Рут Томпсон - Бравый Дед в Стране Оз
— Ну что вы там возитесь, пошли скорее! — нетерпеливо крикнул Билл из куста. — Пошли искать голову, принцессу и счастье! — Майя очень его разочаровала тем, что оказалась не принцессой, и он утратил к цветочной красавице всякий интерес.
— Я буду ужасно по вас скучать, — вздохнула девушка и печально прислонилась к дереву. Тряпицио снова бросил на землю зонт и кинулся ее утешать.
— Не выдумывай, — сказал Дедуля, озабоченно поглядывая на часы. — С чего бы тебе по нас скучать, если мы только что познакомились?
— Но ведь я вас знаю всю мою жизнь! У меня никого нет, кроме вас!
— Да вся жизнь-то твоя — несколько минут, — снисходительно улыбнулся старик.
— А хочешь, присоединяйся к нашему отряду! — предложил Билл, которому не терпелось наконец покончить с болтовнёй и двинуться в путь.
— Ой, Дедуля, и в самом деле, давай возьмём Майю с собой! — радостно воскликнул Тряпицио.
Дедуля топтался на месте, нерешительно глядя на девушку. Она казалась ему слишком нежной и хрупкой для походной жизни, полной лишений и опасностей. «С другой стороны, — думал старик, — если она фея, с ней ничего плохого не случится, а если не фея, то кто-то должен за ней приглядывать. Мы ее оживили, мы за неё и отвечаем». Наконец он решился.
— Отряд, стройся! — скомандовал он.
И удивительный маленький отряд зашагал по волшебному саду под лоскутным знаменем Оборвандии, развевающимся на верхушке красного зонта, который нёс принц. Цветочная девушка то и дело нарушала строй, выскакивая из шеренги, то чтобы покружиться вокруг дерева, то чтобы легко и весело перепрыгнуть через фонтан.
Она была так легка, что её маленькие ножки скользили по цветам, перепрыгивая с маргаритки на маргаритку, и Тряпицио не отводил от неё восхищённых глаз. А Дедуля только посмеивался потихоньку в усы, любуясь их беззаботной молодостью.
Глава седьмая. Винтовая лестница
В саду смеркалось. Фонарики на деревьях горели уже не так ярко, птицы начинали засыпать и все тише чирикали на ветках. Уставшие Дедуля и Тряпицио сидели на золотой скамье и печально думали, что за весь день не приблизились к Изумрудному городу ни на шаг Им так и не удалось отыскать выход из зачарованного сада. Они не были голодны, потому что в блужданиях по саду натолкнулись на куст, у которого вместо ягод на ветках росли аккуратно нарезанные бутерброды с сыром и колбасой. Плотно закусив, Дедуля ещё и про запас набил себе бутербродами рюкзак. Но все равно настроение у путников было подавленное, да и усталость давала себя знать.
А Майя оставалась свежей и весёлой, как утро. Сейчас она сидела под плакучей ивой и плела из незабудок венок для Билла.
— Нет, конечно, она фея, — пробормотал Дедуля и рассеянно сунул в рот ягодку, которую сорвал с соседнего куста. — Мы её возьмём с собой в Оборвандию, мальчик мой, вот что мы сделаем, и замок наш расцветёт вместе с ней. Точно тебе говорю...
Старик внезапно замолчал и схватился за живот. Глаза его округлились. Тряпицио, удивлённый молчанием наставника, повернулся к нему и вскрикнул от неожиданности.
— Помогите! — закричал он. — Караул! На помощь!
Майя мгновенно оказалась рядом. Прилетевший Билл в испуге залетал кругами над головой Дедули.
— По—моему, он прорастает, — тихонько заметила цветочная девушка.
— Прорастает! — печально согласился принц. — И притом каминной трубой.
Оба, как ни удивительно, были правы. Дедуля прорастал, и не только трубой. Мало того, что на голове у него, свалив на землю шляпу, росла слой за слоем кирпичная печная труба, но и на животе у него образовалось какое-то вздутие, которое мало-помалу росло, ширилось и на глазах превращалось в крытую веранду со стеклянными окнами и резными деревянными рамами. А ведь Дедуля всегда гордился своей стройностью!
— Трубку дайте! — проговорил старик сдавленным голосом. Он не понимал, что с ним происходит, но чувствовал себя ужасно. Тряпицио, опустившись на одно колено, достал из деревянной ноги трубку, поджёг табак трясущимися пальцами и сунул трубку Дедуле в руку. И тут ему бросилась в глаза низко прибитая табличка на соседнем кусте. На ней красовалась надпись:
«Куст—домострой».
— Дедуля! — завопил принц. — Я всё понял! Ты съел ягоду с этого куста, вот теперь дом из тебя и лезет. У тебя труба на голове выросла!
