StEll Ir - Планета Эстей

А Таннечка-Пи, как оказалось, шутила несколько реже своей аналог-сестрёнки: она мягким почти неощутимым движением скользнула вниз, вдоль его тела и на белом потолке в его глазах заиграла полупрозрачная радуга одновременно от невероятного стыда и безумного наслаждения… Эта взрывоопасная смесь ощущений исходила прямо из-под живота, под которым исчезло прекрасно-спокойное лицо Танни-Пи, и, приподняв голову, он увидел, что она на самом деле и без всяких шуток взяла…

Хуй просто из кожи рвался вон, норовя сразу весь забраться в этот чудесный ротик. Но Таннечка-Пи блуждала мягкими розовыми губками по вершине его надутой головки и лишь откидывала иногда ниспадающую на глаза прядь золотистых волос… Танни-Эль целовалась с Пиэнер Пином в губы, покачивая его лохматую голову в своих нежных ладошках… А Пиэнер Пин по очереди скашивал глаза на лица обеих медсестёр-роботов и лихорадочно соображал, что долго это продлиться никак не сможет... Его предчувствия оправдались полностью совсем через небольшое количество минут: Танни-Пи вспорхнула губками с задрожавшего в конвульсиях венчика, Танни-Эль заинтересованно обернулась и улыбнулась мягкой улыбкой – он запульсировал, жемчужными каплеструями вбрасывая из своего мини-фонтана светящуюся энергию высочайшего кайфа в заботливо сложенный трубочкой и ловко улавливающий на лету бисеринки спермы этот очаровательный ротик…

– Это Нетландия, малыш, а не взломанный тобой порносервак! – Таннечка-Эль помогала ему обернуться в лёгкие, но непривычные для него покровы одежды. – А вокруг тебя сейчас всего лишь шлюз-заставка первого входа в сеть (если прибегнуть к твоей “гнездовой” терминологии), а вовсе не медкабинет. Мы с Танни всего лишь твои проводники в несколько новый для тебя мир…

– Эт чего? – Пин вынужденно перебил Танни-Эль, поскольку мог упустить важное. – «Первого…» – это значит, что вас, Танни, больше не будет на других входах? Ну там на каких-нибудь вторых или третьих?

– Это на твоё усмотрение уже! – Танни-Эль ещё раз поцеловала его в тёплый лоб и шлёпнула ладошкой по заднице. – Адрес активации шлюз-заставки будет тебе всегда известен.

– Ура! – иногда он позволял себе абсолютно детскую радость и чуть не запрыгал на одной ножке.

Танни-Пи подошла к какому-то солидно выглядевшему никелированной тумбочкой столу-прибору с мирриадами лампочек и провела ладошками над его поверхностью. Стены медкабинета раздались в стороны, периметр их из прямоугольного разошёлся в очень многоугольный, и Пиэнер Пин увидел себя стоящим посреди призмоида окружающих его прозрачных дверей. Над призмоидом возвышался со всех сторон величественными формами исполненный света город.

– Танни, а в какую тут дверь выходить? – Пиэнер Пин растерянно обернулся, но никого и ничего уже рядом с ним не было.

– В любую… – спокойный голос Таннечки-Пи исходил уже будто у него самого изнутри.

Он улыбнулся, зажмурился от удовольствия, ещё раз вспомнив своих неземных проводниц, и пошёл к первой попавшейся и уже распахивающейся ему навстречу двери…

=====================================

1 Белый – китайское снадобье, опиум.

Public-Real

crrp://elleros.wrld/estei.far.planet/netlandy/now/1stYE/members.crl#

– Вечер обещает быть интересным? – спросила Нэна, влажно зевнув, что вообще-то ей строго-настрого запрещалось.

– Закрой пасть, прекраснейшая из волчиц этого электронного заповедника! – Пиэнер Пин повернулся от зеркала, перед которым уже битый час пытался удушить себя взрослым галстуком. – Иначе я оставлю тебя перед входом в паблик-риэле караулить бродячих псов для любви!

– Бродячие псы – тайная страсть Нэночки… – ехидно хихикнула Динь-Динь.

– Ты тоже заткнись, несовершеннолетняя лесбиянка! – Пиэнер Пин, окончательно рассердившись на этот ё@ный галстук, впоймал свою личную фею губами за ножку из воздуха и, приобняв двумя пальцами за талию, поцеловал в оголившуюся в кульбите крошечную феину попку.

Динь-Динь игриво захихикала в ответ, а Нэна потянула Пина за х@й в штанах: «Пойдём уже, Пин!..».

Виртуальный публичный дом встретил их традиционной кульминацией разврата в световом оформлении и, в противоположность этому неоновому безумию вспышек и переливов на фасадах, почти целомудренной маленькой вывеской над входом:

Уже потянув за массивную ручку из огранённого хризолита, Пин обернулся и спросил:

– Нэна, ты не в курсе, почему в виртуалке всё столь усиленно претендует на реальность?

