Эллис Каут - Мастер Эдер и Пумукль

«Хлоп!» — Максова книга оказалась на полу.

— Принеси мне учебник! — приказал учитель. — Если уж подсказываешь, так попробуй без книги.

Пумукль увидел, как теперь два лица стали ярко-красными.

— Назови пять альпийских озёр, — снова обратился к Отто учитель.

— Э-ээ… Кохельское озеро, потом Королевское, ещё э-э-э…

Пумукль с удивлением заметил, что никто больше не шептал. Значит, шёпот был как-то связан с книгой. Он так сожалел, что выбил книгу из рук Макса. Ему так нравились подсказки! Но можно же шептать и без книги!

— Мастер-Эдерское озеро, — прошептал домовой наугад.

— Э-ээ Эгерское озеро, — тут же подхватил Отто.

— Ты имеешь в виду Тегернское озеро, — поправил учитель. — Дальше!

Пумукль снова зашептал, очень довольный тем, что ему в нужный момент вспомнилось озеро, в котором его недавно купал мастер Эдер: — Ванное озеро.

— Ванное озеро, — неуверенно повторил Отто.

Учитель подошёл к нему и сказал:

— Валхенское, мой дорогой! Если уж ты отвечаешь только по подсказкам, то повторяй хоть правильно! Пять озёр в Баварии можно было б запомнить. Садись. Шесть!

Учитель повернулся к другому мальчику:

— Гергард, отвечай ты!

Гергард протараторил все названия без запинки. Это очень понравилось учителю. Но не понравилось Пумуклю — так скучно! Он от души зевнул, прыгнул на подоконник, и так как комната находилась на первом этаже, тут же оказался на улице.

Эдер был удивлён, что Пумукль так быстро вернулся.

— У-у-у, как я хочу спать, от учёбы так устаешь, — сообщил домовёнок.

Эдер засмеялся:

— Я же знал, что ты долго не выдержишь. Ну как, научился чему-нибудь?

Пумукль с готовностью закивал:

— Я научился подсказывать.

— Ты узнал, что нельзя подсказывать, — поправил его Эдер.

— Что значит — нельзя? Подсказывать нужно! Если учитель спрашивает одного ученика, то другой должен шептать. Вот так: альпийские ледники. Но сначала он должен посмотреть в книге. Жаль только, что книга вдруг на пол упала, — Пумукль хихикнул при упоминании о книге, и мастеру тотчас стало понятно, что книга не сама по себе упала.

— Но если ты такой сообразительный, как Пумукль, — продолжал домовой, — то совсем не обязательно смотреть в книгу, чтобы подсказывать. Я всё шептал абсолютно правильно, и Отто повторял тоже почти правильно. Только учитель понял не так, как надо.

— Почему? — удивился мастер Эдер.

— Я подсказал «Мастер-Эдерское озеро», Отто повторил «Эгерское озеро», а учитель понял «Тегернское озеро». Глупо, правда?

— Очень глупо, — рассмеялся мастер Эдер.

— Я думаю, повторять тоже интересно, как и подсказывать, — размышлял Пумукль. — Давай, я буду подсказывать, а ты повторяй. Внимание: у нас есть пять ледников в ванной и моренные озера.

— Нет, Пумукль, такую бессмыслицу я повторять не буду, — сказал Эдер.

— Это — не бессмыслица, это — школа, это — учёба! — стал возмущаться домовёнок.

— Я думаю, дружок, чем учить такую ерунду, не лучше ли остаться дома?!

Шевелюра у Пумукля встала дыбом.

— Я не останусь дома! И уж, конечно, не теперь, когда я так много уже знаю! Вот выучу тысячу подсказок и буду таким умным, что ты станешь совсем глупым!

Усталость у Пумукля как рукой сняло. Он подпрыгнул и с возгласом «Ха!» выскочил из мастерской.

В своё третье посещение школы Пумукль попал на урок рисования. На всех столах стояли ветки камыша, и дети срисовывали их в альбомы. В этом классе тоже был учитель. Он ходил по рядам и говорил:

— Внимательно следите за линиями, не оттеняйте много. Делайте простые чёткие штрихи.

Что значит «оттенять», Пумукль не знал, но делать «простые чёткие штрихи»! О-го-го, это он умел! Он даже умел пятью штрихами нарисовать целый корабль-парусник, что однажды и сделал на стене мастерской. С тех пор мастер Эдер старался убирать подальше карандаши.

Итак, Пумукль начал прыгать по партам и искать короткий карандаш, который он смог бы удержать в своём кулачке. И только он нашёл подходящий, как учитель сказал:

— Дети, мне нужно отлучиться в директорскую. Я прошу вас в моё отсутствие вести себя тихо. Губерт, ты отвечаешь за поведение в классе.

— Хорошо, господин учитель, — сказал Губерт.

