Автор Неизвестен - Русские народные сказки
Отвечает Огненный щит, Пламенное копие: — Если сумеешь с моими двенадцатью богатырями достать меч из-под Росланеевой головы, тогда возьму на службу, а не достанешь, пеняй на себя! Не быть тебе живому!
— Слушай, Огненный щит. Пламенное копие, обойдусь я и без твоих богатырей! Один управлюсь, достану меч!
Подъехал Огненный щит, Пламенное копие поближе и говорит:
— Поезжай скорее, привези меч, тогда будешь у меня старшим над богатырями!
Еруслан Лазаревич поворотил коня. Когда приехал на поле брани, голова Росланея увидала его издали:
— Ну как? Видал Огненного щита, Пламенного копия?
— Все сделал так, как ты говорил. Приехал за мечом-кладенцом.
Голова откатилась в сторону:
— Бери, но помни: ударь только один раз!
Еруслан Лазаревич поднял меч, сел на Ороша Вещего и уехал.
Огненный щит. Пламенное копие, как только дозорный известил, выехал навстречу и спрашивает:
— Достал меч-кладенец?
— Вот он, — поднял меч Еруслан Лазаревич, подскакал к Огненному щиту, Пламенному копию и — раз! — ударил его изо всей силы.
Огненный щит. Пламенное копие как подкошенный упал с коня.
— Бей его еще раз! — закричали слуги Огненного щита, Пламенного копия.
— Не в обычае у добрых молодцев дважды меч подымать. Хватит и одного раза! — крикнул в ответ Еруслан Лазаревич.
Тогда все двенадцать богатырей Огненного щита, Пламенного копия напали на Еруслана с криком:
— Бей его! Изрубим на мелкие куски, добудем мечкладенец и оживим Огненного щита, Пламенного копия!
Да не тут-то было! Всех их побил-повоевал Еруслан Лазаревич. Затем разыскал заветный колодец, запасся живой водой. Сам немного выпил и Орошу Вещему дал. И сразу всю усталость с них как рукой сняло. Не успел выехать на поле брани, как голова Росланея тотчас его увидела и заговорила:
— Коли воротился, должно, одолел Огненного щита, Пламенного копия, моего супостата! А живую воду нашел?
— Привез, — отвечает Еруслан Лазаревич, — сейчас ты здрав будешь.
Голова подкатилась к туловищу, стала, как надлежит. Еруслан Лазаревич спрыснул живой водой, и голова Приросла к телу. Поднялся Росланей, такой большой и матерый — глядеть боязно.
— Ну, Еруслан Лазаревич, великую ты мне службу сослужил, век не забуду! И, если понадобится, — жизни для тебя не пожалею!
— Чего об этом говорить, — сказал на это Еруслан Лазаревич. — Разве без твоего меча-кладенца да мудрого совета мог бы я победить Огненного щита, Пламенного копия и живую воду добыть? На вот, возьми! — и подает ему меч.
А Росланей-богатырь отвел его руки и проговорил:
— Нет, Еруслан Лазаревич, мой названый брат, меч тебе еще пригодится.
— А ведь меч-то мне как раз по руке пришелся, — сказал Еруслан Лазаревич, — спасибо, любезный Росланей, названый брат мой. Ну а теперь надо поспешать к родителям.
— И мне надо идти своего коня искать, — промолвил Росланей-богатырь. — Видать, где-нибудь недалеко отсюда пасется. Конь верный, только он и может меня нести.
На том богатыри и распрощались. Росланей пошел своего коня искать, а Еруслан Лазаревич поехал в княжество Данилы Белого. Как только приехал, вбежал во дворец, попрыскал живой водой глаза, и сразу отец с матерью и король Картаус с боярами прозрели и так обрадовались, что от великого счастья даже немного поплакали. Король Картаус в честь Еруслана Лазаревича завел большой пир-столованье. На том пиру все пили и ели и прославляли геройство и удаль Еруслана Лазаревича.
Пир отпировали. И говорит богатырь своим родителям:
— Надобно мне побывать в Вахрамеевом царстве. Благословите в путь-дорогу!
— Ну что же, — промолвил Лазарь Лазаревич, — хоть и жалко расставаться, да, видно, делать нечего. Мы с матерью теперь, слава Богу, здоровы. Поезжай, коли надо!
Скорым-скоро собрался, снарядился, сел на своего Ороша Вещего, и только пыль завилась за добрым молодцем.
Ехал Еруслан долго ли, коротко и попал наконец в Вахрамеево царство.
Подъехал к стольному городу, смотрит: ворота крепко-накрепко заперты. Постучал. На стук отозвались стражники:
— Кто таков? И чего тебе надобно?
— Зовут меня Еруслан Лазаревич, а приехал я к королю Вахрамею по доброму делу.
Ворота растворились, и, как только богатырь проехал, опять их крепко закрыли. Он подумал: «Почему город держат на запоре?»
