Алик Чуликов - Королевство черных воронов (сборник)
Порою им становилось тоскливо, тогда они прятались за шторкой в большой гардеробной. Изящные и лёгкие туфельки высокомерно смотрели на своих соседей. Вычурные сапоги с высокими блестящими голенищами и слегка вздёрнутыми носами казались им уморительно смешными, нелепыми. Да и остальные полтора десятка пар сапог и прочей обуви были в глазах кокетливых туфелек эталоном безвкусицы.
Однажды собрались туфельки в местный клуб на танцы. В дверь позвонили и на пороге появились тяжёлые угловатые ботинки.
– Можно, мы с вами пойдём на танцы? – спросили они.
Туфельки удивлённо и вызывающе сморщили носики и повернулись каблучками к ботинкам.
– А вы на себя в зеркало смотрели? – спросили они. – Где вы? А где мы? Пригласили бы на танцы какие-нибудь боты или валенки. Они с вами пошли бы вприпрыжку.
С этими словами туфельки быстро спустились по лесенке и вышли на улицу.
Мужественные, суровые ботинки, чтобы не заплакать от обиды, туго обвязались шнурками, и ушли в глухую оборону. Потом поплелись следом за туфельками. На танцплощадке ботинки прислонились к колонне и наблюдали, как прекрасные, изящные туфельки парят, танцуют под ритмичную музыку.
Объявили вальс, ботинки, преодолевая стеснение, неуверенно пошли к туфелькам. Но в этот момент к кокетливым красоткам подлетели двумя вульгарными бабочками лакированные туфли с вздернутыми заносчивыми носами, и туфельки с удовольствием закружились с ними в вальсе.
Когда танцы закончились, лакированные дорогущие туфли пошли провожать сногсшибательные красивые волнительные туфельки.
Понурые ботинки, угрюмо опустив шнурки – усы, потащились за ними в некотором отдалении. А туфли и туфельки, прижимаясь, друг к другу в тёмных аллеях, медленно шли под яркой луной.
Для шнурованных ботинок даже луна казалась тусклым, унылым светильником приёмного покоя больницы. Сердце ботинок ныло и болело.
Но вдруг навстречу влюбленным из подворотни вышли две пары тяжеленных грязных ботинок. Они медленно приближались, угрожая зубами – гвоздиками полураскрытых разорванных носков. Оборванцы оттолкнули туфли – пижоны и окружили изящные туфельки. Трусливые лакированные туфли исчезли в ближайшей подворотне.
– Помогите! – крикнули туфельки, не известно к кому обращаясь.
А тяжелые, грязные, разодранные бандиты – ботинки только захохотали, раскрывая еще шире свои страшные гвоздатые пасти.
И в этот момент рядом с туфельками появились шнурованные крепкие, суровые ботинки. В один миг сначала одна пара бандитов взлетела в вверх, а за ними и вторая, а потом грохнулись об землю, и громко топая, убежали прочь.
– Мы проводим вас до дома, – сказали ботинки – спасители туфелькам.
Заплаканные туфельки согласно кивнули носиками, и покорно пошли рядом со шнурованными ботинками.
У самого подъезда дома была огромная лужа. Туфельки – лодочки растерянно остановились, соображая, как им проплыть до крылечка, но сильные ботинки тут же подхватили их, и смело шлёпая по луже, перенесли туфельки на сухую площадку.
С тех пор туфельки и ботинки разлучаются лишь днём, когда каждый уходит на свою работу. А с вечера и до утра они крепко прижавшись, друг к другу, затаив дыхание от счастья, стоят в прихожей общей квартиры на полочке для обуви.
Белайка
Откуда приходят собаки?
Небольшое село, пропахшее просроченным нафталином и хронической плесенью, населенное доживающими век старушками до недавних пор хирело, разваливалось.
Но пришло время и урбанизация, забравшая из поселка человеческую поросль, истощила ее.
Смог городов выдавил людей за пределы кольцевых дорог, удавкой стягивающих горло мегаполисов.
Нашествие горожан на село произошло по-саранчиному внезапно. Раритетная деревянная изразцовая развалившаяся Русь, зараженная англоманией, обросла коттеджами Альбиона.
Новые селяне обнесли земельные участки глухими заборами, снабженными смотровыми амбразурами, понимая буквально английское «мой дом – моя крепость».
Каждый дом – отдельный мир. Счастливый под сенью собственного сада соседний вызывает противоречивые чувства. Никогда не знаешь, почему не любишь, почему раздражает. Не любишь, раздражаешься и все! И не знаешь соседей своих в лицо.
– Здравствуйте, соседи! – доброжелательно окликнула Светлана проходящую мимо пару недавно заселившихся рядом с ее родовой избушкой горожан.
