Наедине с Миром - Калинаускас Игорь Николаевич
Прожить эти сто, двести тысяч лет и уже сорок тысяч лет обладать сознанием развитым. Представьте этого человека как одного. Через что он прошел! Как вылупливался, в каком смертном ужасе… Пройти этот путь до конца – это и есть духовность. Ничего загадочного. Это же просто – пройти его до конца. Раз уже вы задумывались над этим, раз уж оказались тут, если вас что-то не устраивает в растворенности…
Ведь вся история человека – это история "вылупления". Сначала он вылупился из племени, потом он вылупился из места жительства, потом он вылупился из национальности, потом из пространства Земли и т.д. Сейчас он чаще всего растворен в социуме. Еще он не может сам по себе, без всего. Он и Вселенная! Не получается.
То, на что вы замахнулись, то, что вас манит и тянет, – вот это…
Сделать пару шагов вперед. Не дожидаясь, будут ли следующие воплощения – не будут… Кто его знает? Ведь это бабушка надвое сказала… И сколько жить осталось – тоже ведь неизвестно. Имеет смысл попробовать. Раз уж запахло этим, раз уже хочется-так давайте вперед, действуйте!
Организуйте свои ситуации. Вы все уже умеете. Срежиссируйте. Чтоб вам вокруг все помогало! Не спать помогало, а выполнить эту задачу – вылупится из самого себя. Вы уже, каждый сам по себе, что-то обозначаете. А теперь надо вылупиться из самого себя, непонятного себя, туманного, какого-то расплывчатого себя. И вы родились. Вы дома…
Но вопрос – что с этим делать? На такой эмоциональной ноте хотел бы закончить. Вернее, хотел бы, чтобы на этой ноте вы услышали вторую часть, она словами трудновыразима… Устремленность! К беспощадному реализму нужна еще беспощадная устремленность. Даже – в каком-то смысле смешная, наивная, детская (можно любое слово придумать), романтическая… Есть две формы такие: одна светит, другая греет. Тогда получится. Может получиться. Все для этого есть…
Беседа третья
Я наметил две связанные между собой беседы. Одна – о человеке с точки зрения его механизмов, вторая – о жизни с точки зрения ее механизмов. Практически я, наверное, не скажу ничего нового для тех, кто все это время учавствовал в работе, но хочу обобщить имеющиеся у нас сведения… Постарайтесь в очередной раз эти сведения увидеть в себе. То есть проверить, все ли свои механизмы вы уже обнаружили, изучили, как они работают и т.д. Потому что без знания своих механизмов наша основная цель вряд ли достижима, без этого знания мы запутаемся.
Попробуем профессионально посмотреть на то, что такое человек в его обычных проявлениях, в "великом среднем". Ну, конечно, это существо предельно забавное. Предельно забавное потому, что очень серьезно, с глубокой серьезностью относится к своим механизмам, при этом прекрасно и часто очень красиво несерьезно относясь к механизмам вещей. Вот вы подходите к игральному автомату. Бросаете энное количество копеек, нажимаете соответствующую кнопку. Начинает двигаться картинка, вы хватаете ручку, целитесь, нажимаете кнопку – "стреляете" …, проигрываете или выигрываете, получаете какое-то там удовольствие, отходите, и у вас нет печали по этому поводу… Печали по поводу того, что как же это так: всего за пятнадцать копеек нажатием кнопки такая огромная штуковина, достижение электроники, крутит, вертит, мигает, кричит, пищит… Нормально, так и должно быть. Одна кнопка, пятнадцать копеек – и пять минут все работает, потребляет электроэнергию, мигает…
Понятно, автомат. Или автомашина – три педали, руль, ключ зажигания. Правила движения… но это уже конвенция по использованию. И нет сожаления: ну, как же так, ведь внутри то и се, пятое, десятое… Он – пользователь, а пользователю до этого дела нет. Вот тот, кто изобретает, собирает, затем ремонтирует, вот он уже ощущает и сожаление.
Но когда дело касается человека лично, ему говоришь, что у тебя есть такой механизм: 15 копеек, нажимаешь кнопку и пять минут… шум, звон, огни мигают, все работает, потом выключается, и пока еще 15 копеек не бросишь… Тогда это оскорбление. Потому что это же мой механизм – если даже я соглашусь с вами, – вы психолог, – что это механизм, – но это же мой механизм.
