Александр Островский - Снегурочка
Все
За всех сирот заступник Берендей.
Купава
Постылый ты, постылый человек!
(Падает на руки Леля.)
Мураш
Дождался ты проклятья от Купавы.
Не долго ждать погибельного гнева
От праведно карающих богов.
Действие второе
Лица:
Царь Берендей.
Бермята, ближний боярин.
Елена Прекрасная, его жена.
Снегурочка.
Купава.
Бобыль.
Бобылиха.
Мизгирь.
Лель.
Бояре, Боярыни, Гусляры, Слепые, Скоморохи, Отроки, Бирючи, Берендеи всякого звания, обоего пола.
Открытые сени во дворце царя Берендея; в глубине, за точеными балясами переходов, видны вершины деревьев сада, деревянные резные башни и вышки.
Явление первое
Царь Берендей сидит на золотом стуле, расписывает красками один из столбов. У ног царя сидят на полу два скомороха; несколько поодаль – слепые гусляры с гуслями; на переходах и у дверей стоят царские отроки.
Гусляры (поют)
Вещие, звонкие струны рокочутГромкую славу царю Берендею.Долу опустим померкшие очи. Ночи
Мрак безрассветный смежил их навечно,Зрячею мыслью, рыскучей оглянемБлизких соседей окрестные царства.Что мне звенит по заре издалече?Слышу и трубы, и ржание коней,Глухо стези под копытами стонут. Тонут
В сизых туманах стальные шеломы,Звонко бряцают кольчатые брони,Птичьи стада по степям пробуждая.Луки напряжены, тулы открыты,Пашут по ветру червленные стяги,Рати с зарания по полю скачут. Плачут
Жены на стенах и башнях высоких:Лад своих милых не видеть нам боле,Милые гибнут в незнаемом поле.Стоны по градам, притоптаны нивы…С утра до ночи и с ночи до светуРатаи черными вранами рыщут. Прыщут
Стрелы дождем по щитам вороненым,Гремлят мечи о шеломы стальные,Сулицы скрозь прободают доспехи.Чести и славы князьям добывая,Ломят и гонят дружины дружины,Топчут комонями, копьями нижут. Лижут
Звери лесные кровавые трупы,Крыльями птицы прикрыли побитых,Тугой поникли деревья и травы.Веселы грады в стране берендеев,Радостны песни по рощам и долам,Миром красна Берендея держава. Слава
В роды и роды блюстителю мира!Струны баянов греметь не престанутСлаву златому столу Берендея.
Царь знаком благодарит слепых, их уводят.
1-й скоморох
Что ж это царь, – к чему, скажи, пристало –
Внизу столба коровью ногу пишет.
2-й скоморох
Аль ты ослеп? Да где ж она, коровья?
1-й скоморох
Какая же?
2-й скоморох
Какая! Видишь: песья.
1-й скоморох
Коровья, шут.
2-й скоморох
Аy, песья.
1-й скоморох
Ан, коровья,
С копытами.
2-й скоморох
Да песья ж.
1-й скоморох
Сам ты пес,
Собачий нос.
2-й скоморох
А ты корова.
1-й скоморох
Я-то?
Дерутся.
Так я тебя рогами забоду!
2-й скоморох
А я тебя зубами загрызу!
Встают на ноги и расходятся, приготовляясь биться на кулачки.
Царь
На место, вы!
Скоморохи садятся.
Ни песья, ни коровья,
А крепкая нога гнедого тура.
Палатное письмо имеет смысл.
Небесными кругами украшают
Подписчики в палатах потолки
Высокие; в простенках узких пишут,
Утеху глаз, лазоревы цветы
Меж травами зелеными; а турьи
Могучие и жилистые ноги
На притолках дверных, припечных турах,
Подножиях прямых столбов, на коих
Покоится тяжелых матиц груз.
В преддвериях, чтоб гости веселее
Вступали в дом, писцы живописуют
Таких, как вы, шутов и дураков.
Ну, поняли, глупцы?
1-й скоморох
Скажи, который
Из нас двоих глупее.
2-й скоморох
Вот задача!
Нехитрому уму не разгадать.
Царь
Приятно ум чужой своим примерить,
На меру взять и на вес; глупость мерить –
Напрасно труд терять.
Входит Бермята.
Подите вон!
Скоморохи уходят.
Явление второе
Царь Берендей, Бермята.
Бермята
Великий царь счастливых берендеев,
Живи вовек! От радостного утра,
От подданных твоих и от меня
Привет тебе! В твоем обширном царстве
Покуда все благополучно.
Царь
Правда ль?
Бермята
Воистину.
Царь
Не верю я, Бермята.
В суждениях твоих заметна легкость.
Не раз тебе и словом и указом
Приказано, и повторяю вновь,
Чтоб глубже ты смотрел на вещи, в сущность
Проникнуть их старался, в глубину.
Нельзя ж легко, порхая мотыльком,
Касаться лишь поверхности предметов:
Поверхностность – порок в почетных лицах,
Поставленных высоко над народом.
Не думай ты, что все благополучно,
Когда народ не голоден, не бродит
С котомками, не грабит по дорогам.
Не думай ты, что если нет убийств
И вороства…
Бермята
Воруют понемножку.
Царь
И ловите?
Бермята
Зачем же их ловить,
Труды терять? Пускай себе воруют,
Когда-нибудь да попадутся; в силу
Пословицы народной: "Сколько вору
Ни воровать, кнута не миновать."
Царь
Конечно, грех неправого стяжанья
По мелочи не очень-то велик
Сравнительно, а все же не мешает
Искоренять его. Не уклонимся ж
От главного предмета разговора.
Благополучие – велико слово!
Не вижу я его давно в народе,
Пятнадцать лет не вижу. Наше лето
Короткое, год от году короче
Становится, а весны холодней –
Туманные, сырые, точно осень,
Печальные. До половины лета
Снега лежат в оврагах и лядинах,
Из них ползут туманы по утрам,
А к вечеру выходят злые сестры –
Трясучие и бледные кумохи.
И шляются по деревням, ломая,
Знобя людей. Недавно мы гуляли
С женой твоей, Прекрасною Еленой,
В саду моем тенистом. Под кустами,
От зорких глаз садовников скрываясь,
Таилася подтаявшая льдинка;
Беспечные, как дети, мы шутили,
Резвилися с Прекрасной Еленой;
Но холодок, вияся тонкой струйкой,
Лица ее прекрасного коснулся;
И вздулись вдруг малиновые губы
И правая румяная щека,
Гора горой, мгновенно исказилась
Улыбка уст медовых. Нет, Бермята,
Не все у нас благополучно, друг.
Пятнадцать лет не кажется Ярило
На наш призыв, когда, встречая Солнце,
В великий день Ярилин, мы напрасно
Тьмотысячной толпой к нему взываем
И песнями его величье славим.
Сердит на нас Ярило.
Бермята
Царь премудрый,
За что б ему сердиться?
Царь
Есть за что.
В сердцах людей заметил я остуду
Немалую; горячности любовной
Не вижу я давно у берендеев.
Исчезло в них служенье красоте;
Не вижу я у молодежи взоров,
Увлажненных чарующею страстью;
Не вижу дев задумчивых, глубоко
Вздыхаюших. На глазах с поволокой
Возвышенной тоски любовной нет,