— Так и есть, разрази меня гром! — воскликнул Дедуля, от волнения глубоко затягиваясь. Из трубы на голове вырвались густые клубы дыма. — Все это волшебство паршивое! Что же, я солдат, я все вытерплю!
Тряпицио в горе закрыл лицо руками.
— Не печальтесь! — вскричала Майя, обнимая старика за шею. — Труба красивая и очень вам идёт.
— Ветер южный, умеренный, — грустно заметил Билл, глядя на дым, идущий из трубы. — Попадись только мне этот волшебник, я ему глаз выклюю! Два глаза! Даже три! Эй! А если лекарство попробовать?
Дедуля и принц успели забыть о бутылке с волшебным лекарством, но при словах Билла Дедуля быстро вытащил ее из кармана.
— Без толку, наверное, и пробовать, — ворчал Дедуля, — никогда не слышал о лекарствах, помогающих от печных труб на голове. — У него дрожали руки. По правде сказать, он боялся, что у него начнёт расти лестница или погреб.
— Дай-ка я посмотрю! — Тряпицио взял у Дедули бутылку и быстро просмотрел список болезней на этикетке. Но увы! Там перечислялись всевозможные болезни от ангины до ящура, но о печных трубах и верандах не было ни слова.
— Но ведь там ясно написано «от всех болезней», — упрямо твердил Билл, сидя на плече у дедули, как на насесте.
— Нет уж, в бою было легче! — простонал Дедуля, закатывая глаза. — Там хоть и стреляли, да зато не травили зловредными ягодами!
— Всё ясно! — закричал Билл. — Правильно говоришь, командир! Ты отравлен! Значит, нам нужно средство от яда!
Тряпицио снова обратился к этикетке и немедленно увидел строчку «В случае любого отравления — две капли на голову».
Майя и Билл, затаив дыхание, смотрели, как волнующийся Тряпицио вытащил пробку и пролил две капли лекарства на Дедулину кирпичную трубу. Раздалось тихое шипение. Тряпицио в страхе закрыл глаза, но тут раздался радостный крик Билла. Труба растаяла в воздухе, а вместе с ней и веранда. Бравый вояка снова стал самим собой!
Майя от радости пустилась в пляс, а Дедуля вскочил со скамьи и побежал к ближайшему пруду, чтобы полюбоваться на своё отражение.
— Как новенький! — удовлетворённо заключил он, любовно поглаживая свою макушку, а другой рукой хлопая по похудевшему животу. — Уж теперь-то я учёный — ни крошки в этом саду не съем!
Но тут Дедуля заметил на берегу пруда клумбу с яркими цветами, которые вели себя очень странно. Они быстро распускались и, несколько секунд покрасовавшись на стебле, облетали, а вместо них распускались новые в других местах Приглядевшись в слабом свете фонариков, Дедуля разобрал, что цветы складываются в письменные сообщения.
Красные тюльпаны образовали предложение:
«Горба придёт в двенадцать часов».
Но не успел Дедуля протереть глаза, как тюльпаны облетели, а из жёлтых нарциссов сложилось двустишие:
Останешься тут на ночь — вовеки не уйдёшь,Остаток жизни деревом, в аллее проведёшь.
Дедуля затряс головой от удивления и возмущения. Не дожидаясь дальнейших сообщений, он пустился бежать.
— Тряппи! Билл! Майя! — хрипло кричал он. — Надо срочно выбираться отсюда! Волшебник скоро придёт! А мы навсегда превратимся в деревья!
— Навсегда! — ахнул принц. Он не успел ещё опомниться от возникновения и исчезновения Дедулиных архитектурных украшений, а тут, оказывается, всех подстерегала новая беда. Дедуля подтащил его к удивительной клумбе, но на этот раз они смогли прочесть только написанное анютиными глазками пожелание: «Спокойной ночи!» И тут же цветочки вспорхнули со своих стеблей и заплясали в воздухе, как бабочки.
— Спокойной, как же! — сердито проворчал Дедуля. — Чего-чего, а покоя нам не видать, пока отсюда не выберемся. Я тут деревом торчать не намерен! Отряд! Стройся!
— Вот он я! Откликаюсь на имя Билл! — доложился флюгер, становясь в строй. Прибежала испуганная Майя.
— Но куда же нам идти? — спросил принц, вскидывая на плечо зонтик.
— Делать нечего, придётся топать к тем камням. Хоть на них ускачем! — И Дедуля решительно шагнул вперёд.
Фонарики светили всё слабее и наконец погасли совсем. В саду стояла тёмная ночь, и скоро маленький отряд заблудился. Командир Дедуля, чтобы не посеять панику в рядовом составе, старался сохранять уверенный вид и упорно шёл вперёд, натыкаясь на деревья и скамейки. Он понимал, что остановиться — значит, сдаться.