Царь Вахрамей встретил его ласково:
— Милости просим, добрый молодец! Не знаю, как звать-величать?
— Я из Картаусова королевства, сын князя Лазаря Лазаревича, а зовут меня Еруслан Лазаревич. Много по свету ездил, во многих землях побывал, и захотелось ваше государство навестить.
— Ах, вот ты кто! — сказал царь Вахрамей. — Слава о твоих подвигах и геройстве, любезный Еруслан Лазаревич, идет по всем землям, по всем городам. Дошла она и до нашего царства. И я рад дорогому гостю, но не могу утаить от тебя, что постигло нас большое горе. Повадился трехглавый морской змей летать, людей поедать. Оттого сидим мы взаперти, да ведь от крылатого чудовища городские стены — не защита.
— Часто, ли морской змей прилетает? — спросил Еруслан Лазаревич.
— Через каждые три дня. Сегодня он как раз прилетит и опять кого-нибудь унесет, — отвечал царь Вахрамей и прибавил: — Проходи, гость дорогой, в покои. Надо тебе с дороги поесть, попить и отдохнуть!
— Спасибо! Но сперва надобно мне на морском берегу побывать, а уж потом и отдохну, — сказал Еруслан Лазаревич.
С этими словами он вышел из дворца, вскочил на Ороша Вещего и поехал из города на морской берег. Коня остановил, затрубил в боевой рог раз и другой. После третьего раза поднялась на море большая волна, а вслед за тем показался из воды трехглавый морской змей. Все три пасти разинуты, зубы оскалены, шестеро глаз злобой горят.
Взглянул змей на берег и заговорил:
— В этот раз царь Вахрамей не стал меня дожидаться, сам послал человека на обед да еще и коня в придачу!
— А ты, проклятое чудовище, погоди раньше времени хвалиться, как бы не подавиться! — крикнул богатырь. И только успел змей на берег ступить, как Еруслан поскакал, взмахнул мечом-кладенцом и с одного раза отрубил две головы.
Перепугался змей, взмолился:
— Могучий богатырь, не предавай меня смерти, не руби моей остатней головы! В Вахрамеево царство летать никогда не стану, а тебе богатый выкуп дам. Есть у меня драгоценный камень невиданной красоты, такого на белом свете не сыскать.
— Где же твой драгоценный камень?
— Сейчас достану!
С теми словами бросился змей в море и в скором времени воротился, принес и отдал богатырю драгоценный камень неслыханной красоты.
Принял Еруслан Лазаревич подарок и прямо со своего коня перемахнул змею на спину.
Вези к Вахрамею во дворец и сам ему скажи, что никогда больше не будешь нападать на людей! Ничего морскому змею не оставалось делать, как только повиноваться. И повез он богатыря в стольный город, а Орош Вещий вслед побежал.
В городе и во дворце начался великий переполох, когда увидели, как чужестранный богатырь приехал на морском чудовище. И царь Вахрамей, и весь народ стали просить, уговаривать:
— Еруслан Лазаревич, не оставляй проклятого змея в живых. Сколько из-за него, злодея, люди слез пролили. Сейчас-то он смирный, а когда ты уедешь, опять за старое примется. Знаем мы его!
Богатырь перечить не стал, соскочил со змея и отсек ему голову. На двенадцати подводах вывезли горожане змея из города и закопали в глубоком овраге. Убрали черные флаги, что возвещали о беде-невзгоде, и весь народ повеселел. А Вахрамей задал пир на весь мир. Созвал гостей со всех волостей. Рядом с собой, на самое почетное место, посадил Еруслана Лазаревича принялся его потчевать.
— Ешь, пей, гость дорогой! Уж не знаю, чем отблагодарить тебя.
В ту пору из своих покоев вышла к гостям красавица царевна. Взглянул на нее богатырь да так и обмер — до того была прекрасна Марфа Вахрамеевна. «Отродясь не видывал краше, — подумал он, — век бы на нее глядел, любовался».
И у Марфы Вахрамеевны сердце екнуло. Чинно она гостям поклонилась, еще раз глянула на Еруслана Лазаревича и глаза опустила — хорош, пригож! Пированье-столованье окончилось. Поблагодарили гости за хлеб, за соль, распрощались и разошлись, разъехались. Тогда Еруслан Лазаревич и повел речь:
— Приехал я к вам, царь-государь, по доброму делу, по сватовству. Если бы ты благословил, а Марфа Вахрамеевна пошла за меня замуж, так лучшей судьбы-доли мне и не надобно!
— Любезный Еруслан Лазаревич, если дочь согласна, так и я рад с тобой породниться. Теперь за тобой дело, Марфа Вахрамеевна, — повернулся он к дочери. — Скажи, люб ли тебе жених?
Зарумянилась девица-красавица, потупила очи ясные и потом промолвила:
— Я твоя и воля твоя, батюшка царь-государь! А коли благословишь, так я согласна.
