Константин Сергиенко - Фарфоровая голова
— А шуточки с телефоном? — строго напомнил Чугун.
— Ясно одно, это целая шайка, — твёрдо сказал Карнаух.
— А кроме того, — Чугун показал глазами наверх, — нужен ажур к круглой дате.
— К круглой всё будет, — заверил майор Ревунов. — Я предлагаю расширенное совещание.
При этих словах табличка за дверью уныло перекосилась.
— А ты, лейтенант? — полковник Чугун обратил к Ледогорову начальственный взгляд. — Как там эксперимент? Даёт ли плоды?
— Плодов пока нет, — смущённо сказал Ледогоров.
Но в то же мгновение выяснилось, что они были. В дверях показалось растерянное лицо секретарши, и голос её сообщил:
— Из Дома игрушки звонят. Это какой-то ужас.
Дом игрушки
Растерянные продавцы толпились посреди разгромленного Дома игрушки. Заведующая отделом плакала навзрыд. В залах творилось что-то неописуемое. Часть кукол была аккуратно перегрызена пополам, часть растерзана на мелкие кусочки. Огромный плюшевый мишка, манивший с витрины, изодран в клочки. На полу перемешались колёсики от машин и паровозов, обломки конструкторов, обрывки лент, маленьких платьиц и осколки игрушечной посуды. Во всём огромном магазине не осталось ни одной целой игрушки. При этом два десятка божков, собранных для эксперимента, бесследно исчезли.
— А что творится на складе! — рыдала заведующая отделом.
— Когда это произошло? — мрачно спросил полковник Чугун.
— Ночью!
— Кто-нибудь слышал?
— Никто!
— А где директор? — сурово спросил полковник.
Но директора увезла «скорая помощь». Потрясённый разгромом, он потерял сознание. Да и кого не поразит такая картина? У Ледогорова, например, пробежал озноб по спине. Особенно страшны были разбросанные повсюду руки, ноги и головы несчастных кукол. На одну из них лейтенант наступил и тут же отпрыгнул, словно это было живое тело.
— Просто невиданно и неслыханно, — пробормотал капитан Карнаух.
В зале уже работали эксперты. Подъехала машина, из неё выпрыгнул опытный проводник с собакой. Несколько раз мелькнули вспышки. Началось кропотливое следствие.
Немного о куклах
Куклы беззаботный народ. Во всём мире нет созданий беспечней, чем розовые голубоглазые куклы. Впрочем, глаза у них бывают и чёрные, и зелёные, а волосы встречаются самых разных оттенков. В том же Доме игрушки продавалась, например, кукла с волосами из чистого золота. Что нужно кукле? Конечно, сумочка с зеркальцем да закадычная подружка, какая-нибудь Катя или Маша из начальной школы. В остальном куклы совершенно неприхотливы. Еда? Достаточно манной каши и яблока из пластмассы, причём это яблоко вечное, куклы никогда не вгрызаются в него своими белыми зубками.
Раньше в головы кукол насыпали опилки, но с некоторых пор их головы стали совершенно пустыми, и беззаботность кукол, конечно же, возросла. Они, например, по целым неделям забывали поесть или почистить зубы. Кукла могла пойти в парикмахерскую и заблудиться через двадцать шагов. Не случайно во многих городах стали вешать объявления: «Кукла, если ты заблудилась, встречайся в центре города у фонтана».
А про забывчивость кукол можно рассказывать бесконечно. Одна кукла, например, забыла, где у неё платочек, и искала его три дня. А платочек-то в сумке лежал! Другая зашла не в свою квартиру, стала жить не в своей комнате и причёсываться не своей расчёской.
Не случайно на многих домах появились призывы: «Кукла, запиши свой адрес на ладошке! Если не умеешь писать, запомни! Если не помнишь, выучи наизусть!»
Но и про беззащитность кукол надо сказать. Любой драчун может схватить куклу за ноги и бросить в песочницу. Вот почему девочка с куклой так сторонится мальчика с нехорошим глазом.
Обидеть куклу легко. Легко забыть старую, когда тебе принесли новую. Но есть ли у девочки подружка вернее и простодушней? В минуты, когда тебя никто не поймёт, с кем говорить, как не с куклой? И та слушает, хлопая ясными глазками, поддакивает, а если надо, поплачет и посмеётся вместе.
Нет, что ни говорите, хороший народ эти куклы. Кому же он мог помешать? Кто обратил против них свой злодейский умысел?
Мисюсь остаётся одна
В этот день Мисюсь переделала кучу дел. Помыла маленькую тарелочку, завязала бантик на платье и, что самое важное, выучила букву алфавита «Ж».
Эти труды утомили Мисюсь. Хорошо ещё, не пришлось томиться в тёмном портфеле. Сегодня ведь был воскресный, свободный от школы день.
