Пал Бекеш - Горе-волшебник
Приятели взбирались все выше и выше по безлюдной лестнице и добрались уже до десятого этажа, когда вдруг путь им преградила тяжелая железная дверь.
Жужик толкнул ее плечом, но дверь не поддалась. Илюша Кирюша тоже толкнул ее плечом, но дверь не поддалась ни на миллиметр.
Тогда они оба уперлись в нее плечами, но дверь не дрогнула.
— Выхода нет, — горько вздохнул Жужик, — придется прибегнуть к волшебству. — Он снял с плеча рюкзак, чтобы достать «Справочник для магов».
— Мне заранее страшно, — съязвил Илюша Кирюша, но Жужик сердито зыркнул на него, и он предпочел заткнуться.
— Значит, так… — бормотал Жужик, перелистывая страницы. — Ага, вот оно: «Запертые ворота». Ну-ка, ну-ка… — И зачитал вслух: — «Проще всего применить таран, а если никакого стенобитного орудия под рукой не окажется, сгодится обычный лом. Если у вас при себе нет даже лома, рекомендуем подобрать к замку ключ, иными словами, воспользоваться отмычкой. Если уж и это не поможет, остается прибегнуть к заклинанию». — Жужик с возмущением уставился на книгу. — Ну, что ты на это скажешь? Кошмар, да и только! Такое ощущение, будто читаешь пособие для взломщиков, а не учебник для начинающих волшебников.
— Может, какое-нибудь самое общее заклинание подействует, — подсказал Илюша Кирюша.
— Попробуем, — Жужик поднялся из сидячего положения, выставил вперед волшебную палочку и грозно произнес:
— Открывайся немедленно, а то хуже будет!
— Это, по-твоему, заклинание? — оторопел Илюша Кирюша.
— А как же! Великий Рододендрон советовал прибегнуть к нему в крайнем случае, когда все способы испробованы, а результат — нуль. — И Жужик повторил волшебные слова: — Открывайся немедленно, а то хуже будет!
— Фиг тебе! — раздался вдруг чей-то голос.
— Кто это сказал? — испуганно огляделся вокруг Жужик.
— Я, — произнес тот же голос, — дверь. — Послышался препротивный лязг и скрежет, от хохота на двери ходуном заходила ручка.
— Ты смеешь противиться волшебнику?
— Ага! — гнусно хохотнула дверь. — Даже не подумаю открываться!
— Ах, та-ак? — взревел Жужик, грозно подбоченился и уставился прямо в замочную скважину. — А теперь слушай! — Он прокашлялся и зачастил скороговоркой:
— Эники, беники ели вареники,Веники, зяблики грызли фундук.Дерзость твоя не сойдет тебе с рук,А ну, открывайся, сразу и вдруг!
— Не откроюсь! — железным хохотом отозвалась дверь. — Ни сразу, ни вдруг, ни на слово, ни на звук.
— Не открывается! — пожаловался другу Жужик.
— Сам вижу, — насмешливо ответил Илюша Кирюша.
Жужик стыдливо понурился, в душе проклиная тот день, когда ему вздумалось податься в волшебники. Ведь можно было стать, к примеру, пилотом дельтаплана, пильщиком или паяльщиком, философом, закройщиком обуви или, на худой конец, поставщиком битой птицы или сборщиком мусора, тогда не пришлось бы на каждом шагу краснеть перед каким-то сопливым мальчишкой.
— Ох, — вздохнул он. Ну чтобы забрести сюда какому-нибудь джинну, пускай хоть самому малюсенькому, с мой мизинец!.. Уж он-то живо управился бы с этой упрямой дверью!
И не успел он глазом моргнуть, как перед ним очутились два джинна, ни больше ни меньше, а в точности с мизинец Жужика Шуршалкина.
— Добрый вечер! — разом склонились оба в одинаково почтительном поклоне.
— Мы родственники, — сообщил тот, что по старше. — Отец и сын. Я — Джинн Папаша.
— А я — Джинн Сын, — расшаркался тот, что помоложе.
Мальчик и волшебник, онемев от изумления, смотрели на них во все глаза.
— Как вы здесь очутились? — спросил Илюша Кирюша, когда к нему возвратился дар речи.
— Мы — участковые джинны, — пояснил Джинн Папаша. — Патрулировали улицы и услышали, что нас зовут. Только и всего.
— Да, но я… — замялся Жужик. — Я даже не подозревал о вашем существовании, хотя назначен сюда участковым волшебником.
— О-о, ты еще много чего не знаешь, — сказал Джинн Сын, — поскольку до сих пор и носа не высовывал из своей конторы. А волшебнику место в гуще жизни, ему нельзя отрываться от масс…
— Хватит умничать, Сын, — одернул его Джинн Папаша. — Молод еще. — Словно оправдываясь, обратился он к Жужику: — Бывает, иной раз парня заносит, но со временем это пройдет. Хотя, конечно, в его словах есть доля правды. Мы, джинны, не расфасованные по бутылкам, всегда готовы оказаться там, где в нас нуждаются, и ни за какие коврижки не согласились бы отсиживаться в пыльной, пропахшей бумагами конторе.
