Ирина Ставская - Чудесные каникулы
Они очень удивились, когда спустя некоторое время набрели на маленькое озерцо, поросшее со всех сторон вербами, камышом и тростником.
Вдруг Миликэ застыл на одной ноге, даже перестал дышать.
Тинел проследил за его взглядом и заметил на камышинке крупную стрекозу с длинными прозрачными крыльями.
Миликэ смотрел на нее завороженно.
Стрекоза, казалось, не видит его и не подозревает, какая опасность ей грозит.
Миликэ тихо-тихо протянул руку, чтобы поймать ее, подался вперед, приготовился… но в последнюю секунду стрекоза взлетела, грациозная и легкая, и застыла на другом стебельке, который тут же закачался над голубой водой.
В зеркале озера появилась еще одна стрекоза.
Тинел сказал:
— Лови ту, из воды.
— Сам лови.
— Тебе же нужно!..
— Мне нужна эта. Молчи и не шелохнись! — цыкнул Миликэ. Он внимательно посмотрел вокруг, заметил другую стрекозу, еще больше и красивее той.
— Или эта…
Миликэ снял с головы бумажный шлем и с ним в руке осторожно, неслышно, как ему казалось, стал приближаться к стрекозе.
Та будто не замечала его. Может, она уснула на солнце?.. Кто знает!
Еще одно движение и… красавица взлетела.
— Вот хитрюга!
— Миликэ — храбрый зверобой, хотя хромой он и слепой! — запел Тинел тут же сочиненную песенку, и даже сделал несколько движений и прыжков какого-то дикарского танца.
Миликэ окончательно рассердился. Он и так был раздражен поведением хитрых стрекоз, а тут еще Тинел…
— Сейчас получишь щелчка! — и ринулся к Тинелу. Но юркий братишка не стоял на месте в ожидании расправы, он побежал, не выбирая тропинки. Миликэ — за ним.
Оба остановились в каком-то овраге, еле переводя дыхание: дальше Тинелу некуда было бежать.
— Смотри, рукавичка! — Тинел застыл, пораженный, и показал пальцем куда-то вверх.
Над их головами, прикрепленная к гибкой веточке, качалась бело-серая рукавичка.
— Кто ее потерял?
— Черномор!
— Нет, без шуток! И почему она зацепилась за ветку? Кто-то подбросил ее?
— Это гнездо! — догадался Миликэ, хорошенько разглядев рукавицу. — Из нее писк слышен. Там птенцы.
— Правда, — округлил глаза Тинел, прислушиваясь. — Гнездо…
— Давай снимем его с ветки, — предложил Миликэ.
Тинел нахмурился.
— Зачем?
— Поиграем.
— Что это за игра? — удивился Тинел.
— Сейчас увидишь.
— Как с крабом? — бросил в его сторону быстрый взгляд Тинел. — Не разрешаю! Перестань!
…Целая история была с этим крабом. В прошлом году Миликэ и Тинел вместе с мамой поехали в Севастополь к дяде, маминому брату. Вместо с двоюродными братьями и сестрами, с мамой и дядей пошли к морю. В то время, как все купались, плавали и барахтались в зеленых волнах, Тинел заметил, что Миликэ не купается, а очень внимательно рассматривает морскую воду.
Тинел тихонько подошел.
Миликэ как раз вытаскивал из-под камня большого краба, который отчаянно дрыгал клешнями, стараясь вырваться из его руки.
— Поймал! — торжествовал Миликэ.
— Зачем поймал? — спросил его Тинел.
— Играть с ним будем.
— Я не хочу с ним играть.
— Твое дело. Я сам буду.
И Миликэ опустил краба на камень, на котором сидел недавно, свесив ноги в море. Краб тотчас направился к воде, переваливаясь, словно маленький смешной, но очень ловкий танк.
— Смотри, как он идет, смотри, как он идет! — кричал Миликэ в восторге.
В самом деле, краб передвигался не вперед, как все живые существа, а вбок — то направо, то налево, как будто танцевал. Но как только он добирался до края камня, Миликэ хватал его и снова усаживал как можно дальше от воды. А краб, едва освобождался из тисков руки Миликэ, сразу же быстро-быстро пускался бежать, перебирая ногами, и всегда направлялся только в сторону моря.
— Как только он их не путает? — хохотал Миликэ.
Тинел хмуро смотрел на него. И молчал. Ему не нравились такие игры. Он и прежде, бывало, видел Миликэ с разными жуками и никогда не принимал участия в его играх.
Миликэ знал, что Тинел недоволен, и нарочно играл. Кроме того, игра ему нравилась. Он опять схватил краба и унес его как можно дальше от моря, шагов на двадцать. Тинел шел следом. Миликэ остановился. И Тинел остановился. Миликэ пустил краба в траву.
Краб тут же двинулся к морю, будто был связан с ним невидимой ниткой.