— Ж-ж-ж-ж! — радовалась учёная Мисюсь, а подружка её Катя собиралась с мамой и папой в театр.
— Запру тебя в шкаф, — говорила Катя. — С куклами в театр не пускают. Возьмёшь вязанье и тихо сиди, пока не вернусь.
— Ж-ж-ж-ж! — веселилась Мисюсь.
— Не скучай!
И Катя ушла в театр. На форточку немедленно уселись щеглы Ванька и Встанька.
— Где эта недотёпа? — спросил Ванька.
— В шкафу! — отвечал ему Встанька.
— Охрану ей подавай, — Ванька щипнул клювиком грудку.
— А чего охранять, если она в шкафу? — Встанька тоже щипнул.
— Я знаю, где гречку дают, — сказал Ванька. — Слетаем?
— Запросто! — двенькнул Встанька.
И щеглы, оглянувшись, мгновенно исчезли в листве больших тополей.
А Мисюсь между тем задремала. Вязать ей не очень хотелось, нудная это работа! Мисюсь начал сниться маленький сон. В шкафу пахло старым деревом, поэтому снилось ей дерево. А на дереве висел очень хорошенький апельсинчик. Мисюсь подошла и хотела сорвать, но апельсин упал с ветки и превратился в блестящую голову с хитрой улыбкой. И голова эта вкрадчиво проговорила: «А ты мне понравилась, кукла». Мисюсь проснулась и в темноте различила перед собой ту же улыбку и услышала те же слова:
— А ты мне понравилась, кукла… — Голос стал хриплым, зловещим. — Я куколок оч-ч-чень люблю…
Часть третья
Самый великий ум
— Оч-чень люблю я кукол… — Голова оскалила страшные редкие зубы.
— Ты кто? — спросила в испуге Мисюсь.
— Я? — Голова хрипло расхохоталась. — Я Голова!
— Это ты нас ломаешь? — пролепетала Мисюсь, прижимая к себе вязанье.
— Ломаю? — Голова снова захохотала. — Дурочка! Я навожу порядок. Хватит в игрушки играть.
— Ж-ж-жуть, — проговорила Мисюсь.
— Боишься? Не бойся. Тебя я не трону. Но если расскажешь подружке, съем тебя и её.
— Ой! — вскрикнула в страхе Мисюсь.
— Я всё могу съесть. Смотри. — Словно клещами, Голова вцепилась зубами в железный крючок и разжевала его с ужасающим лязгом.
Мисюсь онемела. Голова выплюнула разжёванный гвоздь и подмигнула Мисюсь.
— Я самый великий ум во вселенной. Меня позвали, и я пришёл. Хватит в игрушки играть, надо дело делать. Грязно у вас, противно. Земля должна быть гладкой и круглой, как моя голова. А то понаставили тут домов, деревьев!
— А я на дереве видела апельсинчик, — пролепетала Мисюсь.
— Тьфу! — Голова выплюнула остаток шляпки. — Апельсинчик! Вот кинут мне полквартона, за дело возьмусь. Сначала все камни поем, потом дома и заводы. А на игрушках я упражняюсь.
— Боюсь… — прошептала Мисюсь.
— Сказал, не трясись! Ты будешь мой друг. Друзей я не ем. Хочешь поиграю тебе на рояле?
— Мне выходить не велели, — робко сказала Мисюсь.
Голова захохотала:
— Это они тебя прячут. Но меня не обманешь, я всё рассчитал. Пойдём играть на рояле.
Голова с хрустом вгрызлась в деревянную дверку и мигом проела в ней огромную дырку. Ещё через миг, сама не зная как, Мисюсь оказалась вместе с Головой в гостиной.
Голова боднула блестящую крышку рояля и тяжело прошлась по клавишам. Зазвучала музыка. И музыка эта была не страшной, а скорее странной.
— Люблю играть на рояле, — проговорила Голова. — Как наиграюсь, разгрызу. Каждую струнку перекушу. Вкусные небось струнки, пальчики оближешь.
Голова продолжала играть, время от времени закатывая глаза от наслаждения.
— Попадаются вкусные вещи, — ворковала она. — Игрушки из глины у деда мне очень по вкусу. А детская железная кроватка на прошлой неделе?
Лоб Головы лоснился. Синие губы растягивались в блаженной улыбке. Музыка и вправду была очень странной.
— Нет, не могу! — постанывала Голова. — Сейчас начну кушать рояль. Как он звучит!
В это мгновение на форточке возникла серая птичка. За ней тотчас примчались запыхавшиеся щеглы Ванька и Встанька. Вид у них был виноватый, на клювах висели крошки гречневой каши.
— О, как я играю, — вскрикивала Голова. — Какой я великий игрок! Сейчас, сейчас доиграю и разгрызу каждую струнку! И ты убедишься, кукла, какой я хороший и верный друг…
