В. Медведев - Неизвестные приключения Баранкина

– Это, пожалуй, верно! – как-то вяло согласился Малинин с Баранкиным…

На этих словах Малинина сеанс как раз окончился. Глухо звякнули выходные двери. Баранкин и Малинин ловко спустились по водопроводной трубе и смешались с толпой зрителей, валом валивших из дверей кинотеатра, не встретив никого из своих…

СОБЫТИЕ САМОЕ ШЕСТОЕ

Баранкин и Малинин шли быстрыми шагами по улице, когда у светофора возле самого перехода чуть не налетели на стоявших к ним спиной Зину Фокину, Эру Кузякину и Марину Шкаеву. Фокина и Кузякина, как всегда, были в спортивных курточках, на ногах у них были вязаные шерстяные «зебры» в тон курточкам. Это рукодельница Шкаева одела полкласса в «зебры». Баранкин приложил палец к губам, мол, осторожно, и стал на цыпочках удаляться от девчонок, что-то с жаром, но тихо обсуждавших.

Затем Юра и Костя перешли на быстрый шаг, и тут за спиной раздался голос то ли Фокиной, то ли Кузякиной: «Юра! Костя! Я не сержусь! Давайте дружить!!!» Не оборачиваясь, Баранкин и Малинин припустились со всех ног вдоль тротуара. Сначала они бежали вдоль ограды, отделявшей тротуар от проезжей части дороги, но оторваться от Зины Фокиной и Эры Кузякиной им не удавалось, сказывалась физическая усталость после бега на трассе и пилки дров у дяди Жоры, а тут еще Малинин споткнулся о решетку, ограждающую корни деревьев, и растянулся на асфальте тротуара.

Голоса Фокиной и Кузякиной приближались, пробиваясь сквозь пешеходов. Баранкин протянул Косте руку помощи и, помогая как можно быстрее подняться на ноги, сказал:

– Вдоль тротуара мы от них не сбежим! Давай поперек улицы!..

– А милиция?.. – усомнился Костя.

– Малинин! Не боись! – приказал Юра.

Лавируя среди машин, под аккомпанемент милицейского свистка и предупредительных гудков автомобилей, Юра и Костя успели пересечь улицу и с разбегу очутились в объятиях дружинников. Вслед за Юрой и Костей на тротуар влетели Кузякина с Фокиной! Баранкин обернулся и увидел, что эти девчонки, от которых они с Костей бежали, были совсем не Зиной и не Эрой. А Шкаевой и вообще с ними не было. Юра и Костя приняли какую-то совершенно незнакомую девчонку за Фокину и поэтому побежали поперек улицы, когда их и схватили.

– Что это вы все одинаково одеваетесь и причесываетесь?! – налетел на них Баранкин. – Я вас принял совсем за других… За Кузякину и за Фокину…

– А вы, что ли, по-разному одеваетесь?! – огрызнулась одна из девочек. – Приняли нас за каких-то Музякиных-Пузякиных.

– Вы же стояли к нам спиной, а Марина из нашего класса к нам лицом, – вмешался в объяснения Малинин. – А чего вы орали то Костя, то Юра? – спросил он у девчонок.

– Здравствуйте, – затараторила другая девочка, которая все время сдувала со лба челку. – Мы кричали: «Гостин Шура!»

– Надо же!.. Гостин!.. Шура!.. – буркнул Баранкин. – А слышалось то Костя, то Юра!..

Пока Баранкин и Малинин вели перепалку с незнакомыми девчонками, которых они приняли за знакомых, трое дружинников читали им всем нотации в три голоса, каждый говорил свое, и никто никого не слушал, прямо как в опере, когда на сцене все вместе поют.

– Пожалуйте в автобус, леди энд джентльмены! – пригласил их дружинник с кинокамерой в руках. Это он сказал, когда все другие уже выговорились.

Невдалеке действительно стоял автобус, в котором, даже издали было видно, сидели с виноватым видом юные нарушители.

На борту автобуса было выведено красивыми буквами: «Месячник безопасности уличного движения».

– В такую погоду и учиться правилам уличного движения?! – сказала одна из девчонок.

– Скоро вообще ничему не надо будет учиться, – успокоил ее Малинин.

– Это как же? – искренне заинтересовались девчонки.

– А вот так же, – загадочно объяснил Малинин. – Потерпите немного и узнаете.

После такого интригующего вступления по дороге к автобусу Малинин для начала спросил дружинника (надо сказать, что в присутствии девочек Малинин, вообще-то, всегда становился разговорчивым, а Баранкин, наоборот, молчаливым):

– Итак, – спросил Малинин, – правда ли, что вам за каждое дежурство к отпуску по дню прибавляют?

– "Прибавляют!

– Тогда зря вы задержали моего друга.

– Почему?

