Иван Шутов - Необыкновенная история о чудесной свирели и зеленом петушке

Ранним утром, с небольшим узелком, в котором были пара луковиц, краюха хлеба и свирель, он вышел за городские ворота. До самых ворот за ним следил сын колбасника, посланный отцом узнать, далеко ли направляется Май. Сам колбасник после неудачи в башне на Рыночной площади, ещё лечился и отлёживался в постели.

— Ты куда? — крикнул сын колбасника, когда Май вышел за городские ворота.

— Далеко! — ответил Май, махнув рукой в ту сторону, откуда доносился грохот пушек. Там сражались войска Урбана Крепкоголового с войска и Альфонсино Тридцать Девятого.

Сын колбасника побежал доложить отцу, что Май ушёл на войну, откуда не все возвращаются.

Скоро Май дошёл до границы и увидел, что на большом поле идёт жаркое сражение. Стреляли пушки, солдаты в жёлтых мундирах бежали со штыками наперевес на солдат в зелёных мундирах, голубые гусары, махая саблями, мчались на чёрных уланов с пиками. Потом жёлтые солдаты смешались с зелёными, а голубые гусары с чёрными уланами. Многие упали на землю и не поднялись, а пушки продолжали громить укрепления. Вынув из узелка свирель, Май пропел:

Сгиньте бури и ненастья.Людям нужно только счастье.

И начал играть. Тотчас же из свалки на поле в одну сторону вырвались голубые гусары, в другою — чёрные уланы; сабли сами легли в ножны, пики опустились к земле. Пушки умолкли. Солдаты в жёлтых и зелёных мундирах, побросав ружья, построились и пошли, — каждая колонна в свою сторону, чтобы разойтись по домам. Они запели:

Вот окончилась война,Нам она ведь не нужна.Нужно королям сказать:Мы не будем воевать.

В честь окончания войны пушкари дали залп из пушек. Одно ядро этого залпа полетело в сторону королевства Альфонсино Тридцать Девятого, другое — в столицу Урбана Крепкоголового. Пробив крыши дворцов, ядра упали: одно на плешь Альфонсино Тридцать Девятого, из-за которого и началась война, другое — на голову Урбана Крепкоголового. Сидевший в это время на золотом горшке в своей спальне, Альфонсино Тридцать Девятый принял на свою старческую голову удар и тотчас же умер. Урбан Крепкоголовый выдержал. Ядро скользнуло по голове императора, вылетело через открытое окно в сад и там разорвалось, не причинив никому вреда.

С тех пор император стал запинаться в речи, плохо соображать и говорить глупости. В голове его от удара ядра что-то разладилось, но это нисколько не помешало ему править своей империей.

В истории война между королём и императором была названа Петушиной, а в народе говорили:

«Помните, это произошло во время войны, которая началась из-за того, что императорский петух нагадил королю на голову».

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Придя в столицу императора Урбана Крепкоголового, Май попал в самый разгар торжества по случаю окончания войны. Император объявил себя победителем, ведь его противник Альфонсино Тридцать Девятый был убит, и приказал жителям столицы веселиться до упада. На площадях гремели оркестры, из бочек лилось вино, башмачники, глядя, как лихо топают танцоры ногами по мостовой, радовались. И недаром: утром следующего дня на мостовых валялось множество оторванных подмёток и отлетевших каблуков. На самой большой площади у балагана комедиант веселил народ. На ниточке он держал бумажную корону.

— Вот свободная корона Альфонсино Тридцать Девятого. Кто хочет быть королём?

К бумажной короне, желая схватить её, тянулось много рук. Комедиант дёргал за нитку, и корона не давалась в руки. Наконец, какой-то верзила схватил её и, улыбаясь, напялил себе на голову. Комедиант бросил в верзилу бурак. Корона слетела с головы; бурак оставил на лбу верзилы красное пятно. Комедиант сказал:

— Благодари бога, что корона не настоящая, не то хватило бы тебя по голове не бураком, а чугунным ядром.

Вся площадь смеялась над верзилой.

Май добрался до императорского дворца. Его окружала стража с алебардами, одетая в старинные костюмы. Молодой кровельщик латал на крыше дворца дыру, проделанную ядром и весело напевал:

До чего же он здоровый.Наш Урбан Крепкоголовый.Император наш УрбанЗдоровенный, как чурбан.

— Разрешите мне пройти во дворец, — обратился Май к усатому стражу. — У меня там есть дело.

Страж засмеялся.

