Марийские народные сказки - сказки Народные
Говорит однажды старик:
— Давай, старуха, сделаем себе сына из теста.
— Давай, — согласилась старуха.
Замесила она тесто, вылепила из него человечка, завернула человечка в тряпицу и положила на печь.
Лежит человечек из теста на печке день, лежит другой… А на третий день старик не вытерпел и говорит:
— Посмотри-ка, старуха, как там наш сыночек.
И вдруг с печки послышался голосок:
— Жарко здесь! Снимите меня с печи!
Обрадовались старик и старуха, сняли сыночка с печи, а он и впрямь как настоящий мальчик, только очень маленький.
Живет мальчик в избе у старика и старухи и растет не по дням, а по часам.
Рос мальчик двенадцать дней, вырос в крепкого парня. На тринадцатый день говорит старику и старухе:
— Вы меня вырастили и выкормили, теперь я буду вас кормить. Пойду наймусь кому-нибудь в работники.
— Ведь тебе всего двенадцать дней, — сказал старик, — куда тебе работать!
— Чую я в себе богатырскую силу, — отвечает ему мальчик, — справлюсь с любой работой.
Нанялся он в батраки к одному злому и жадному богачу. Богач задавал своему батраку столько работы, что и десятерым не справиться, а парень со всем один управлялся.
Прозвали люди сына старика и старухи за его силу Нончык-патыр, что значит «Богатырь из теста».
Нончык-патыр трудится, ни от какой работы не отказывается, а время идет. И вот подошел срок расплачиваться хозяину с батраком за работу.
И тогда жадный хозяин, чтобы не платить, задумал погубить Нончык-патыра.
Думал-думал хозяин, как погубить Нончык-патыра, и наконец придумал.
Позвал он его и говорит:
— Сходи на дальние поля и пригони оттуда моих овец.
А на дальнем поле не овцы паслись, бродили там стаи голодных волков. Понадеялся хозяин, что голодные волки сожрут Нончык-патыра.
Пришел Нончык-патыр на дальнее поле.
— А ну, идите-ка сюда! — крикнул он волкам. — По полю бродите, хозяина забыли!
Окружили его голодные волки, зубами щелкают, вот-вот разорвут.
Выдернул Нончык-патыр из земли березу с корнем и давай волков бить!
Выдернул Нончык-патыр из земли березу с корнем и давай волков бить!
Заскулили волки, поджали хвосты.
Погнал их Нончык-патыр, как овечье стадо, на хозяйский двор.
Пригнал он волков к хозяйскому двору:
— Эй, хозяин, открывай ворота! Я твоих овец пригнал!
Выглянул хозяин в окошко, увидел волков, затрясся от страху и забился в дальний угол, за печку.
— Заболел я, не могу выйти! — кричит хозяин из-за печки. — Открой сам ворота и загони овец в хлев.
Загнал Нончык-патыр волков в хлев и улегся спать на сеновале.
Спит Нончык-патыр, храпит на весь дом.
А хозяину не до сна.
«Ну и работник у меня! — думает хозяин. — Даже волки ему нипочем. Как же мне его извести?»
И придумал хозяин послать Нончык-патыра в лес к медведям: уж медведи-то, решил он, не отпустят Нончык-патыра живым.
— Сходи в лес, пригони оттуда моих лошадей, — приказывает хозяин Нончык-патыру.
Пришел Нончык-патыр в лес, поднял медведей из их берлог и погнал на хозяйский двор. Гонит да еще покрикивает:
— А ну, идите домой! Хозяина своего забыли!
Увидел хозяин, что Нончык-патыр медведей гонит, убежал в избу, заперся на все запоры-засовы и кричит:
— Сам загоняй лошадей в хлев!
Загнал Нончык-патыр медведей в хлев и пошел спать.
Крепко спал в эту ночь Нончык-патыр, а хозяину не до сна. Позвал он соседей-богачей, стал у них совета просить.
Соседи присоветовали послать Нончык-патыра к Чертову озеру: пусть его черти утащат.
Повеселел хозяин и говорит Нончык-патыру:
— Года три назад ушел мой брат жить в Чертово озеро да с тех пор ни разу ко мне в гости не наведывался. Поди-ка разыщи его и позови ко мне на коман-мелна[2].
Пришел Нончык-патыр на Чертово озеро.
