрожь. От изнеможения у него уже не было сил дышать.
Какой-то нищий, вобрав плечи, засунув руки глубоко в карманы, шел по дороге. Он тоже промок до нитки и дрожал от холода. Он остановился и сказал:
— Тебе плохо? Пойдем, я знаю одно сухое местечко.
С этими словами он взял измученное Отечество за руку, и они пошли под проливным дождем и добрались наконец до сарая с песком, в котором было и немного соломы. Так как Отечество чувствовало себя совершенно разбитым, нищий приготовил ему место для сна, после чего оно рассказало нищему о всех своих злоключениях. Старик слушал внимательно, а когда Отечество умолкло, участливо и горько сказал:
— Да, видишь ли, Отечество, со мной произошло то же самое. Когда-то я был молодым расторопным парнем и знал свое ремесло. В то время каждый брал меня на работу и хорошо платил. Но со мной случилось несчастье — я заболел, а теперь и состарился… И теперь… теперь я больше никому не нужен!.. Так уж повелось на свете… Пока ты молод и на что-то годен, тебя замечают, но когда старость и нужда сталкивают тебя на дно, ни один человек не позаботится о тебе… Спи! Спи, так ты, по крайней мере, на короткое время обо всём забудешь!
Оба тихо заплакали. И, как братья, пожали друг другу руки.
ЗОЛОТАЯ ПУГОВИЦА
Уже много лет влачила жалкое существование на княжеском мундире золотая пуговица и не испытывала от этого никакой радости. И была она несчастлива и печальна оттого, что жизнь проходит так однообразно и бессмысленно, а её соплеменники, будь то светильник, стоящий там, в нише, или золотые монеты, которые иногда в большом количестве держат в своих руках люди, всё-таки приносят пользу.
Да и как тут не придешь в уныние, ведь бедняжке пуговице каждый день, с тех пор как дрожащая рука портного пришила её к княжескому мундиру, каждый божий день приходилось ощущать под собой туго набитое брюхо, беспрерывно вздрагивать от страха при громовых раскатах и гуле в переполненных кишках и, хочешь не хочешь, а блестеть всякий раз, когда тебя днем выставляют под лучи ослепительного солнца, а вечером — на свет целого хоровода светильников.
А родилась пуговица совсем в другом краю, среди людей, ничуть не похожих на тех, что её теперь постоянно окружали. Сначала её чеканили. В то время вокруг