– Когда вы поближе узнаете, кого вы задержали, вы себе весь отпуск испортите, – пояснил Малинин.

– Это почему же мы себе весь отпуск испортим? – засмеялся недоверчиво дружинник.

– Потому что будете все время жалеть и укорять себя: «И зачем только мы задержали такого гениального человека!..» – и Малинин указал пальцем на идущего впереди Баранкина. – У вас дети есть?

– Есть, – сказал дружинник.

– Они учатся?

– Учатся!

– Скоро никто ничему учиться не будет. Все знания будут сначала впитываться с молоком матери, а потом из пакетов… Мой друг придумал, – и Малинин снова показал пальцем на Баранкина, после чего он коротко, ясно и доступно изложил Юрино открытие.

Все слушали Костю внимательно, особенно девчонки. Малинин торжествовал, такое убедительное впечатление и даже эффект произвела на всех его лекция. Все вдруг испортил вопрос, который тоже совсем неожиданно задала одна из двух девчонок, между прочим, довольно глупенькая на вид.

– А если такое молоко скиснет? Тогда что? – спросила девчонка, то и дело сдувавшая со своего лба густую челку.

Малинин растерялся. Такой поворот дела даже Баранкин, наверное, не предусмотрел.

– Тогда… тогда… тогда… – начал лепетать поперхнувшийся Костя. – Тогда человек, выпивший такое молоко, все равно все узнает.

– Ну-с, человеки, – обратились дружинники к сидящему в автобусе населению, когда автобус остановился возле какого-то незнакомого здания. – Пройдемте в школу уличного движения!..

Юру, Костю и всех остальных завели в помещение, где томились еще человек пятнадцать. Молоденький милиционер в чине лейтенанта сидел за столом и рылся в каких-то бумагах и бумажках. Пока все рассаживались по стульям, Баранкин успел разглядеть, что все вопросы, которые, вероятно, будут задавать, собственно говоря, висели на стенах вместе с ответами. Шепнув об этом открытии Малинину, он стал готовиться к экзамену, разглядывая внимательно надписи на плакатах. "То же самое стал делать и Малинин. Юра и Костя вертелись на своих стульях, как два голодных птенца в гнезде. Потом началось самое главное, ради чего всех привезли на бесплатном автобусе.

Сначала лейтенант ГАИ прочитал коротенькую лекцию об опасности нарушения правил уличного движения и показал слайды, иллюстрирующие, к чему могут привести нарушения этих правил. Самое сильное впечатление произвел на всех коротенький фильм, почти без слов, если не считать дикторского текста о мальчике, который мог бы стать звездой мирового футбола. Фильм назывался «Счастливый конец». Мальчишка был действительно талантливым – он забивал самые невероятные голы.

– Господи! – закричала вдруг одна из девчонок. – Это же Шурка Гостин, за которого я приняла за вас – эти слова относились к Косте Малинину.

Голос известного спортивного комментатора Перетурина нахваливал мальчика: «Он мог быть вторым Пеле! Если бы не… Если бы не…»

После этих слов были показаны ворота стадиона, из которых быстрым шагом шли со спортивными сумками мальчишки футболисты и среди них этот самый Шура Гостин, который мог стать вторым Пеле. Затем показали, как эти же парнишки пересекают улицу в неположенном месте и среди них Гостин Шура. Затем милицейский свисток, скрип тормозов отчаянный, преотвратный звон разбитого стекла, стон столкнувшегося металла с металлом… На экране стало темно и мрачно. Все догадались уже, что произошло и с кем… Девчонка, все время сдувавшая челку со лба, перестала это делать, она прижала руки к груди и тихо запричитала: «Да что же это такое?.. Да что же это такое?.. Я же недавно с ним в кино ходила?!!» После этого на экране показался вдалеке небольшой пустырь с самодельными футбольными воротами. На пустыре мальчишки гоняли мяч. Среди них бегал и больше всех старался мальчишка без ноги на двух костылях… Когда съемочная камера приблизилась к нему, все увидели, что это был Шура Гостин, тот самый, что мог стать со временем, может быть, вторым Пеле!.. Тут девчонка, которая все время причитала, как закричит на весь зал:

– Остановите картину! Остановите картину! Это же Шурка Гостин и есть, когда же это ему ногу отрезали?! У него же еще вчера была нога!.. – и она так громко и отчаянно заплакала, что киномеханик даже остановил свой проектор, и на экране застыл Гостин на двух костылях и на одной ноге, собираясь нанести по мячу удар страшной силы и бессилия!..

Милиционер, который от девчоночного плача потерял сразу весь свой начальственный вид и всю свою милиционерность, подбежал к девочке с челкой со стаканом воды и сказал:

– Да не плачь ты! Ты сначала картину до конца "досмотри! Это же кино!..