— Смотрите, пожалуйста! — удивился Миликэ. — Он знает одну дорогу — домой!
Потом огрызнулся на Тинела:
— Что ты так смотришь на меня? Я не имею права играть?
Тинел ничего не ответил. Он все время молчал и теперь глядел на него потемневшими глазами, со сжатыми губами. Он не умел прятать своих чувств.
— Ну, хватит! — заявил наконец Миликэ, пресытившись игрой. — Теперь иди домой.
Тинел обрадовался, думая, что Миликэ намеревается отпустить пленника в море. Где там! Миликэ спрятал краба в своем рюкзаке. И отправился купаться.
Тинел знал, что мама возмутилась бы поступком Миликэ, если б узнала, как мучал он беднягу-краба, но Тинелу не нравилось ябедничать. Поэтому он прокрался к рюкзаку, вытащил пленника и побежал к каменной плите, возле которой Миликэ недавно вытащил его из воды. И пустил краба в море.
В одну секунду тот скрылся в плотной зеленой волне.
— Иди к своим детенышам, — шепнул ему Тинел и убежал, чтобы Миликэ его не заметил.
Вскоре Миликэ обнаружил исчезновение своей добычи. Он пошел к плите, подсунул руку под камни и снова поймал его.
Ну и невезучий этот краб! Тинел был уверен, что это тот самый. «Почему он не убежал?» И сам себе ответил: «Как ему убежать, если там, под камнем, его дом?»
— Знаю, чья это работенка! — пробубнил Миликэ, победоносно проходя мимо Тинела с крабом в руке, и снова спрятал его в рюкзак.
После этого он уже следил за рюкзаком, и Тинел не мог освободить подневольного. С горечью проследил он, как Миликэ с рюкзаком на спине забрался в автобус.
Дома брат положил рюкзак на балкон. И сам лег спать на балконе. Так что Тинел не смог ничего сделать.
На следующий день, с утра вместо будильника раздался вопль Миликэ:
— Где мой краб?
Спросонок Тинел вытаращил глаза. Он не понимал, что случилось.
— Какой краб? — и сразу вспомнил все, что произошло вчера.
— Что случилось? — спросила мама.
И Миликэ, под маминым укоризненным взглядом, повторил свой вопрос чуть мягче, но все же довольно резко:
— Где мой краб?
Тинел забеспокоился: что с ним, в самом деле? Умер?
— Какой краб? — спросила мама.
Миликэ коротко объяснил ей и закончил:
— Тинел украл его.
Тинел возмутился, а мама сердито сказала:
— Как ты разговариваешь? С каких это пор в нашей семье завелись воры?
— Удрал твой краб, парень! — вмешался в разговор дядя.
— Как удрал? Сам?
— А как же иначе?
— Нет… Непонятно… — недоумевал Миликэ. Ему все мерещилось, что Тинел спрятал куда-то краба, а мама с дядей защищают Тинела.
Дядя сказал торжественно:
— Побег из тюрьмы протекал по всем правилам! Смелый парнишка! Молодец!
— Куда же он убежал? Как?
— Вылез из рюкзака, спрыгнул с балкона, — второй этаж не такая уж большая высота: прыгали мушкетеры, прыгнул и он. И… дай бог ноги — к морю!
— А в море он найдет свой дом, дядя? — обрадовался Тинел.
— Для него любой камень — родной дом. Море рядом. Вот он, залив! В двух шагах!
— Крабьих! — сказал Тинел смеясь.
И мальчик представил себе, как по уснувшей ночной улице вниз — к заливу, скорее к заливу — спешил краб. Молодец!
…Теперь Тинел вцепился в руки Миликэ и сильно сжал их:
— Я не разрешаю! Не тронь!
Миликэ пыхтел, глядя на него из-под бровей. Тинел знал, что он собирает силы, чтобы внезапно вырваться из его рук; если Миликэ задумал что-то, он обязательно сделает.
«Ну, на этот раз… — подумал Тинел, тяжело дыша от напряжения, — нет!»
Над ними появились две испуганные пичужки — родители птенцов из рукавички — и начали кружить над деревом.
Тинел процедил сквозь стиснутые зубы, скороговоркой:
— Если ты дотронешься до гнезда, я скажу маме, скажу Теофилу Спиридоновичу, папе, Аникуце — всем скажу.
Вдруг взгляд Миликэ стал более мягким, глаза посветлели, гримаса напряжения исчезла, он переступил с ноги на ногу, расслабил мускулы и сказал спокойно и примирительно:
— Я пошутил. Идем купаться.
И оба побежали к тому маленькому озеру, открытому ими давеча, похожему на тарелку, с краями, поросшими вербами, камышом и тростником…
Когда бежали к озеру, Тинел спрашивал себя мысленно: кого Миликэ застыдился? Мамы? Теофила Спиридоновича? Студентов? Папы? Аникуцы?
