Тайны исчезнувших цивилизаций - Зданович Леонид Иванович
«Камень белого, черного и красного цвета они добывали в недрах срединного острова и в недрах внешнего и внутреннего земляных колец, а в каменоломнях, где оставались двойные углубления, перекрытые сверху тем же камнем, устраивались стоянки для кораблей. Если некоторые свои постройки они делали простыми, то в других они забавы ради искусно сочетали камни разного цвета, сообщая им естественную прелесть. Стены вокруг наружного земляного кольца они по всей окружности обделали в медь, нанося металл в расплавленном виде, стену внутреннего вала покрыли литьем из олова, а стену самого акрополя — орихалком, испускавшим огнистое блистание».
«Обиталище царей внутри акрополя было устроено следующим образом. В самом средоточии стоял недоступный святой храм Клейто и Посейдона, обнесенный золотой стеной, и это было то самое место, где они некогда зачали и породили поколение десяти царей; в честь этого ежегодно каждому из них изо всех десяти уделов доставляли сюда дары. Был и храм, посвященный одному Посейдону, который имел целую стадию в длину, три плетра в ширину и соответственную этому высоту; в облике же постройки было нечто варварское. Всю внешнюю поверхность храма, кроме акротериев, они выложили серебром, акротерии же — золотом: внутри взгляду являлся потолок из слоновой кости, весь испещренный золотом, серебром и орихалком, а стены, колонны и полы сплошь были выложены орихалком. Поставили там и золотые изваяния: сам бог на колеснице, правящий шестью крылатыми конями, вокруг него — сто нереид на дельфинах… а также много статуй, пожертвованных частными лицами. Снаружи вокруг храма стояли золотые изображения жен и всех тех, кто произошел от десяти царей, а также множество дорогих приношений от царей и от частных лиц этого города и других городов, которые были ему подвластны. Алтарь по величине и отделке был соразмерен этому богатству; равным образом и царский дворец находился в надлежащей соразмерности как с величием державы, так и с убранством святилищ».
На острове били два источника — холодный и горячий, сообщает Платон. Вода их обладала целительной силой.
Источники обвели стенами, насадили подле них деревья. Были купальни с теплой водой — зимние, отдельно для царей, отдельно для простых людей, отдельно для женщин и отдельно для коней. Водовод поил священную рощу Посейдона, где росли высокие деревья небывалой красоты. На внешних кольцах атланты соорудили святилища, разбили сады и парки, построили гимнасии для упражнений, ипподром, помещения для царских копьеносцев: верные копьеносцы были размещены на меньшем кольце, ближе к акрополю, а самым верным из них были отданы помещения акрополя. От моря начиналась стена, которая отстояла от большого водного кольца (и от гавани) на пятьдесят стадиев. Она смыкалась около канала, входившего в море. Пространство возле нее было застроено, а канал гавани и сама гавань были заполнены кораблями.
«В продолжение многих поколений, покуда не истощилась унаследованная от бога природа, правители Атлантиды повиновались законам и жили в дружбе со сродным им божественным началом: они блюли истинный и высокий строй мыслей, относились к неизбежным определениям судьбы и друг к другу с разумной терпеливостью, презирая все, кроме добродетели, ни во что не ставили богатство и с легкостью почитали чуть ли не за досадное бремя груды золота и прочих сокровищ. Они не пьянели от роскоши, не теряли власть над собой и здравого рассудка… но, храня трезвость ума, отчетливо видели, что все это обязано своим возрастанием общему согласию в соединении с добродетелью. Когда же это становится предметом забот и оказывается в чести, то все идет прахом, а вместе с тем гибнет и добродетель. Пока они так рассуждали и пока божественная природа (т. е. происхождение) сохраняла в них свою силу — все их достояние, вкратце описанное, возрастало.
Но когда унаследованная от бога доля ослабла, многократно растворяясь в примеси смертных, и когда возобладал человеческий нрав, тогда они оказались не в состоянии долее выносить свое богатство и утратили благопристойность. Для того, кто умеет видеть, они являли собой постыдное зрелище, ибо промотали самую прекрасную из своих ценностей. Неспособные усмотреть, в чем состоит истинно счастливая жизнь, они казались себе прекраснее и счастливее всего как раз тогда, когда в них кипели безудержная жадность и сила».