Когда учитель вышел из класса, дети ещё некоторое время тихо рисовали камыш. Вдруг один из мальчиков закричал, глядя в окно:

— Ах, смотрите, вон в том доме напротив трубочист на крыше!

Все начали смотреть, что делает трубочист на крыше. Некоторые даже подбежали к окну, чтобы лучше видеть. Губерт то и дело кричал:

— Все на места! Учитель сейчас придёт!

Дети только смеялись и советовали:

— Иди покарауль под дверью. Скажешь, когда его увидишь.

Все были так увлечены трубочистом, что никто не замечал, как в их альбомах рядом с камышом огрызок карандаша рисовал корабли-парусники. В общем шуме не слышно было и восхищённого голоса Пумукля:

— О! Сколько красивой белой бумаги! Пумукль — замечательный художник! Что там какой-то камыш, корабль — это да! Вот палуба, а вот и парус!

Дверь в класс так неожиданно открылась, что даже у Пумукля от испуга выпал карандаш. Учитель стоял в дверях и строго смотрел на детей.

— Что здесь происходит? Губерт, я просил тебя следить за порядком.

Губерт покраснел.

— Я говорил им… — замямлил мальчик.

Учитель прервал его, махнув рукой:

— Вас и на пять минут нельзя оставить одних!

— Там трубочист, — сказал кто-то из учеников.

— Вы должны рисовать не трубочиста, а ветку камыша.

И тут послышался первый удивлённый голос:

— Кто испачкал весь мой лист?

И уже весь класс возмущённо гудел:

— И у меня! И у меня весь лист расчёркан!

Учитель посмотрел рисунки и, покачав головой, обратился к классу:

— Что это значит? Чьих это рук дело?

Естественно, никто не признался. Учитель вздохнул:

— Мне не хочется терять время и нервы на то, чтобы выяснять, кто это сделал. Сотрите это. А тому, кто испачкал рисунки, я хочу сказать: «Только глупец делает подобное. Трус и глупец! И ещё: между прочим, парусник выглядит совсем не так! Наверно, бедняга в жизни не видел настоящего корабля».

Дети изо всех сил старались стереть нарисованное Пумуклем, но карандашные штрихи были такими жирными, что им это никак не удавалось.

— Придётся вам выбросить эти рисунки и начать работу заново, — сказал учитель. — Благодарите неизвестного «помощника».

Так все парусники оказались в мусорной корзине. Если бы Пумукль был видимым, все бы заметили, что домовые тоже умеют краснеть.

— Глупец? Ничего не понимает в кораблях? Я переверну всю корзину. Я достану свои замечательные рисунки, — бормотал он, залезая в мусорную корзину.

— Господин учитель, там в бумагах кто-то шуршит! — закричал один из мальчиков.

— Мышка! — закричал второй.

Учитель стукнул ладонью по столу:

— Успокойтесь немедленно! Смятая в комок бумага шуршит, расправляясь.

Дети замолчали и принялись снова рисовать.

И тут с Пумуклем произошло нечто ужасное: он зацепился за тюбик из-под клея, который лежал среди бумаги. Домовой не мог пошевелиться от страха. Что теперь делать? Если его кто-нибудь увидит — так как он приклеился к предмету, принадлежащему человеку — тогда он должен будет, согласно закону домовых, остаться в школе. К его великому облегчению, учителю удалось успокоить детей и никто не побежал к корзине искать мышку. Но с другой стороны, в установившейся тишине любой шорох мог привлечь внимание. Пумукль осторожно начал дёргать тюбик, но тот довольно прочно приклеился к нему. Домовёнок ещё больше испугался. Он не хотел здесь оставаться! Он хотел назад, к мастеру Эдеру! Он хотел торжественно пообещать ему, что никогда не пойдёт больше в школу! Он не хотел жить ни у кого на свете, кроме своего старого столяра!

Пумукль дёргался, рвал, тянул.

— Смотрите, корзина качается! — снова закричал мальчик.

Это так испугало Пумукля, что он собрал все свои силы и оторвался от тюбика. В ту же секунду он одним прыжком оказался на краю корзины, спрыгнул на пол. А корзина опрокинулась от толчка, всё содержимое оказалось на полу.

— Корзина! Корзина!

Теперь учитель стукнул по столу кулаком:

— Успокоетесь вы сегодня, в самом деле, или нет?! Что вы так кричите? Что корзина? Просто неустойчиво поставили, вот она и опрокинулась.

Он поставил корзину на место, для убедительности порылся в бумагах и, ничего не обнаружив, сказал:

— Видите, ничего нет! А сейчас попрошу, в конце концов, тишины!

Пумукль ничего этого уже не слышал и не видел. Он изо всех сил мчался в мастерскую. Бледный, почти не дыша, появился он на пороге.