Искусство лежать. Руководство по горизонтальному образу жизни - Бруннер Бернд
Один находчивый изобретатель прикрепил гамак к перевернутому трехколесному велосипеду и снабдил свою конструкцию похожим на палатку непромокаемым покрытием, которое могло превращать «транспортное средство» (так написано в патенте), сконструированное для качания лежа, в полноценную спальню. Полезное решение или все-таки лишь сомнительный технический курьез?
Мой велосипед – моя крепость
Зигфрид Гидион. «Господство механизации. Доклад по анонимной истории». Гамбург, 2000
Каждому свое: кресло-гамак для мужчины и женщины
Промежуточным вариантом между гамаком и шезлонгом или «забытым решением проблемы движения» (Зигфрид Гидион) стало кресло-гамак, которое прикрепляли к дереву. В нем сетка, часто сложная в обращении, была заменена брезентовым полотном, натянутым на раму, «благодаря чему одежда не прилегает плотно к телу и вы освобождаетесь от неприятностей, связанных с застегнутыми пуговицами, высоко заколотыми волосами, и вам не грозит двойное сальто в воздухе». И хотя этому изобретению не суждено было дожить до наших дней, от него совсем недалеко до голливудских качелей с мягким сиденьем и спинкой, обтянутыми тканью с цветочным узором. На них можно – если сиденье достаточно широко – даже лежать.
Проблемы, связанные с шезлонгом
В конце XIX века шезлонги были в новинку, правда, они принесли и новые проблемы: в отличие от кроватей, где можно в любое время поменять положение и выбрать наиболее удобную позу, шезлонги надо было заранее как можно лучше приспособить к потребностям и строению тела. Физиолог труда Гунтер Леман, который нашел существенные недостатки в конструкции шезлонгов, писал в 1940 году:
«1. Площадь частей тела, опирающихся при лежании на шезлонг, должна быть как можно больше, а давление на единицу площади как можно меньше. При этом не нужно равномерно распределять давление. Те части тела, которые наименее чувствительны к давлению (например, таз), должны нести большую нагрузку, чем более чувствительные к давлению (например, поясничный отдел позвоночника). Гипсовый слепок не может быть идеальным сиденьем!
2. Следует избегать любого прямого и косвенного давления на нервы (онемения частей тела) и затруднения оттока крови из переполненных в результате стоячей работы сосудов ног.
3. Обусловленная конструкцией шезлонга поза должна давать телу положение настоящего покоя».
Звучит просто и логично, однако на самом деле это довольно сложная задача, потому что подходящей обивкой, опорами для рук и ног, а также удобным подголовником проблему не решить. Пунктом преткновения является вот это «положение настоящего покоя». Требовалось найти позу, при которой мышцы, приводящие в движение тазобедренные и коленные суставы, полностью расслаблены и не подвергаются действию внешних сил. Но как ее найти? У Лемана появилась идея – погрузить испытуемых в прозрачный бассейн с водой, где они могли держаться руками за деревянную перекладину. Он предположил, что при устранении силы тяжести легче установить, в каком положении мышцы наиболее расслабленны. Потом на фотографиях он измерил углы сгибания суставов в тех позах, которые испытуемым были наиболее приятны. Они почти не отличались друг от друга, угол сгиба тазобедренного сустава оказался практически равен углу сгиба коленного сустава, примерно 134 или 133 градуса. Решение было найдено.
Как человек лежит в воде, так он лежит и в постели: оптимальная поза в бассейне
Человек лежит без напряжения, если учтены самые удобные углы сгиба суставов, а ноги лежат выше туловища. Примерами мебели, обеспечивающей такое положение тела, служат диван «кенгуру», повторяющий очертания морских волн и изобретенный в США за несколько лет до того, как Леман провел свои эксперименты, а также «опрокинутый» шезлонг, авторами которого были Ле Корбюзье и Шарлота Перриан (1928). Такая поза просто приглашает погрезить наяву.
Горшок с цветком обязателен – «опрокинутый» шезлонг, 1929 г.
С любезного разрешения Фонда Ле Корбюзье.
Место кровати и освещение помещения
Пропорции помещения, материалы, свет – все это в лежачем положении воспринимается иначе, чем в положении стоя. В зависимости от того, стоит ли кровать далеко от окна, вдоль стены или к стене обращено только изголовье, возникает различное восприятие помещения, которое может быть окрашено личными впечатлениями и воспоминаниями. Если человек лежит в полной темноте, где отсутствуют какие бы то ни было визуальные ориентиры, он может почувствовать замешательство. Тогда лежащий человек может обращать внимание лишь на какие-то точки, выделяющиеся в темноте: мигание компьютера, оставленного в спящем режиме, щель под неплотно закрытой дверью, фонарь возле дома напротив. Многие люди любят неяркий свет в спальне, так им легче заснуть. А некоторым неприятно, если утром их будят солнечные лучи. Далеко не все могут спокойно засыпать под шум городского транспорта и просыпаться от мелодичного пения птиц. Кому-то трудно или вообще невозможно уснуть в полной тишине, потому что тогда собственное дыхание или урчание в животе могут вызвать беспокойство и помешать заснуть.
В XVIII и XIX веках многие ломали себе голову над вопросом, как оградить людей от воздействия всевозможных вредных влияний. При этом в поле зрения попадали не только окружение дома, спальня, материалы, из которых изготовлена постель, но и сама постель и ее положение в комнате. Кровать стала полем боя ожесточенных споров; все чувствовали себя обязанными высказаться по этому поводу. Некоторые идеи и сегодня звучат вполне резонно, а другие абсолютно невозможно понять. Как правило, для сна рекомендовалось спокойное, темное место, куда не проникали громкие, прежде всего неравномерные звуки. Некоторые советы граничили с суеверием, например, Пёхе всерьез не советовал ставить кровать так, чтобы «свет падал в комнату поверх головы спящего», потому что у детей это якобы может вызвать дальнозоркость и косоглазие. Лучше лежать ногами к окну, однако тогда возникает другой недостаток: «Свет действует на наши глаза и мешает нашему покою» (что, правда, легко исправить с помощью штор или жалюзи), но, с другой стороны, Пёхе считал полезным, чтобы человек просыпался от солнечного света и вставал рано. Пожилым людям он рекомендовал не спать ногами к двери, потому что ногами вперед выносят покойников. И наоборот, можно специально лечь так, чтобы сократить предсмертные мучения.
Предпочтение у некоторых людей относительно расположения кровати, вероятно (если отвлечься от подобных советов), может вызываться привычкой и физиологическими аспектами, связанными с древним инстинктом – обезопасить свой сон. Оставшийся анонимным автор книги «Наш дом» (1964) нашел этому простое объяснение: «Боязливые люди чувствуют себя защищенными в нишах или в углу; напротив, уверенные в себе предпочитают, чтобы кровать стояла в середине комнаты». Современную вариацию на эту тему предложил однажды детский писатель Янош[30], который, как он уверяет, придумывает во сне истории для своих книг, «материал на триста лет». У него несколько мест для сна, например в мансарде высотой всего 1,20 метров «на жестком квадратном футоне (два метра на два), чтобы мое тело, как компас, во сне могло вертеться в разных направлениях. Мне кажется, это необходимо. Положение тела должно определяться положением звезд, чтобы получать сообщения. В полнолуние я сплю на мягкой кровати с железным каркасом в комнате без окон вот в этом доме, стены здесь каменные, метровой толщины. В другие дни – в комнате с малюсенькими окнами, выходящими на восток, чтобы не пропустить восход солнца».
