Джордж Макдональд - Невесомая принцесса
— Можете идти.
Король давно уже ушел домой обедать.
— Можете идти, — повторила принцесса за принцем, словно попугай.
Ее послушались, и народ разошелся.
Через камень плеснула мелкая волна и замочила принцу колени. Он не обратил на это особого внимания. Он запел, и вот о чем он пел:
Мир, где не светится влагаВ ямке под кручей оврага,Мир без забавы лучей,Прыгнувших с неба в ручей,Мир без блистающей синиОзера в горной долине,Мир, где из облачных ситРадужный мост не висит, –Вот что за мир наготовеТем, в ком нет света любви.Мир, где затих шепотокСтруйки, бегущей в поток,Где не послышится в чащеПесенка речки журчащей,Где замолчало навекШумное шествие рек,Где не услышишь капели,Звонко сбегающей с ели,Где не ревет пред тобойВ яром веселье прибой, –Вот что за мир восприемлетСердце, что чувствам не внемлет.Милая, так береги жеТо, чего я не увижу,То, что в душевной борьбеЯ возвращаю тебе.В мир ухожу я угрюмый,Нет там ми блеска, ни шума.Мысль обо мне, пусть тайком,Станет тебе родником,Чтоб утолил он однаждыГоречь очнувшейся жажды.
— Пойте, пойте, принц. Тогда не так скучно, — сказала принцесса безучастным голосом, лежа к лодке с закрытыми глазами. — Это очень любезно с вашей стороны.
Принц не мог петь дальше и замолк.
«Жаль, что не могу ответить любезностью на любезность, — подумал он, — но умереть ради вас — это проще всего».
Вторая мелкая волна смочила колени принца, плеснув через камень, за ней третья, четвертая. Но принц молчал и не шевелился. Так прошли два часа, три, четыре, принцесса очевидным образом спала, а принц был весьма терпелив. Но в нем вскипало недовольство. Он надеялся, что ему хотя бы посочувствуют, но не дождался даже этого.
Наконец он не вынес.
— Принцесса! — окликнул он.
В тот же миг принцесса вскочила с криком:
— Всплываю! Всплываю!
И ее лодочка стукнулась носом о камень.
— Принцесса! — повторил принц, ободренный зрелищем прилива сил и пыла, проснувшегося в принцессе при виде подъема воды.
— Да, — сказала она, не оборачиваясь.
— Ваш папа обещал мне, что вы будете смотреть, а вы на меня даже ни разу не взглянули.
— Он обещал? Ну раз так… Но мне так спать хочется!
— Спите, прелесть моя, не обращайте на меня внимания, — сказал бедняга принц.
— Очень мило с вашей стороны, — ответила принцесса. — А то я прямо на ходу засыпаю.
— Только дайте мне сначала вина и ломтик бисквита, — смиренно сказал принц.
— От всей души, — ответила принцесса, сладко зевая.
Но все же она взяла в руки вино и бисквит и, перегнувшись через борт лодки, невольно взглянула на принца.
— Принц, — сказала она, — вы плохо выглядите. Столько просидеть на этом камне! Вам и впрямь может надоесть.
— Есть мне ни капельки не хочется, — ответил он, — но надо. Иначе я могу умереть безо всякой пользы для вас.
— Так возьмите, — сказала она ему, протягивая вино.
— Ах нет! Вам самой придется поить и кормить меня. Я не могу шевельнуть рукой. Утечет вся вода, что набрал ась.
— О Господи! — сказала принцесса и принялась наконец кормить его, подавая кусочки бисквита, и поить, поднося к его губам вино.
При этом ему несколько раз удалось поцеловать кончики ее пальцев. Принцесса не обратила на это никакого внимания, но принц почувствовал себя лучше.
— Ради вашей собственной пользы, принцесса, — сказал он, — я не могу позволить вам заснуть. Вам придется сесть и смотреть на меня, иначе я не выдержу.
— Ну что ж! Я попытаюсь, но тогда вы мой должник, — снисходительно ответила принцесса. И усевшись, она действительно стала смотреть на него с удивительным спокойствием, если принять во внимание положение дел.
Солнце село, взошла луна, всплеск за всплеском вода потихоньку прибывала, и теперь принц сидел в ней почти по грудь.
— Не пойти ли нам поплавать? — сказала принцесса. — По-моему, воды здесь для этого уже довольно.
— Мне уже не придется плавать, — сказал принц.
— Ах да! Я забыла, — сказала принцесса и умолкла.
А вода все прибывала и прибывала, все выше подступала она к горлу принца. Принцесса сидела и смотрела на него. Время от времени она давала ему подкрепиться. Спустилась ночь. Все выше и выше поднималась вода. Луня тоже поднялась высоко и светила прямо в лицо погибающему принцу. Он был уже по шею в воде.