– По качану, Пин! – мудрая Нэна умоляюще сложила красивые брови домиком. – Давай заключим контракт с тобой, брат мой старший по разуму: или ты входишь в течении следующей секунды уже в эту дверь или я кусаю тебя за жопу!

Пиэнер Пин и благовоспитанная фея Динь-Динь только головами покачали в унисон над такой эротикс-озабоченностью говорящей собаки. Но вошли очень, всё-таки, быстро, не развивая дальнейшей дискуссии.

– Пока, Нэна! Пока, Динь! Встречаемся в 5.30, на фонтане-умывальнике для влюблённых! – Пиэнер Пин наблюдал, как силуэты друзей тают в кабинках распределения по уровням. – Не описайтесь от удовольствия, девочки! Берегите целки!

Последние слова он просто мастерски сумел произнести на самом пороге девизуализации, и ему не довелось выслушать в ответ ни одного контрдовода ни от что-то залаявшей Нэны, ни от вспыхнувшей оранжевым светом смущения и возмущения Динь-Динь.

На гуманоид-уровне его уже ждали друзья из людей, которые хоть и не умели чесать за ухом задней ногой и светиться фонариком в темноте, но зато не умничали, с важным видом сидя на заднице, и не зудели маленьким колокольчиком в двух ушах одновременно.

В основном это были такие же шалопаи из пацанвы, как и Пиэнер Пин. Нет, конечно, скины^ в виртуальности они носили самые разновозрастные, но объединял их возраст не виртуальный, а реальный, и уж он-то громоздким количеством лет никак не отличался (в среднем им всем было где-то с половину седьмого – половину восьмого). Забавно было, что, похоже, один только Пиэнер Пин имел доступ к каким-то глубинным базам данных и мог видеть их как в виртуальном, так и в реальном облике.

– Hi, pin! – протянул рыжую в веснушках лапу какой-то молодой чемодан лет тридцати, которого он до того, вроде, ни разу не видел. – Чиж принёс… Отожжём?

«Ну тя нах…», произнёс про себя Пин магическое заклинание и тридцатилетнего пузана как ветром сдуло – на его месте стоял и паясничал, в своём амплуа, Рыжий Боб, Redby, пять с половиной лет, компьютерный гений, коллекционер смешных видов секса и эротизированных видов юмора.

– Оделся бы поприличнее, Redby! – Пиэнер Пин высокомерно взглянул на Рыжего Боба и многозначительно потрогал свисающий из собственного кармана конец английского галстука. – Собрались на имперский приём, а ты, как всю твою жизнь, похож на несовершеннолетнего дрочера!

– Сам ты… ! – с ходу задохнулся от возмущения Боб, тоже посвятивший, похоже, выбору своего респектабельного скина целый вечер.

– Проверка готовности, red! – Пин вспомнил свои мучения с галстуком и в нём вовремя проснулась совесть: Рыжий Боб уже сжал неопасные, но всё же довольно болезненные кулачки. – Мало ли какого г@вна нам подсунет жизнь в этот раз на пути в горизонт! Ты не должен вестись на каждую баяду, вроде замечаний о твоём внешнем виде! Наша суть глубоко в нас внутри!

Ловко, таким образом, увернувшись от веснушчатых кулаков red’а, Пин приветствовал остальных уже без опасения за возможность бунта на его корабле:

– Привет, Рваное Ухо! Твой пиджак стоит денег, а фэйс похож на мохнатый кокос… Ты великий учёный в мире взрослых людей? Поверь мне, распоследняя бл@дь без труда определит в тебе ребёнка именно по этим твоим дурацким атрибутам!..

– Привет, Али Ройс! Ты сегодня высок, как никогда! Ты угоро-финн богатырь или представитель среднего запада на деловых переговорах? С@ать им там хотелось, если нам быть честными до конца, и на твой рост и на мою самоуверенность!..

– Привет, Чижик! Ты один из нас выглядишь человеком, потому что хоть сегодня решил наплевать на свой возраст… Но для чего тебе эти деревянные конь и меч? Ты – герой? Разреши мне тогда быть твоим преданным змеем, Великий Георгий? Ты сумеешь, Чижик, меня заколоть и не заплакать? Молодец!.. Итак, мы отправляемся в путь! Анхайййя тада!!!

– Анхаяйййя!!! – откликнулась гулким эхом в высоких сводах необъятной прихожей Звёздочка.

Незамысловатый сюжет, грошовая опера… «Весь мир в труху!», ругался Пин про себя наощупь, пробираясь по живописно-фальшивящим декорациям сельвы. Реальным здесь выглядел только разнокалиберный и безжалостный гнус, определённый процент из которого ядовит был явно смертельно. И почти не было видно охотничьей тропы Ацеолы.