— Сказать по правде, я не слишком близко знаком с джиннами, — со стыдом признался Жужик. — Мне всего лишь раз довелось иметь дело с джинном, и тот повел себя крайне нагло.
— Ты наверняка нарвался на одного из тех, что обитают в бутылках, а они все сплошь зазнайки. Но, — Джинн Папаша предостерегающе воздел палец, — не суди, да не судим будешь! Вы ведь тоже не все одинаковые, волшебник волшебнику рознь. Сравнить, к примеру, Великого Рододендрона и тебя…
— Нет-нет, — протестующе воскликнул Жужик. — Боюсь, что сравнение окажется… не в мою пользу.
— Ладно, — пожал плечами Джинн Папаша. — Я, собственно, говорил к тому, что нельзя всех джиннов стричь под одну гребенку.
— Что за халтура? — поинтересовался Джинн Сын.
— Ну и выражения у тебя! — напустился на него Джинн Папаша. — Скажет тоже — «халтура»! Неужели нельзя спросить по-человечески: не надо ли баклуши бить, очки втереть, дурака повалять или шило на мыло поменять?
— Почему ты считаешь, что твои выражения лучше? — Голос младшего джинна звучал задиристо.
Жужик понял, что лингвистический спор перерастает в ссору поколений, и быстренько указал на дверь.
— Вот в чем загвоздка…
— Не открывается, что ли? — сочувственно спросил Джинн Папаша.
— Нет.
— Открыть? — спросил Джинн Сын, по-прежнему не сбавляя боевого напора.
— Да.
Отец с сыном переглянулись, встали рядом, плечо к плечу, набрали полную грудь воздуха, поднатужились и дунули на дверь во всю мощь легких. Стальная нахалка заскрежетала, заскрипела, затем замок вдруг щелкнул, и дверь распахнулась. В темном прямоугольнике над крышей сияли звезды.
— Спасибо, огромное вам спасибо! — рассыпался в благодарностях Илюша Кирюша. — Вы самые замечательные джинны на свете!
— Пожалуй, это преувеличение, — скромно заметил Джинн Папаша.
У обоих джиннов кружилась голова: тяжеленная железная дверь оказалась крепким орешком для крохотных джиннов.
— Ну а теперь на радостях потешим себя пляской!
Папаша и сынок обняли друг друга за плечи и в честь удачно завершенной работы пустились в пляс. Пляска сопровождалась песней, оба джинна веселились в полное свое удовольствие. Песенка была незамысловатая, зато очень задорная:
— Джинны, джинны, джин-ля-ля,Дверь открыли, оп-ля-ля!
Допев до конца, джинны повторили песенку еще раз.
Наплясавшись всласть, отец с сыном поклонились на прощанье.
— Понадобимся — зовите! — напутствовал Жужика Джинн Папаша, а затем оба добрых духа вмиг исчезли, словно их тут и не было.
— Вот это класс! — сказал Илюша Кирюша.
— Вот это класс! — откликнулся Жужик.
И друзья ступили на крышу.
Глава восьмая
Небо сверкало мириадами звезд, и легкий ветерок веял над просторной бетонной площадкой. Так приятно было наконец очутиться на свежем воздухе после жары и духоты, царивших на тесной лестнице. Но не успели друзья как следует отдышаться, как где-то в непосредственной близости от них грянул металлический голос:
— Долго же вы сюда добирались!
Друзья оглянулись по сторонам, но увидели только мощные центральные телеантенны и великое множество всевозможных трубок — больших и совсем крохотных, стальных и медных, прямых и причудливо изогнутых, а также антенн домашнего изготовления, рассчитанных на прием второго, третьего, четвертого, пятого, шестого, седьмого и еще бог весть каких международных каналов.
— Не иначе как дверь опять безобразничает, — шепнул волшебнику Илюша Кирюша.
— При чем здесь дверь? — прогремел все тот же голос. — Разуйте глаза, я стою у вас под носом!
— Вернее, мы стоим… — добавил более мягкий голос.
Жужик смотрел во все глаза, а Илюша Кирюша даже ладонь приставил ко лбу, но оба так ничего и не углядели.
— Скажи, родная, — опять вступил металлический голос, — попадались нам хоть когда-нибудь такие бестолочи?
— У них никакой фантазии, — мелодично вторила ему собеседница. — Верно я говорю, дорогой?
Илюша Кирюша и Жужик решили, что им мерещится, поскольку на глазах у них творилось нечто странное. Две центральных антенны грациозно склонились друг к другу и нежно поцеловали друг друга.
