Екатерина II: алмазная Золушка - Бушков Александр Александрович
А все вышеписанное и показуетъ, какіе шаги, обстоятельствами правленія и примѣрами двора, злые нравы учинили. Жестокость правленія отняла всю смѣлость подданныхъ изъяснять свои мысли, и вельможи учинились не совѣтниками но дакалыциками Государевыми – и его любимцевъ, во всѣхъ такихъ дѣлахъ въ которыхъ имѣли причину опасаться противурѣчіемъ своимъ неудовольствіе приключить, любовъ къ отечеству убавилась и самство и желаніе награжденні возрасло. Великолѣпіе введенное у Двора понудило вельможъ, а подражая имъ и другихъ умножить свое великолѣпіе. Оно уже въ платьяхъ, столахъ и другихъ украшеніяхъ начинало изъ мѣры выходить; такъ что самою Императрицею Анною примѣчено было излишнее великолѣпіе, и изданнымъ указомъ запрещено было ношеніе золота и серебра на платьѣ, а токмо позволено было старое доносить, которыя платья были запечатаваны.
Но тщетное приказаніе когда самъ дворъ, а паче тогда по причинѣ сыновей Герцога Курляндскаго, людей молодыхъ, въ роскошъ сей впалъ. Не токмо сей роскошъ видѣнъ былъ на торжественныхъ одѣяніяхъ придворныхъ и другихъ чиновъ людей; но даже мундиры гвардіи офицеровъ оной ощущала; а паче мундиры конной гвардіи, которые тогда были синіе съ красными обшлагами, выкладены петлями и по швамъ широкимъ золотымъ галуномъ. Многіе изъ знатныхъ людей стали имѣть открытые столы, яко Фельдмаршалъ ГраФъ Минихъ, Вицъ – Канцлеръ Графъ Остерманъ, хотя впрочемъ весьма умѣренно жилъ; Гаврила Ивановичь Головкинъ, Генералъ-Адмиралъ ГраФъ Николай Федоровичь Головинъ и другіе. Число разныхъ винъ уже умножилось и прежде незнаемыя: шампанское, бургондское и капское стало привозиться и употребляться на столы.
Уже вмѣсто сдѣланныхъ изъ простаго дерева мебелей стали не иные употребляться, какъ англинскія, сдѣланныя изъ краснаго дерева мегагеня; домы увеличились, и вмѣсто малаго числа комнатъ уже по множеству стали имѣть, яко свидѣтельствуютъ сіе того времени построенныя зданія; стали домы сіи обивать штофными и другими обоями, почитая неблагопристойнымъ имѣтъ комнату безъ обои; зеркалъ, которыхъ сперва весьма мало было, уже во всѣ комнаты и большія стали употреблять. Екипажи тоже великолепіе возчувствовали, богатыя, позлащенныя кареты, съ точеными стеклами, обитыя бархотомъ, съ золотыми и серебрянными бахрамами; лучшія и дорогія лошади, богатыя тяжелыя и позлащенныя и посеребрянныя шоры, съ кутасами толковыми, и съ золотомъ или серебромъ, такоже богатыя ливреи стали употребляться. И паче таковой роскошъ былъ видѣнъ, ибо онъ по приказанію учиненъ, во время сватьбы Принцессы Анны Меклембургской, племянницы Императрициной за Принца Антона Ульриха Брауншвейскаго.
Всякій роскошъ приключаетъ удовольствіе и нѣкоторое спокойствіе, а потому и пріемлется всѣми съ охотою и помѣрѣ пріятности своей роспространяется. А отъ сего, отъ великихъ принимая малые, повсюду началъ онъ являться. Вельможи проживаясь привязывались болѣе ко двору, яко къ источнику милостей, а нижніе по вельможамъ, для тойже причины.
Исчезла твердость, справедливость, благородство, умеренность, родство, дружба, пріятство, привязанность къ Божію и къ гражданскому закону и любовь къ отечеству; а мѣста сіи начинали занимать: презрѣніе божественныхъ и человѣческихъ должностей, зависть, честолюбіе, сребролюбіе, пышность, уклонность, раболѣпность и лесть, чѣмъ каждый мнилъ свое состояніе дѣлать и удовольствовать свои хотѣнія. Однако между множества людей оставалось еще великое число, которые небывъ толь близко у двора, сохраняли древнюю строгость нравовъ; и правосудіе, естли не по склонности, но покрайней мѣрѣ по страху казней исполняемое еще въ довольномъ равновѣсіи вѣкъ свой сохраняло. При таковыхъ обстоятельствахъ (по краткомъ правленіи Принцессы Анны, вмѣсто сына Іоанна Брауншвейскаго, именованнаго наслѣдникомъ Имперіи, умирающею Императрицею Анною) Принцесса Елисавета, дщерь Петра Великаго и Императрицы Екатерины взошла на Россійскій престолъ.
Умалчивая, какимъ образомъ было учинено возведеніе ея на всероссійский престолъ гренадерскою ротою преображенскаго полку и многія другія обстоятельства, приступая къ показанію ея умоначертанія, яко служащему къ показанію причинъ развратности нравовъ. Сія Государыня изъ женскаго полу въ молодости своей была отмѣнной красоты, набожна, милосердна, сострадательна и щедра, отъ природы одарена довольнымъ разумомъ, но никакого просвѣщенія не имѣла, такъ что меня увѣрялъ Дмитрій Васильевичь Волковъ, бывшій конференцъ Секретарь, что она не знала, что Великобританія есть островъ; съ природы веселаго нрава и жадно ищущая веселій; чувствовала свою красоту и страстна украшать ее разными украшеніями; лѣнива и недокучлива къ всякому требующему нѣкоего прилежанія дѣлу, такъ что за лѣностью ея иетокмо внутреннія дѣла Государственныя многія иногда лѣты безъ подписала ея лежали; но даже и внѣшнія государственныя дѣла, яко трактаты по нѣскольку мѣсяцевъ, за лѣностью ея подписать имя у нея лежали; роскошна и любострастна, дающая многую повѣренность своимъ любимцамъ, но однако такова, что всегда надъ ними власть монаршу сохраняла.