Заросло озеро черной осокой, разлилось гнилой водой среди болота, затянулось мелкой ряской, а под ряской колышется бездонная трясина.
Это озеро люди обходили за версту, а по ночам и за все десять.
Выскочил из воды старый лохматый черт, схватил Нончык-патыра, потянул в трясину. А Нончык-патыр не поддается. Стукнул он черта по лбу кулаком, встряхнул за шиворот, как котенка, и сказал:
— Нехорошо родных забывать! Брат тебя на коман-мелна зовет. А ну собирайся — пойдем в гости!
И поволок черта в деревню.
Увидел хозяин, что Нончык-патыр возвращается жив-невредим да еще тащит за собой лохматого черта, замахал руками, закричал дурным голосом:
— Не хочет, видно, братец в гости идти. Не держи его! Пусть он в свое озеро возвращается!
Отпустил Нончык-патыр черта и сказал:
— Ну, хозяин, кончился срок моей работы — теперь плати что полагается.
Делать нечего, пришлось жадному богачу расплачиваться с работником.
Расплатиться-то расплатился, а зло затаил.
Вернулся Нончык-патыр в родной дом к отцу, к матери, отдал им заработанные деньги, а сам пошел гулять на улицу.
Играли на улице дети хозяина-богача, беднякам-то не до игры — работать надо.
Подошел к ним Нончык-патыр и попросил, чтобы приняли ребята его в свою игру.
— Поймай летящую стрелу зубами — тогда примем! — отвечают они.
Выпустил Нончык-патыр стрелу из лука прямо в синее небо. Унеслась стрела за облака, а как стала падать вниз, то поймал ее Нончык-патыр зубами.
— Теперь, — говорят ему хозяйские дети, — нырни в эту прорубь, отплыви на середину реки и разломай лед — тогда примем тебя в нашу игру!
Нырнул Нончык-патыр в прорубь, проплыл до середины реки, разбил головой толстый лед и вышел наружу.
— А теперь разбей каменную гору — тогда примем тебя в нашу игру!
Подошел Нончык-патыр к каменной горе, пнул гору ногой — качнулась каменная гора, пнул в другой раз — посыпались с горы камни. Семь раз пнул — рассыпалась гора в мелкие камешки, но ушла от Нончык-патыра его богатырская сила.
Рассказали тогда дети своему отцу: нет уже у Нончык-патыра его богатырской силы.
Обрадовался хозяин и приказал своим слугам вырыть яму глубиной в сорок саженей, а потом схватить Нончык-патыра, связать его крепко-накрепко и бросить в ту яму.
Одни слуги побежали яму копать, другие набросились на Нончык-патыра, связали ему крепкими ремнями руки-ноги и кинули в яму.
Лежит Нончык-патыр в глубокой яме и день, и два, и месяц, смотрит в ясное небо.
Прилетела ворона, села на край ямы.
Говорит Нончык-патыр вороне:
— Ворона, ворона, слетай к моему отцу, к моей матери! Скажи им, что связали мне руки-ноги крепкими ремнями и бросили в глубокую яму, чтобы я погиб от голода и жажды.
Каркнула ворона в ответ:
— Не стану я звать твоего отца, не буду я звать твою мать! Умирай скорее — я тогда выклюю тебе глаза!
Улетела ворона, прилетела сорока.
Стал Нончык-патыр просить сороку позвать отца с матерью.
— А мне-то какое дело! — ответила сорока. — Не полечу.
Летел мимо белый гусь.
— Эй, белый гусь! — крикнул Нончык-патыр. — Лети к моему отцу, к моей матери, скажи им, что связали мне руки-ноги крепкими ремнями и бросили в глубокую яму. Хочет богач хозяин, чтобы я погиб от голода и от жажды. Уже недолго жить мне осталось! Пусть идут скорее, пусть приведут жирного быка, пусть принесут острый топор!
Поднялся гусь высоко в небо, полетел к старикам.
— Эй, дедушка! Эй, бабушка! Злые люди бросили вашего сына в глубокую яму. Зовет он вас на помощь. Велит привести жирного быка и принести острый топор!
Заплакали старик со старухой и говорят:
— Не смейся над нами, гусь! Нашего сына нет в живых, погубили его. Остались от Нончык-патыра одни только косточки…
— Нет, не умер он, — ответил гусь, — только спешите, уже недолго осталось ему жить.