— Принцесса, вы меня поцелуете? — еле слышно спросил он. Вся его деланная удаль давно испарилась.
— Да, сколько угодно, — ответила принцесса и подарила ему долгий, но совершенно безучастный поцелуй.
— Теперь, — сказал он с довольным вздохом, — теперь я умру счастливый.
Больше он ничего не сказал. В последний раз поднесла принцесса к его губам вино. Ему было не до еды. Принцесса села, не сводя с него глаз. А вода все прибывала. Вот она коснулась его подбородка. Вот она коснулась его нижней губы. Вот она плеснула ему в рот. Он крепко сжал губы. Принцесса забеспокоилась. Вода коснулась его верхней губы. Он шумно дышал носом. Принцессу охватил дикий страх. Вода коснулась его ноздрей. Принцесса широко открыла глаза, странно заблестевшие в лунном свете. И тут голова принца упала, вода сомкнулась над нею, и всплыли пузырьки, принявшие последний остаток его дыхания. Принцесса дико вскрикнула и бросилась в воду.
Окунувшись с головой, она схватила его за ногу, потом за другую, она дергала их изо всех сил, но справиться не могла. Пора было поднять голову над водой, перевести дыхание, и тут только у нее мелькнула мысль, что он-то не может этого сделать. Она пришла в ярость. Подхватив его, она подняла его голову над водой. Ей это удалось, потому что он больше не зажимал ладонями отверстия в дне. Удалось, но поздно — принц был бездыханен.
Любовь и вода вернули ей силы. Снова окунувшись, она напряглась и выдернула наконец одну его ногу из стока, с другой было легче. Как она перебросила его тело в лодку, это неизвестно даже ей самой. Но перебросила и — потеряла сознание. Придя в себя, она схватилась за весла и, страшным усилием удерживая себя на скамье, принялась грести, хотя до этого никогда в жизни не гребла. Мимо скал, через мели, через вязкие илистые разливы она довела лодку до дворцовой пристани. Там толпилась вся ее челядь, услышавшая крик с озера. Она велела отнести принца к ней в комнату, уложить на ее постель, принести свет и послать за врачами.
— Но озеро! Что будет с озером, ваше высочество? — воскликнул гофмейстер, разбуженный шумом, да так и не снявший ночного колпака.
— Ступай и сам в нем утопись! — ответила принцесса.
Это была последняя неучтивость, в которой принцессу когда-либо уличали. И надо признать, на то были причины — гофмейстер сам ее до этого довел.
Присутствуй при том сам король, он повел бы себя не лучше. Но и он, и королева крепко спали. Ушел досыпать и гофмейстер. Так или иначе, но не явились и врачи. Возле принца осталась одна принцесса да ее старая нянька. Но нянька была женщина опытная и знала, что делать.
Они перепробовали все приемы, но безуспешно. Принцесса чуть с ума не сошла, разрываясь между надеждой и страхом, но не отступалась, не отступалась, пробовала так, пробовала, эдак и повторяла попытки заново и без конца.
И вот, когда обе женщины уже совершенно выбились из сил, за окном взошло солнце и принц открыл глаза.
XV. Подумать только, что за ливень!
И тут принцесса разрыдалась и рухнула на пол. Целый час пролежала она, заливаясь слезами. Слезы, что скапливались в сердце всю ее жизнь, разом прорвались наружу. А за окном бушевал ливень, такой ливень, какого в этой стране не упомнят. Он лил и лил, и одновременно сияло солнце, и огромные капли били в землю, и они тоже сияли. Над дворцом, словно купол, стояла радуга. А с неба рушился рубиновый, сапфировый, изумрудный, топазовый водопад. Потоки неслись с гор, блистая жидким золотом. И если бы у озера не было тайного подземного стока, оно переполнилось бы и затопило бы всю страну. Разом разлилось оно во всю свою прежнюю ширь.
Но принцессе было не до озера. Она лежала на полу и рыдала, и этот ливень под крышей был еще чудесней, чем ливень снаружи. Потому что, когда он поутих и принцесса попыталась встать, она, к своему удивлению, не смогла этого сделать. Наконец, после долгих попыток, ей удалось кое-как подняться с пола. Но устоять она не сумела и тут же с шумом упала опять. И при этом шуме ее старая няня издала восторженный вопль и бросилась к ней, крича:
— Золотко мое! Ты обрела свой вес!
— Ах, так это он? Это вот как? — еле вымолвила принцесса, потирая то плечо, то колено. — Но это же неприятнейшая штука! По-моему, я сейчас развалюсь на куски.