Недоуменный взгляд «мы знакомы?» был ответом.
Кому-то, за пределами сознания, не нравилось торжество снобизма. Не по-людски это, решил неизвестный.
Странный гость однажды утром вошел в открытую калитку во двор деревянного домика Светланы. Молодая собака, лайка-полукровка, белым медвежонком опустилась на газон. Умные черные глаза с искрою доброты заворожили хозяйку.
– Откуда, красавица? Прости, красавец, – спросила и тут же поправилась женщина, визуально определившись с полом гостя. Тот, ласкаясь, окутал ее ноги собственным мехом и облизал ладонь, погладившую шкуру.
На крыльцо домика вышел мужчина, привлеченный монологом супруги, и рассмеялся:
– Тайный поклонник? Да, соперник хоть куда. Я тоже был молод и красив, сейчас не молод, но…
Пес, вдохновленный всеобщим вниманием, опрокинулся на спину и, извиваясь гуттаперчивым телом, оказался у ног мужчины. Тот нагнулся и потрепал короткую шерстку брюшка собаки.
– Ваф-ф! – восторженно откликнулся на ласку гость.
– Не собака, а чудо какое-то, – воскликнула Светлана.
– Угости, гостя чем-нибудь вкусным-то.
И уже через минуту ласковое дитя вылавливала белоснежной мордой кусочки мяса из миски с борщом.
– А друг-то не голодный, гурман. В мясе знает толк.
До вечера странный визитер потешал новых знакомых, выполняя любую команду, знакомую дрессированным сородичам. А в сумерках ушел, по – английски, не попрощавшись, лишь только супруги оставили его без внимания.
Он как-то сразу запал в сердце, тревожно сжимая его своим уходом. Следующая неделя дачного сезона прошла с налетом неопознанной грусти, стало чего-то не хватать в привычной жизни Светланы. Белый медвежонок умудрился прокрасться даже в один из ее снов.
* * *Нагрузившись в городе покупками, женщина на автобусе возвращалась в деревню. Проходя вдоль строящихся коттеджей окраины она невольно вздрогнула, услышав знакомое: «Ваф-ф!»
Взглянула в сторону звука и увидела во дворе неогороженной новостройки катающуюся на спине белую лайку, веселящую очарованных хозяев коттеджа.
– Белайка! – как-то самопроизвольно вырвалось странное имя из уст Светланы.
В одно мгновение пес оказался рядом со Светланой и радостно урча, облизывал щеки присевшей от неожиданности женщины.
– Хорошая у вас собака. Умная, ласковая, красивая – услышала Светлана слова с явной ноткой зависти незнакомой соседки.
– А я думала – ваша, – изумленно произнесла Светлана.
– Да нет, она изредка заходит к нам, а потом исчезает.
Вскоре Светлану и ее новую знакомую окружила небольшая толпа соседей, которая прежде неудосу; живалась друг другу сказать даже: «Здрасте!»
Оказалось, что собака обошла все дворы деревни, всех очаровала, но никого не оставила в своих хозяевах. Она откликалась на все придуманные ей новыми друзьями клички, и всех узнавала по голосу.
Лайка, околдованная наплывом стольких родных людей, носилась волчком от одного к другому и без устали восклицала каждому:
– Ваф-ф!!!
Но было ревностно отмечено всеми соседями, что более всего она ластится к Светлане. И потому решили остановиться на единой кличке: «Белайка».
Вскоре сдружившиеся соседи, соперничая меж собой, стали выставлять у своих калиток собачьи миски с яствами в ожидании дорогого гостя на свою территорию. А у Белайки была своя система очередности посещений, не укладывающаяся ни в какие схемы, но не оставляющая никого за бортом своих визитов. Четвероногие домочадцы дачников смирились со своим второстепенным статусом в любви хозяев, признав превосходство лайки, и льстиво махали хвостами при ее появлении.
К середине лета лайка занялась судьбой одинокой, угрюмой, невзрачной чернявой малорослой дворняжки, оставшейся сиротой после смерти дожившей век хозяйки. Она буквально таскала ее за собой по всем соседям, пока не привила любовь через сострадание к новой подружке.
С ватагой детворы странная парочка участвовала во всех шумных играх и до одури купалась вместе с ними в местной речушке. Отважно с лаем бросалась в драку на соседских деревенских мальчишек, конкурирующих за сферу местного влияния. Даже дачных котов защищала от случайно появляющихся четвероногих чужаков.
А поздними вечерами до последнего рейса встречала на остановке приезжающих из города дачников и под бдительной охраной сопровождала своих соседей до калиток их проживания.
