Сказки французских писателей - Сидони-Габриель Колетт
Но назавтра погода была пасмурная, и с самого раннего утра пошел дождь. «Ничего, ничего, — сказали родители, — это ненадолго». Они нарядили девочек в воскресные платья и повязали им розовые банты. Но дождь шел все утро и целый день, до самого вечера. Пришлось в конце концов снять воскресные платья и розовые банты. Однако родители не унывали.
— Будем считать, что дело откладывается. Вы пойдете к тете Мелине завтра. Небо начинает проясняться. Было бы очень странно, если бы в середине мая дождь шел не переставая три дня подряд.
В этот вечер, умываясь, кот опять водил лапкой за ухом, и на следующий день опять шел дождь. Нечего было и думать о том, чтобы послать девочек к тете Мелине. Настроение у родителей начало портиться. Мало того, что из-за плохой погоды наказание все откладывалось и откладывалось, так и в поле нельзя было работать. Ни с того ни с сего они напустились на детей и кричали, будто они только на то и годны, чтобы бить посуду. «Так или иначе, вы все равно пойдете к тете Мелине, — добавили они. — В первый же погожий день отправитесь к ней с самого раннего утра». Когда их раздражение достигло предела, они натолкнулись на кота, которому сначала наподдали метлой, потом деревянным башмаком и при этом обозвали бесполезным лодырем.
— О-о! — сказал кот. — Вы еще злее, чем я думал. Ни за что побили меня, но, честное слово кота, вы еще пожалеете об этом.
Если бы родители не побили его, кот, вероятно, не стал бы больше вызывать дождь, потому что он любил лазать по деревьям, бегать по полям и лесам, и это было уж слишком — приговорить себя к такому длительному заточению, только чтобы избавить своих подружек от унылого визита к тете Мелине. Но воспоминания о метле и башмаке были так живы в его памяти — малышкам даже не пришлось просить его провести лапкой за ухом. Отныне и впредь это стало его личным делом. Всю неделю подряд с утра до вечера, не переставая лил дождь. Родители, вынужденные сидеть дома и смотреть, как их посевы гниют на корню, были вне себя от досады. Они забыли про фаянсовое блюдо и про тетю Мелину, но мало-помалу стали искоса поглядывать на кота. Они часто совещались между собой, причем шепотом, чтоб никто не мог догадаться, о чем они говорят.
Однажды рано утром, когда пошла вторая неделя дождей, родители решили пойти на станцию и, несмотря на плохую погоду, отправить в город мешки с картошкой. Проснувшись, Дельфина и Маринетта увидели, что они шьют в кухне еще один мешок. На столе лежал большой камень весом не менее трех фунтов. На вопрос девочек, что они делают, родители ответили с несколько смущенным видом, что они готовят еще один мешок с картошкой. Затем в кухню вошел кот и вежливо всех приветствовал.
— Альфонс, — сказали ему родители, — около плиты тебя ждет большая миска парного молока.
— Благодарю вас, хозяева, вы очень любезны, — ответил кот, несколько удивленный подобным обращением, к которому он не слишком привык.
Когда он лакал приготовленное для него парное молоко, родители схватили его за лапы — один за передние, другая за задние, — запихнули головой в мешок, сунули туда трехфунтовый камень и затянули мешок крепкой веревкой.
— Что это на вас нашло? — кричал кот и метался в мешке. — Вы совсем голову потеряли, хозяева!
— А то, что никому не нужен кот, который водит лапой за ухом каждый вечер. Хватит с нас дождя. Ты так любишь воду, дорогой, — теперь у тебя ее будет вдоволь. Через пять минут будешь умываться на дне реки.
Дельфина и Маринетта стали кричать, что они не позволят бросить Альфонса в реку.
А родители кричали, что никто не помешает им утопить эту гнусную тварь, которая специально устраивает дождь. Альфонс мяукал и метался в своей тюрьме как безумный. Маринетта через мешковину обняла его, а Дельфина на коленях умоляла сохранить жизнь коту. «Нет, ни за что! — жестко отвечали родители. — И нечего просить и умолять за такого скверного кота!» Вдруг они увидели, что уже почти восемь часов и они могут опоздать на вокзал. Второпях они застегнули крючки на своих накидках, подняли капюшоны и сказали детям, выходя из кухни:
— Сейчас у нас нет времени идти на реку. Мы пойдем туда в полдень, когда вернемся. Имейте в виду, не смейте развязывать мешок. Если к полудню Альфонса там не будет, вы тут же отправитесь к тете Мелине на полгода, а может быть, на всю жизнь.
Едва родители успели выйти на дорогу, как Дельфина и Маринетта развязали веревку. Кот высунул голову из мешка и сказал им:
— Малышки, я всегда знал, что у вас золотое сердце. Но я был бы жалким котом, если бы, спасая себя, обрек вас жить полгода, а может, и больше, у тети Мелины. Такой ценой — никогда, лучше пусть меня сто раз бросят в реку.
— Тетя Мелина не такая уж и злая, как все говорят, а полгода пролетят быстро.
Но кот ничего не желал слушать и, чтобы показать, как непреклонно его решение, засунул голову обратно в мешок. Дельфина все пыталась уговорить его, а Маринетта пошла во двор — посоветоваться с селезнем, который барахтался в луже под дождем. Это был весьма опытный селезень, характера очень серьезного. Чтобы лучше думалось, он даже спрятал голову под крыло.
— Я тут изрядно поломал мозги, — сказал он наконец, — но я не представляю себе, как убедить Альфонса выйти из мешка. Я его знаю, он очень упрям. Если его выгнать оттуда насильно, ничто не помешает ему предстать перед родителями, когда они вернутся. И должен сказать, он абсолютно прав. Что касается меня, я бы не мог жить в мире с собственной совестью, если бы вы по моей вине попали в подчинение к тете Мелине.
— А как же мы? Если Альфонса утопят, разве наша совесть сможет оставаться спокойной?
— Конечно, нет, — сказал селезень, — и говорить нечего. Надо найти какой-то выход. Правда, я уж тут искал-искал, но ничего найти не удалось.
Тогда Маринетта решила посоветоваться со всеми животными фермы, и, чтобы не терять времени, она пригласила в кухню всех сразу. Лошадь, собака, волы, коровы, боров, домашние птицы — все пришли в кухню и заняли места, отведенные им девочками. Кот, который оказался посередине образованного круга, согласился высунуть голову из мешка, и селезень, который был рядом с ним, взял слово, чтобы ввести присутствующих в курс дела. Когда он закончил, все погрузились в