Хотя она при шествіи своемъ принять всероссійскій престолъ, предъ образомъ Спаса Нерукотвореннаго обѣщалась, что естли взойдетъ на прародительскій престолъ, то во все царствованіе свое повелѣніемъ ея никто смертной казни преданъ небудетъ; однако принявъ престолъ, многихъ изъ вельможъ повелѣла судить: въ чемъ? Въ томъ, что они къ царствующимъ тогда государямъ были привязаны, и что не почитая ее наслѣдницею престола, но опасаясь имя ея родителя и рожденіе ея, давали сходственные съ пользою тѣхъ государей, предосудительные ей совѣты, и иные были осуждены на смерть, приведены къ ешафоту, и хотя освобожденіе отъ казни получили, но были въ ссылки разосланы. Таковъ былъ отличной своимъ разумомъ Генералъ – Адмиралъ ГраФѢ – Остерманъ, который управленіемъ своимъ министерскихъ дѣлъ многія пользы Россіи пріобрѣлъ; таковъ былъ Фельдмаршалъ Графъ Минихъ, многажды победитель надъ Турками и первый изъ европейскихъ вождей, который укротилъ гордость сего вражескаго христіанамъ народа. Сіи и нѣкоторые другіе были за усердіе ихъ къ Императрицѣ Аннѣ и Принцу Іоанну сосланы въ ссылку Но одни-ли они усердны къ нимъ были и вѣрно имъ служили? Вся Россія 14 лѣтъ въ томъ уже преступленіи была, а окружающіе дворъ, послѣдуя изволеніямъ Императрицы Анны и весьма малое уваженіе къ Принцессѣ Елисаветѣ имѣли; слѣдственно и всѣ справедливо должны были опасаться ея мщенія; хотя не казни, но ссылки. Сему единый примѣръ приложу. При восшествіи на престолъ былъ дежурнымъ Генералъ-Адъютантомъ Графъ Петръ Семеновичь Салтыковъ, человѣкъ злой и глупый, имѣлъ свѣденіе о намѣреніяхъ Принцессы Елисаветы, и когда вышеименованный дежурный Генералъ – Адъютантъ былъ арестованный приведенъ предъ вновъ возшедшую Императрицу и палъ предъ ней на колѣни, тогда родственникъ сего Василий Федоров. Салыковъ ему сказалъ, что вотъ теперь ты стоишь на колѣняхъ передъ нею, а вчера и глядѣть бы нехотѣлъ и готовъ бы всякое ей зло сдѣлать. Пораженъ такими словами немогъ ГраФъ Петръ Семеновичь ничего отвѣтствовать. Но милостивое снисхожденіе самой Государыни, запретившей врать Василий Федоровичу, его ободрило. Въ такомъ страхѣ находился весь дворъ, а гдѣ есть страхъ, тутъ иѣсть твердости.
Первый бывшій не весьма любимымъ при дворѣ Принцессы Анны, Князь Никита Юрьевичь Трубецкій вошелъ въ силу.
Человѣкъ умный, честолюбивый, пронырливый, злой и мстительной, бывъ пожалованъ въ Генералъ Прокуроры, льстя новой Императрицѣ и, можеть быть, имѣлъ свои собственные виды, представлялъ о возобновленіи всѣхъ законовъ Петра Великаго. Почитающая память родителя своего Императрица Елисавета на сіе согласилась и всѣ узаконенія Императрицы Анны, который были учинены въ противность указамъ Петра Великаго, о кромѣ о правѣ перворожденія въ наслѣдствѣ, были уничтожены, между коими многіе весьма полезные обрѣтались. Льстя Государю, надлежало льстить и его любимцу, а сей былъ тогда Алексѣй Григорьевичь Разумовской, послѣ бывшій Графомъ. Сей человѣкъ изъ Черкасъ изъ козаковъ былъ ко двору Принцессы Елисаветы привезенъ въ пѣвчіе, учинился ея любовнпкомъ, былъ внутренно человѣкъ добрый, но недальнаго разсудку, склоненъ, какъ и всѣ Черкасы къ пьянству, и такъ сей его страстью старались ему угождать: Степанъ Федоровичь Апраксинъ, человѣкъ такъ – же благодѣтельный и добраго разположенія сердца, но мало знающъ въ вещахъ, пронырлйвъ, роскошенъ, честолюбивъ а потому, хотя и небылъ пьяница, но неотрекался иногда въ излишность сію впадать; и привезенный изъ ссылки ГраФъ Алексѣй Петровичь Бестужевъ, бывшій при Императрицѣ Аннѣ Кабинетъ Министромъ и добрымъ пріятелемъ Бирону, за котораго онъ и въ ссылку былъ сосланъ, человѣкъ умный, чрезъ долгую привычку искусный, въ политическихъ дѣлахъ любитель государственной пользы; но пронырливъ золъ и мстителенъ, сластолюбивъ, роскошенъ и собственно имѣющій страсть къ пьянству Сіи двое, пивъ съ нимъ вмѣстѣ и угождая сей его страсти – сочинешіе партію при дворѣ, противную Кн. Ю. Трубецкому.