Этот интересный диалог остался недописанным. Платон не успел сформулировать последнюю мысль. Можно лишь гадать о причинах последовавшей трагедии. «И вот Зевс, бог богов, блюдущий законы, хорошо умея усматривать то, о чем мы говорили, помыслил о славном роде, впавшем в столь жалкую развращенность, и решил наложить на него кару, дабы он, отрезвев от беды, научился благообразию. Поэтому он созвал всех богов в славнейшую из своих обителей, утвержденную в средоточии мира, из которой можно лицезреть все причастное рождению, и обратился к собравшимся с такими словами…»
Таковы последние слова Платона о судьбе атлантов в диалоге «Критий». Но эти строки «Крития» возвращают нас снова к истории Атлантиды, рассказанной Платоном уже в другом его диалоге — «Тимей». Из него ясно решение Зевса. Вся сплоченная мощь атлантов и их колоний была брошена на то, чтобы одним ударом ввергнуть в рабство еще свободные страны по эту сторону пролива Гибралтар.
«Именно тогда, — утверждается в «Тимее» устами жрецов, — государство и город Афины явило всему миру блистательное доказательство своей доблести и силы; всех превосходя твердостью духа и опытностью в военном деле, оно сначала встало во главе эллинов, но из-за измены союзников оказалось предоставленным самому себе, в одиночестве встретилось с крайними опасностями и все же одолело завоевателей и воздвигло победные трофеи. Тех, кто еще не был порабощен, оно спасло от угрозы рабства; всех же остальных, сколько ни обитало нас по эту сторону Геракловых столпов, оно великодушно сделало свободными.
Но позднее, когда пришел срок для невиданных землетрясений и наводнений, за одни ужасные сутки вся воинская сила была поглощена разверзнувшейся землей; равным образом и Атлантида исчезла, погрузившись в пучину». Эти строки свидетельствуют о внезапности катастрофы, о ее космических масштабах.
По трагической случайности эпицентр катастрофы, равной которой еще не знала Земля, пришелся именно на остров Посейдона. С Атлантидой было покончено. Погибли также и города Восточной Атлантиды — родины праязыка. Только спустя 2 тысячи лет начали подниматься первые поселки в основном на континенте, вдали от берегов.
С тех пор фантазию Платона люди веками рассматривали как непреложный факт. Они хотели этому верить. На средневековых картах указывались неизвестные атлантические острова, подобные кельтским островам Юности и Счастья, которые, как полагали, обладают идеальными климатом и образом жизни. На португальских картах пятнадцатого века указывался мифический остров Антилья. Фрэнсис Бэкон в «Новой Атлантиде» (1624 г.) описывает идеальное общество или утопию. Верил ли он в нее?
Современная популяризация этой легенды началась с публикации в 1882 г. американским конгрессменом Игнатием Доннели его книги «Атлантида, допотопный мир». Поместив Атлантиду на Азорах, он с помощью весьма слабо связанных этнографических деталей пытался доказать, что древнеевропейские и доколумбовские американские общества испытывали сильное влияние культуры Атлантиды.
Ревизионистское мнение о том, что Атлантидой на самом деле была минойская цивилизация Крита, появилось сначала в журнале «Тайме» в статье К.Т. Фроста в 1909 г. Эта заманчивая теория все еще популярна, но она предполагает, что Платон (или Солон, или саисский жрец): 1) не смогли увидеть разницы между 10000 и 1500 гг. до н. э.; и 2) не видели разницы между Средиземным морем и Атлантическим океаном.
20 октября 1912 г. в газете «Нью-Йорк Америкен» за подписью 25-летнего «доктора» Пауля Шлимана вышла сенсационная статья, взбудоражившая атлантологов. Да и вообще весь цивилизованный мир прислушался к откровениям внука того самого знаменитого Генриха Шлимана, что откопал древнюю Трою и нашел сокровища царя Приама. Эта фамилия всегда была связана с сенсацией.