Какой же он твой? Ты что – изобрел, сконструировал, ремонтируешь его? Ты его получил, причем не знаешь, как, когда и от кого. И тебе безразлично, кто же его изобрел и откуда вообще он взялся. Ты пользователь и не более того. не автор, не конструктор, даже не ремонтник, потому что не в состоянии сам отремонтировать, если поломается… Просто пользователь.
И вот тут выплывает простая вещь: ведь я единоличный пользователь, а не просто пользователь. В этом и есть корень всех иллюзий, что якобы собою вы пользуетесь единолично. Это, строго говоря, паранойя. Она, конечно, имеет свой смысл, например, для того, чтобы легче, приятнее, удобнее, тепло вздремнуть можно было… Но ведь это же паранойя – быть в полной уверенности, что все, полученное в процессе социализации, – бесплатно и в единоличном пользовании. Думаю, в современном мире, в связи с кооперативами, индивидуальной трудовой деятельностью, стало понятно, что это полный бред… Ведь если мне что-то дали, то дали для чего-то. И если то, что мне дали, то, что надо, не производит, то оно поломалось. А если оно поломалось, то меня надо чинить. И чинят. Как известно, для этого есть разные способы, начиная от гуманных типа "собрание с проработкой" и кончая значительно менее гуманными – такими, как отправка в отдаленные места. Чинят, потому что поломалось. Потому что человек есть собственность общества, которое его произвело. И все его механизмы изобретены человечеством в процессе общественного бытия с большим трудом, потом и кровью.
Ценой различных жертв формировались и создавались все психологические механизмы человека. Есть, наверное, тысячи и миллионы способов нажимания на всякие кнопки, чтобы эта штука работала. И она работает – хуже, лучше, так-сяк, но работает. А что значит работает?
Выполняет общественные обязанности, функционирует, исполняет социальную роль, воспроизводит себе подобных, короче говоря, платит своей жизнью за то, что получено. Таким образом, мы видим, что вопрос о механизмах человека не отделим от вопроса о механизмах жизни как таковой.
Вы мне скажете: "Как же так, любовь, страсть к истине… и т.д. и т.п." На что я вам отвечу: "О какой любви идет речь?" Пока я экспериментально не смогу убедиться, что это не кнопочная любовь, вы мне ничего не докажете. А я вам смогу, если она кнопочная. Просто нажму кнопки в другом порядке, и она пройдет… Меня, конечно, объявят манипулятором, злодеем, черным магом, кем угодно, накажут… В крайнем случае, если я совсем беспомощный, "в ремонт" отправят. Но я смогу это сделать…
Вы, здесь присутствующие, все это прекрасно знаете. Так что же там, за пределами механизма? Ничего… кроме "Я". Все остальное – механизмы.
Ну, а тело? Тело – субстанция биологическая, оно все равно было бы, если бы вас родили и отдали на воспитание корове. Да, тело было бы, но вас бы не было…
Есть один-единственный, драгоценный подарок, за который не берут денег и который не является функцией и кнопочным механизмом, – это "Я".
И если человек воспользовался этим подарком, тогда можно говорить о чемто, не включаемом извне, не являющемся механическим, внешне обусловленным, можно говорить о какой-то активности действительной, а не спровоцированной, то есть не реактивной, а истинной. Больше нет ничего.
А откуда же взялось это "Я" и чей это подарок? Конечно же, не "великого среднего", там прекрасно без этого "Я" проживешь. Значит, можно утверждать, что это есть продукт духовной работы той части человечества, которая в силу каких-либо причин, о которых сейчас не имеет смысла рассуждать, занялась вопросом бытия как такового, выпала из "великого среднего" по тем или иным причинам.
Всякое множество имеет разбросы в разные стороны. Мозг – вещь сложная, уникальная. Двух одинаковых отпечатков пальцев нет, а уж мозгов тем более… И эта уникальность в чем-то проявляется, хотя бы в этих отпечатках пальцев, еще в каких-то вещах. То есть во внешнем Мире тоже есть намек на эту индивидуальность. И в культуре. Во всем процессе социализации вдруг случайно просачиваются какие-то влияния, идущие совсем из другого места. Ну, назовем это место "Шамбалой" или еще как-нибудь, не имеет значения. Мы понимаем, что есть место за пределами "великого среднего" и что влияния, идущие из этого места, так или иначе проникают в культуру.