— Если ты, глупый мальчишка, думаешь, что императорский дворец — хлев, куда свободно может входить каждый поросёнок, то ты ошибаешься. Кто ты такой, что тебя во дворце ждёт дело?

— Я сын водовоза из столицы королевства Двух Мечей.

— Сын водовоза, скажите пожалуйста! — ухмыльнулся страж. — А я было принял тебя за посла соседней державы. Ну, а отец твой хотя бы придворный водовоз?

— Нет.

— Тогда убирайся отсюда!

И второй страж, к которому обратился Май, сказал то же самое. Третий прогнал его, не став разговаривать.

Тогда Май решил обратиться к своей свирели. Вынув её из узелка, он тихо пропел «Сгиньте бури и ненастья» и начал играть.

Император Урбан Крепкоголовый в это время развлекался тем, что колол орехи лбом, выдержавшим удар чугунного ядра. Положив на уголок стола орех, император стукал по нему лбом, и крепкая скорлупа разлеталась во все стороны. Зелёный петушок при каждом ударе звонко кукарекал.

— Ку-ка-ре-ку! Вы, ваше императорское величество, делаете это лучше, чем деревянный болванчик.

— Я не болванчик, — отвечал император. — Я большой болван.

Расколов десять орехов, император намеревался расколоть и одиннадцатый, но моментально заснул, широко раскрыв рот. И все во дворце заснули крепким сном. Заснула и дворцовая стража, опершись на свои алебарды.

Май беспрепятственно вошёл во дворец. Поднявшись по широкой мраморной лестнице, он стал открывать одну за другой двери больших комнат и зал. В одной он увидел казначея, заснувшего в тот момент, когда перекладывал мешочек с червонцами из императорской кассы в карман собственного камзола; в другой — генерала в пышном мундире с золотыми эполетами и множеством орденов, показывавшего фигу портрету императора; в третьей — молодого придворного, приникшего ухом к замочной скважине соседней двери… Май порядком устал, пока добрался до тронной залы. Клетки с зелёным петушком здесь не было.

Сев на трон, Май развязал узелок, вынул хлеб, пару луковиц и стал с аппетитом есть. Подкрепившись и отряхнув хлебные крошки, Май направился в императорский кабинет. За столом среди ореховой скорлупы сидел громко храпящий Урбан Крепкоголовый. На столе Май увидел золотую клетку с зелёным петушком. Петушок спал. Открыв клетку, Май взял петушка и оставил императорский кабинет. Пройдя сто комнат и зал, он присел отдохнуть на ступеньке мраморной лестницы и не заметил, как заснул. Спал он долго и проснулся от громкого хлопанья множества дверей, встревоженных голосов дворцовой челяди. Все во дворце проснулись, засуетились.

— Пропал императорский петушок! Его похитили! — услышал Май. — Вор не мог далеко уйти. Ищите его во дворце!

Май зашарил вокруг себя, ища узелок, в котором была свирель. Он должен был снова усыпить дворец. Но узелка возле него не было. Май вскочил на ноги, осмотрелся: узелка не было и на лестнице. Он забыл его в тронном зале, на троне императора! Холодный пот выступил на лбу Мая.

— Что делать? — в отчаянии спросил он проснувшегося петушка.

— Давай бежать! — ответил петушок.

Май сбежал с лестницы и остановился у остеклённой двери. За нею стояли бодрствующие стражи с алебардами. На лестнице тем временем показались дворцовые слуги. Май отошёл от двери и забился в угол под лестницей. А по ней уже топало множество ног. Май теснее прижался в угол, и стена, к которой он прижался, вдруг подалась, и он упал в какую-то полутёмную, пыльную каморку. За ним захлопнулась дверь. Май очутился в помещении, где дворцовые уборщики складывали щётки и тряпки. Осмотревшись, он заметил в стене каморки дверцу и, открыв её, вошёл в длинный узкий коридор, пройдя который, увидел винтовую лестницу. По ней он забрался на чердак дворца. Чтобы уйти подальше от опасности, он долго шёл чердаком и приостановился у большой дыры, проделанной пушечным ядром. Заглянув в неё, Май увидел тронный зал и на троне свой узелок. Но как достать его? В это время в ещё не заделанной дыре крыши показалось весёлое лицо молодого кровельщика.

— Ты что здесь делаешь, паренёк? — спросил он. — Э-э-э, да ты, я вижу, украл императорского петушка и думаешь здесь спрятаться?

— Неправда! — горячо ответил Май. — Петушок жил в нашем доме, он наш. Его украли воры, а у воров взял и присвоил ваш император.